Миколка-паровоз (сборник) - Лыньков Михась. Страница 51

Но запомнились ему и пчелы и петух. Долго потом обходил Мишка стороной, за версту добрую, любое место, где угадывал пасеку или петухов.

МИШКА СТАНОВИТСЯ ЛЕТЧИКОМ, А ПОТОМ — КАВАЛЕРИСТОМ

Как мы уже знаем, Мишка получил военное воспитание как пехотинец. Хорошо знал он маршировку, некоторые ружейные приемы — брал «на караул», вскидывал «на плечо», приставлял «к ноге», умел подносить патронные ленты к пулемету. Но этим, пожалуй, и исчерпывались его познания и умение.

И вот случилось как-то раз такое, что чуть-чуть не стал Мишка летчиком, а потом стал даже неплохим кавалеристом. Произошло это следующим образом. Однажды утром красноармейцы увидели над собой самолет. Присмотрелись — белопольский. Летел он совсем низко. Того и гляди заденет крылом за вершины елей и сосен, даже за соломенные крыши соседней деревушки. Понятно было, что летчик что-то ищет на земле, высматривает.

— Скорее всего — на разведку вылетел, — заключили красноармейцы.

Была дана команда, и все бойцы рассыпались по лесу, чтобы спрятаться от воздушного разведчика. Самолет мог сбросить и гранаты, и бомбы. Такое случалось. Но ни гранат, ни бомб, ни пулеметного огня почему-то не было. Тогда красноармейцы стали постреливать в самолет. Тот сделал разворот и скрылся. Скрылся и не возвращался больше.

«Не иначе, к своим полетел», — подумали красноармейцы и позабыли про самолет.

У Мишки был острый нюх. Повел он мордой туда-сюда, почуял что-то непривычное для своего носа. Побрел на этот странный запах. Запах доносился из глубины леса. Протопал Мишка шагов двести, а то и все триста, выбрался на большую поляну.

То, что увидел он, заставило его насторожиться и понадежнее укрыться в кустах, чтобы проследить за увиденным. На поляне стояла большая машина. Много разных разностей видел Мишка за свою жизнь, полную приключений, но такого чуда ему еще не доводилось встречать. У машины возился человек. Форма на нем была чужая, неизвестная Мишке.

Долго поглядывал Мишка на человека и на машину из кустов. Ничего опасного для себя не заметил и решил познакомиться с этой диковиной. Осторожно пробрался поближе к машине. Все тихо и мирно. Еще больше осмелел Мишка.

Человек переливал какую-то жидкость из ведерка в большую блестящую банку, взбирался на крыло машины, спрыгивал, опять взбирался. Чтобы удобнее было, скинул мундир и портупею с револьвером.

Мишка улучил удобный момент и незаметно потянул к себе мундир. Как мы знаем, против мундира Мишка никогда не возражал. Мундир не мешал передвигаться, бегать, проделывать разные трюки. В мундире особенно хорошо в дождь и ненастье. А от прежнего генеральского мундира оставались одни рукава да ворот.

Надумал Мишка обновить свою амуницию. Портупею с револьвером откинул подальше в кусты: не нужны ему ремни и револьверы.

Человек возле самолета был увлечен своим делом, возился с мотором, и, видимо, что-то не ладилось у него, злился, спешил. Не замечал он совсем, что рядом орудовал Мишка.

Мишка набрался храбрости и произвел осмотр хвоста самолета. Всполз по фюзеляжу и нырнул в заднюю кабину. Уселся. Видит — пачка печенья! Надо подкрепиться. Никогда Мишка не упускал случая принять что-нибудь на зуб, как говорили красноармейцы. А от печенья и вовсе отказываться нечего.

Разорвал Мишка пачку и давай крошить печенье. Вдруг слышит крики. Спрятался на дно кабины, сидит, скорчившись, ни жив ни мертв.

— Стой!

— Ни с места!

— Руки вверх!

То были красноармейцы. Пошел кто-то из них по Мишкиным следам и увидел, что самолет приземлился на поляне. Кликнул своих.

Человек спрыгнул на землю, вмиг очутился у винта и принялся лихорадочно раскручивать, заводить мотор. Чует Мишка — что-то несусветное творится с машиной. Задрожала, затряслась, загудела, заворчала. Потом рванулась бешено с места и понеслась по поляне. Ого! Поднялась, и уже не слышно под колесами земли.

Мишка, перепуганный не на шутку, высунулся из кабины и чуть не потерял сознание. Машина неслась над лесом. Будто молния летела, не различить внизу деревьев, сплошное зеленое озеро. Где-то бегают там, внизу, маленькие человечки, подбрасывают шапки, что ли, головы позадирали. Кричат, наверно.

Оказалось, самолет на несколько минут прилетел в расположение белопольских частей. Надрывно гудел мотор, свистел ветер в крыльях, а родная земля была далеко внизу. Закрыл глаза Мишка. Стало ему дурно. Нет, не очень приятно быть с непривычки летчиком.

Захотелось Мишке домой сейчас же. Что делать? Разозлился Мишка и давай сбрасывать вниз разные вещи, что обнаружил в кабине. Сердито вытолкнул банку из-под бензина. Потом вторую!

Белополякам показалось, что это бомбы. Как так, растерялись они, — самолет с нашими опознавательными знаками, а бомбы сбрасывает. Наверно, хитрая проделка красных! И открыли стрельбу по самолету. Из пушек, из винтовок… Опешил летчик, повернул машину назад и полетел к тому лесу, где ремонтировал мотор. Управлял самолетом и настороженно озирался вокруг. Никак не мог взять в толк, почему все-таки по нему огонь свои открыли. Да такой дружный и меткий, что еще немного и — смерть!

Оглянулся летчик назад — глаза у него на лоб полезли. Прямо на него смотрел… не кто-нибудь, а самый настоящий медведь да еще в авиационном мундире белопольской армии.

«Сон… ужасный сон!»— подумалось летчику, и он ущипнул себя, но машина сильно накренилась на крыло, и стало совершенно ясно, что нет, это не сон.

Оглянулся летчик еще раз. Медведь как сидел в кабине, так и сидит. Правда, теперь он пытался встать на задние лапы. Побелел перепуганный летчик, в страхе думает, как же ему из кабины выбраться и подальше от такого страшного пассажира убежать. Привстал он, но тут же почувствовал на своем плече тяжелую Мишкину лапу. Сел и больше уж не помышлял о том, чтобы подняться.

Бензин тем временем кончался. Вот и захлебнулся уже мотор, с перебоями работает. А внизу — леса и леса. Куда же тут садиться?

Не успел он выбрать места для посадки, как все смешалось в одну кучу — настоящий летчик в обнимку с летчиком по несчастью, потеряв сознание, пролетели несколько саженей, пробили переплетенные сосновые ветви, перевернулись в воздухе, шлепнулись на землю один возле другого и лежат — не могут пошевелить ни руками, ни ногами.

Перевернутый кверху колесами самолет повис на вершинах четырех сосен, над той же поляной, с которой взлетел.

Сбежались тут красноармейцы. Облили обоих летчиков водой. По два ведра на каждого пришлось. Никакого результата. Лежат, бедняги, и не шевелятся. Позвали доктора-ветеринара.

— Хм… Нашатырный спирт нужен, — проговорил тот.

Первым очухался Мишка. Он приподнялся на передние лапы и осоловелым правым глазом — левый все еще был запухшим — огляделся, не понимая, что же с ним произошло. А вокруг смеялись красноармейцы, шутили, поздравляли Мишку:

— Герой! Истинное слово — герой Мишка! А мы уж подумали, будто изменил ты нам, в Польшу надумал удрать… А тут смотрим, летит Мишка назад и самолет исправный

к нам направляет!.. Молодчина, Мишка, заставил его посадить машину здесь…

Заметил тут Мишка черного Жука и Веселую Бороду. Прибежали и они посмотреть на героя, который теперь уже прославился чуть не на всю дивизию. Осторожно целовали друзья летчика Мишку в нос, помня, что не зажили у него пчелиные укусы. Но грустен был Мишка не от этих укусов. Он кивал головой, как бы говоря товарищам:

— Да, не сказал бы, что получил удовольствие. Вот полетал бы ты, Веселая Борода, как я, понял бы, почем фунт лиха, поредела бы у тебя бородка, друг мой ситный!

Вскоре пришел в себя и летчик. Он вывихнул при падении ногу и громко стонал, пока возле него хлопотал доктор.

Никак не мог уразуметь летчик одного — почему же в него стреляли свои. Но вдруг вспомнил он о своем пассажире — о Мишке в офицерском мундире, сознание у него помутилось, и опять страх овладел им. Он забылся.