Клад-озеро - Чебаевский Николай Николаевич. Страница 17

— Пошла! — победно воскликнула Зина.

Ванюшка, поскольку он изобретатель, сдерживается, открыто не выражает своей радости. Однако лицо его сияет.

Проходит секунда, две. Затем обнаруживается, что бечевка больше не разматывается. Ванюшка потянул ее — она свободно вытянулась обратно. А тележки нет.

Неужели плохо привязал? Или пересекло бечевку шестерней? И где осталась тележка? Застряла вблизи, как показывает бечевка, или умчалась дальше?

— Что теперь делать? Как достать ее обратно? — спросила Зина упавшим голосом.

Ванюшка ответил не сразу. Он стоял, хмурясь, что-то соображая. Лишь немного погодя он мужественно признал свое поражение.

— Все равно ничего у нас бы не вышло. Ход, наверное, длинный, его веревочкой не смеряешь…

— Да-а, — грустно согласилась Зина.

— И главное — не узнаешь, куда он, этот ход, идет.

— А как узнать?

— Подумать надо… — Ванюшку вдруг словно осенило. — А если от Кислого озера идет ход? Больше неоткуда!

Кислое — название такое получило озеро не случайно. До революции возле этого узкого, но длинного водоема находилось кожевенное заведение купца Пухова. Десятки громадных деревянных чанов с гашеной известью, хлебными квасцами и тальниковым «дубом», в которых попеременно обрабатывались шкуры, стояли прямо на берегу. С ранней весны до поздней осени работники прополаскивали шкуры в озере, потом особыми ножами на плахах соскабливали шерсть и мездру.

Использованные квасцы, известковые растворы и дубильные настои тоже выплескивались в озеро. С этого не только рыба и всякая водная растительность — все живое погибало в нем. От тухлой воды у рабочих на руках и ногах появлялись струпья. И народ окрестил это зловонное мертвое озеро Кислым.

Купца уже давно нет. От кожевенного заведения не осталось и следа. Мертвое озеро не напоминало о себе людям. Оно заросло непролазными дебрями тальника. Да никто и не пытался проникнуть к нему. Все от мала до велика знали, что вода в озере тухлая, дно гиблое, вязкое.

У кого могла возникнуть надобность лезть чащобой к заведомо бросовому водоему? Ведь кругом было немало хороших, рыбных озер.

— Как же это от Кислого? — возразила Зина. — Откуда бы тогда взялись в воде карпо-карасики? Оно же совсем пустое…

— А может, не пустое, — не совсем уверенно сказал Ванюшка. — Может, там рыба развелась?

— Как она разведется, если вода прокисшая?

— Раньше была прокисшая, а теперь, может, хорошая. Никто ведь не проверял…

Зина поглядела на Ванюшку недоверчиво. Бывает ли так, чтоб плохая вода в озерах менялась на хорошую — она не знала. Ей только неудержимо захотелось проверить это.

— А давай… — начала она.

Досказывать ей не пришлось. Ванюшка с первого слова понял ее. Он подхватил горячо:

— Давай!

Минуту спустя мальчик и девочка уже стояли на Скопанце. Отсюда хорошо было видно почти все озеро, за исключением самой дальней части, которая, изгибаясь дугой, исчезала в заснеженном кустарнике. Тальниковые заросли были кругом всего озера. Но кое-где чаща расступалась. В одном месте, там, где невдалеке проходило шоссе, берег озера поднимался стеной и был почти гол.

— Там, у яра, можно пройти, — заключил Ванюшка. — И снегу там неглубоко — весь почти сдуло. Пойдем?

— Пойдем! — с готовностью согласилась Зина.

— Сегодня дорогу протопчем, а завтра ломик возьмем и лунку во льду пробьем, проверим, тухлая ли вода, есть ли рыба.

Сказано — сделано. Ребятишки побежали от Скопанца на шоссе, потом по невысокой гриве свернули к озеру. Здесь снег, верно, как предполагал Ванюшка, был неглубок. А степные ветры так утрамбовали его, что ноги почти не проваливались. Мальчик и девочка без особого труда добрались до берега. Спускаться па лед не стали. Берег был высок и очень крут. Плотные снежные заструги нависали над ним, как балконы, выступали даже вперед.

Ванюшка знал, что ступать на такой карниз опасно: может произойти обвал. Засыплет с головой — попробуй выберись! Он предупредил об этом Зину.

— Сегодня уже поздно, — сказал Ванюшка. — Дорогу нашли — и ладно. А завтра опять сюда придем. Леньку, Мишку, Пузанка тоже позовем с собой. Попеременно ломиком и про…

Он не договорил. Из-под снежного карниза совсем неожиданно вылетел чирок. Да, да, чирок — небольшая дикая утка! Вылетел, шумно и быстро хлопая крыльями, сделал вираж над головами ребят и опять нырнул куда-то под берег.

Это было удивительно. Ванюшка с Зиной слыхали, что больные или подраненные утки иногда остаются зимовать на теплых, незамерзающих ключах. Но чтобы чирки, как тетерева, скрывались в снегу — такого ребятам не слыхать, ни видать не доводилось.

Зина сразу забыла о предупреждении Ванюшки и, чтоб посмотреть, куда исчез чирок, шагнула на карниз. Снежный балкон не выдержал ее тяжести, пополз из-под ног. Девочка вскрикнула, отчаянно взмахнула руками, словно пытаясь удержаться в воздухе.

Ванюшка кинулся к ней на помощь. Он успел протянуть Зине руку, но тут же, увлекаемый ею, и сам полетел под берег.

Нет, их не засыпало снежной лавиной. Случилась другая беда. Лед на озере оказался почему-то тонким, хрупким. Когда мальчик и девочка, отброшенные обвалом в сторону, кубарем скатились на него, он затрещал и рухнул, как гнилая кровля. Ребята провалились в озеро…

Верная гибель ждала их, будь озеро обычным. Очутившись в воде в зимней одежде, они едва ли смогли бы выбраться самостоятельно. А призыв о помощи никто бы не услыхал…

Но сегодня одно чудо следовало за другим.

Провалившись под лед, ребята очутились не в воде, а на дне озера. Сырая, илистая, но все-таки спасательная земля была под ними.

Тонкий, зеленовато-голубой лед висел в воздухе, упираясь краями в берег. В небольшой пролом, куда они провалились, ветер струйками задувал снежок.

Все это Ванюшка с Зиной разглядели позднее. Рухнув вниз, они сначала лежали на дне озера оглушенные, немые. Нет, они не разбились при падении. Зина ушибла только плечо, Ванюшка — колено, но это были пустяки. Если бы они свалились с берега на лед, то, наверно, просто посмеялись над своим полетом. Но теперь было не до смеха.

Неизвестность и темнота всегда пугают. А тут они далеко не сразу сообразили, что с ними стряслось, куда они попали. Боязно было пошевелиться. Может, от неосторожного движения опять они покатятся куда-нибудь в глубь земли? Обоим им казалось, что их поглотила сама земля, что они еще находятся на грани гибели. Естественно, не только двигаться или кричать — дышать и то было страшно.

Наконец Ванюшка поднял голову, осторожно огляделся. Кругом стоял сумрак, какая-то плотная сырость. Словно туман окружал их. Но сверху лился свет — не яркий, не дневной, а уже слабеющий, вечерний, а каким же радостным, спасательным показался он Ванюшке! Свет этот помог мальчику немного прийти в себя.

— Ты жива, не разбилась? — первым долгом тревожно спросил он девочку.

— Жива, — глухо отозвалась Зина. Голос еще плохо подчинялся ей. — Где это мы?

— Провалились под лед… — ответил Ванюшка, показывая вверх.

Да, теперь это видела и Зина. Над ними висел зеленовато-голубой ледяной купол с неровным проломом, который, очевидно, пробили они при падении с берега. Виднелась и часть берега с обвалившимся снежным карнизом.

Почему лед над озером оказался таким тонким, куда делась вода?

Это было неясно, очень загадочно. Только такой вопрос пришел на ум ребятам гораздо позднее. Вначале они даже не подумали над этим. Они просто обрадовались, что живы, невредимы и над ними виднеется белесоватое зимнее небо.

Вскочив на ноги, Ванюшка первым потянулся к пролому, пытаясь ухватиться за кромку льда. Нет, даже кончиками пальцев не достал. А уж если долговязый Ванюшка не дотянулся, то Зине нечего было и пробовать.

Положение осложнялось. Они попали в опасную ловушку. Скоро опустится вечер, подойдет зимняя ночь. Дома их, конечно, хватятся, но сумеют ли найти? Ведь они никому не сказали, куда пошли. Кто же догадается, что их занесло на мертвое Кислое озеро, что провалились здесь под лед? А не догадаются, не выручат — они тут замерзнут за ночь.