0:1 в первом тайме - Багдай Адам. Страница 18

— Точно, пан сержант.

Дежурный снял трубку и набрал номер.

— Как тебя зовут? — спросил он, дожидаясь соединения.

— Мариан Ткачик, но пускай пан скажет, что ожидает Чек, так будет лучше.

Кончив разговор, милиционер повернулся к мальчику:

— Подожди минутку, сейчас придет.

— Что я сказал! — гордо произнес мальчик. — Чека тут все знают!

Его одолевали сомнения. И эта минута показалась ему вечностью. Стоит ли дожидаться сержанта? Может быть, ничего не выйдет и лучше удрать, пока не поздно, а Жемчужинке сказать, что с ним не захотели разговаривать? А может, все-таки подождать? Что ему грозит? В конце концов, это не он перевернул в «Маргаритке» столики, побил посуду и произвел «нарушение общественного порядка»… Однако Глыба может припомнить другие, давние его проказы. Правда, это было еще весной, а с тех пор мальчишки с Голубятни не доставляли много хлопот представителю народной власти… И все же лучше было бы не показываться участковому на глаза.

Такие мысли только усилили растерянность и беспокойство мальчика. Но вот с шумом отворилась стеклянная дверь, и появился сержант.

Манюсь вытянулся в струнку и сорвал шапочку с головы.

— Гражданин сержант, — начал он, предварительно откашлявшись, — я к вам от имени коллектива, то есть «Сиренки». Мы имеем честь пригласить уважаемого гражданина сержанта на матч, который состоится в воскресенье, в пять часов, на нашей площадке.

Почему ему пришла в голову эта идея, откуда взялся этот фантастический Матч, — Чек и сам не знал. Очевидно, идеи рождаются в самые неожиданные моменты. Но на этот раз заявление мальчика произвело на представителя власти достаточно сильное впечатление, в особенности если принять во внимание, что сержант Ногайский сам некогда игрывал в футбол и, конечно, был горячим болельщиком варшавской «Гвардии».

— Эх вы, горлодеры, — буркнул сержант, забавно щуря свои небесно-голубые глазки, — опять какую-нибудь свалку устроите. Знаю я ваши матчи! — После такого недоброжелательного вступления он, однако, добавил с любопытством: — А с кем играете?

— С «Ураганом», пан сержант, матч-реванш. В последний раз мы с ними свели вничью, два:два.

Сержант, кинув взгляд на дежурного, который прислушивался к разговору, понял, что его авторитет находится под угрозой. Он поправил пояс, принял официальный вид и строго спросил:

— Так ты только для этого меня искал?

— Я хорошо знаю вкусы пана сержанта, и поэтому хотел вас лично оповестить. Матч будет редкий.

— Ну ладно, приду, если будет время, — согласился участковый.

Но Манюсь мгновенно весь как-то сник и до того помрачнел, что сержант поразился, глядя на него.

— Ну вот, — пробормотал парнишка, — а ведь неизвестно, состоится ли вообще этот матч.

— Почему неизвестно?

— Все зависит от уважаемого гражданина сержанта.

— От меня?— Сержант вытаращил глаза.

— Ну да, от пана сержанта, потому что пан сержант ослабил нашу команду.

Тут участковый понял всю игру Чека. Вспомнив о четырех мальчишках, которые сидели сейчас в милиции за скандал в «Маргаритке», он схватил Манюся за плечи:

— Не выпущу их, мой милый, пока за ними не явятся родители. И не будет у меня жалости к этим хулиганам!

— Это лучшие игроки, — несмело ввернул Чек.

— Это безобразники и скандалисты! — гремел сержант. — И слушать о них не хочу!

Манюсь потянул носом и скривился, точно собирался заплакать:

— Значит, в воскресенье матч не состоится…

— Не состоится! — Сержант ударил кулаком по перегородке.

— Значит, пану сержанту безразлично…

— Безразлично! — последовал второй удар.

— Значит, с футболом у нас на Воле полный провал.

«Полный провал», — уже вертелось на языке участкового, однако сержант воздержался и удивленно спросил:

— Почему провал?

— Потому что народная власть не заботится о развитии спорта. — Заметив, что участковый смутился, Манюсь разыграл из себя обиженного. — Провал по всему фронту. Команда разлетится. Ребята, вместо того чтобы играть в футбол, начнут шататься по улицам. Спортивных мероприятий не будет. Всеобщая катастрофа. Пан сержант… В последний раз… За Загорского и Пухальского я ручаюсь своей честью. В конце концов, если пан мне не доверяет, пусть он справится у Вацека Стефанека из «Полонии»: он над нами шефствует.

Фамилия лучшего игрока «Полонии» произвела на сержанта впечатление. После минутного размышления он произнес:

— Ладно, этих двух выпущу, но дам знать о них в домоуправление, а за теми пускай явятся родители.

— Наши не виноваты, это не они начали! — закричал Чек вне себя от радости. Он был готов броситься сержанту на шею.

Жемчужинка уже потерял надежду увидеть Чека. Уверенный, что его тоже задержали в комиссариате, он уже собрался возвращаться домой, когда увидел в воротах троих ребят. На минуту он онемел от радости, а потом бегом кинулся им навстречу:

— Ну как, удалось?

Манюсь прищурился:

— Удалось, брат. Уж если Чек что скажет, будет порядок.

Спутники Чека еще носили на себе явные следы недавних происшествий. Оба шли бледные, расстроенные. У Тадека Пухальского на память о схватке со Скумбрией остался синяк под глазом; у Манджаро был расцарапан лоб. Но лица их светились улыбкой. Еще бы, ведь все закончилось благополучно!

Жемчужинка изо всех сил хлопнул Манджаро по плечу.

— Твое счастье, брат! Говорил я тебе, что Чек мировой товарищ!

Манджаро как-то криво усмехнулся. Ни слова не сказав, он неловко пожал руку Манюсю.

Так неудачно закончилась попытка объединить «Сиренку» и «Ураган». Однако, несмотря на доводы пана Лопотека и надежды Манджаро, большинство игроков «Сиренки» были рады такому исходу. «Обойдемся как-нибудь сами», — думали ребята. Объединение с «Ураганом» не обещало ничего хорошего и могло лишь прибавить хлопот и неприятностей.

Утром во вторник на совещании всей команды была избрана делегация, которой предстояло отправиться на Маршалковскую, в редакцию «Жиця Варшавы». В состав делегации вошли Манджаро, Чек и Кшись Слонецкий. Тадек Пухальский был в обиде, что его, знаменитого знатока футбола, снова обошли, однако ребята ему объяснили, что слишком много народу в редакцию посылать нельзя. Без четверти пять ребята были уже у входа в здание «Жиця Варшавы».

— Вам куда? — спросил швейцар, подозрительно глядя на вытертые штаны Манюся и продранную на локтях рубашку Манджаро.

— Мое почтение! — приветствовал его как всегда любезный и улыбающийся Чек. — Мы по делам спорта. Хотим записаться на турнир.

— Второй этаж, комната двадцать: три.

Ребята взбежали на второй этаж и остановились пораженные. В широком коридоре стояли шум и толкотня, как у ворот стадиона во время международной встречи.

— Говорил я, что нужно торопиться! — волновался Кшись.

Чек почесал за ухом.

— Пропали мы, братцы! Очередь больше, чем в универмаге на Вольской. Надо справиться, не дают ли номерков. — Нахлобучив шапку на лоб, подтянув спадающие штаны. Манюсь, работая локтями, нырнул в толчею.

— Не пропускайте его! — раздались сзади возмущенные крики.

— Становись в очередь, а то по уху заработаешь! — предупредил его рослый парень в купальной шапке.

— Спокойствие, граждане, я только за справками и советом.

— Не пускайте его! — верещал кто-то в конце коридора.

Но Чек был уже недалеко от желанных дверей. За матовым стеклом, на котором виднелась надпись «Отдел спорта», двигались тени. Рядом с. собой он увидел равнодушное лицо Королевича и широкие плечи Скумбрии.

— Почтение! — приветствовал он их насмешливой улыбкой. — Как вы себя чувствуете после отпуска?

Королевич скривился и неопределенно пожал плечами: его трудно было вывести из равновесия. Скумбрия окинул Чека полным ненависти взглядом.