Механическое сердце - Фролов Андрей. Страница 35

– Есть такая. Идемте, я провожу.

Витька было запротестовал, но сестра вновь отмахнулась, всецело охваченная внезапной идеей. Димка пожал плечами и хмыкнул – мол, у меня поддержки не проси, если она себе что-то в голову вбила, это надолго… Да, эту черту непоседа тоже приобрела от Юлии Николаевны – спорить с ней было бесполезно.

Мальчишки побрели следом. Теперь, когда они знали, что из-под любой плиты может подняться полупрозрачное существо, переливающееся жемчужными вихрями, поляна стала казаться им еще более огромной, пустынной и таинственной. Но здесь, во всяком случае, не наблюдалось оборотней, кровожадных грибов, оживших искрометов и других опасностей…

Минут десять они двигались по Усыпальнице, петляя по узору тропинок и огибая разнокалиберные шахты Лифтов. Психолептон молчал, дети на беседу тоже настроены не были. Димка равнодушно вертел головой, читая надписи на плитах, Витька нервничал, подсчитывая утекавшее время.

Наконец бородатый призрак замер над могилой – совершенно такой же, как и сотни соседних.

– Анастасия Львовна, тут к вам посетители, – негромко позвал он, усмехаясь в усы.

– Что за посетители? Почему без записи? Не жду никого.

Сквозь толстую темно-серую плиту (зрелище, заставившее живых вздрогнуть и поежиться) поднялся прозрачный и объемный одновременно, словно переданный по амбивизору, сгусток перламутровой энергии. Он вытянулся в человеческую фигуру и обрел черты пожилой дамы. Глаза привидения подслеповато морщились. Светлые волосы, подстриженные по старинной военной моде, были непривычно короткими для женщины. Черты ее лица, если присмотреться, и в самом деле напоминали Юлию Николаевну, маму наших путешественников.

– Посетители, значит? – строго переспросила женщина, приподнимаясь над могилой на полметра и разворачиваясь к тропинке. – Ну, докладывайте… Ох, гайки-винтики, шелупонь неразумная, и кто ж вас сюда пустил?

Девочка засмущалась, но братья подтолкнули ее в спину – ты затеяла, ты и говори.

– Здравствуйте… – неуверенно сказала она. – Я Настя, ваша праправнучка…

– Вот так сюрприз! – охнула женщина. На ее лице, стирая строгость, расцвела добрая улыбка. На щеках образовались ямочки – точь-в-точь как у самой Насти. – Настенька, звездочка моя…

Психолептон Анастасии Львовны подплыл ближе, раскрывая руки, будто мог обнять родственницу.

– А эти бравые кавалеры, стало быть, мои праправнуки? – улыбаясь, внимательно осмотрела мальчиков прабабушка Юлии Николаевны. Братья тихонько поздоровались, чувствуя неловкость и смущение. – Какими же ветрами вас сюда занесло?

– Так получилось, – робко ответила Настя, но незаметно для себя улыбнулась. – Долгая история… Знаете, я так рада вас видеть! Мама говорит, мы с вами похожи…

– Я тоже радости скрывать не стану, польщена! – призрак бабушки всплеснул руками. – Нечего сказать, красавица ты, ну вылитая я в юности! Дай-ка тебя разглядеть…

И она бесшумно завертелась вокруг тройняшек, не уставая восхищаться.

– Ай да удальцы, живет, значит, кровушка! Горжусь семейством, сразу видно – из правильного теста сделаны! И все-таки, что вас сюда привело?

– Вообще мы тут случайно. – Настя потупилась. – Но мне очень захотелось узнать, как вы жили в Спасгороде… ну тогда, давным-давно…

– Любознательная, значит? Похвально, что не в домоседов отпрыски рода нашего пошли.

Анастасия Львовна перестала кружить, паря над своей плитой. Призрак бородатого дядьки демонстративно отплыл подальше, чтобы не мешать беседе.

– Хорошо жили, внученька! Работали, рук не покладая, город возводили. Знаешь, такая громадина не сразу построена была, далеко не сразу. Первые команды, себя не жалея, только голые поляны возвели, обшивку наладили, Поток установили… Птичья Беда тогда на самом пике была, крылья расправила, никого не щадила. Но мы не сдавались, отрабатывали по три смены подряд, до кровавых мозолей и беспамятства. Все ради вас, нашего будущего…

Настя, зачарованная голосом психолептона, даже рот приоткрыла. Взор ее затуманился, когда девочка представила себе давние времена, когда все поляны выглядели так же пустынно и неохватно, как эта. Казалось, голос бабушки поглотил ее без остатка.

– Работает, значит, Поток? Славно, славно! – продолжала Анастасия Львовна, осматриваясь так, словно до сих пор руководила стройотрядом и принимала важный объект. – Ваше поколение должно знать, как мы трудились, как завершали то, что предки не достроили: поселки, фермы, заводы и цехи. Как скот разводили, вакцины разрабатывали, помощников конструировали, процессоры паяли. Чтобы жить, не горевать… Сможете и вы, наши потомки, свою лепту в развитие города внести?

– Конечно, бабушка! – воскликнула Настя, смахнув непрошеную слезу. – Как же здорово… как хорошо видеть и слышать тебя сквозь разделяющие нас годы!..

Психолептон приблизился, с серьезной лаской заглядывая в лицо девочки.

– Я тоже счастлива, Настенька… Сюда уже целую вечность никто не приходил…

– Теперь я точно знаю, насколько мы с тобой похожи! – девочка шмыгнула носом.

– Настюха… – шепотом позвал Виктор, едва удержавшись, чтобы демонстративно не потрясти перед ней запястьем. – Нам бы топать дальше, время идет…

– Да отстань ты, – не оборачиваясь, бросила сестра. – Не видишь, мы разговариваем? А знаешь, бабуля, я, когда вырасту, хочу агрономом стать!

– Это чудесно, золотце! – изучая то девочку, то ее братьев, Анастасия Львовна прищурилась, но комментировать возникшее напряжение не стала. – Агрономы всегда Спасгороду нужны были. В наших условиях нормальный урожай собрать да людей накормить – всем подвигам подвиг.

– Настена, но у нас важное дело, неужели ты забыла? – предпринял еще одну попытку Витя. – Я тоже рад видеть нашу прапрабабушку, но пора идти…

– Да ничегошеньки уже не важно! – девочка обернулась, и на щеках ее вдруг блеснули слезы.

И было непонятно, то ли они вызваны радостью, то ли чем-то иным, скопившимся в хрупкой душе за время путешествия. Витя даже отступил на шажок, а Димка недовольно нахмурился. Настя тем временем продолжала, не замечая, что бабушка неодобрительно качает головой.

– Неужели вы не поняли, что вообще все – неважно?! – грозно спросила Настя, повышая голос, который вдруг неприятно и нервно сорвался. – Что рано или поздно мы все равно окажемся здесь! Или не здесь, раз поляна заблокирована, но в таком же месте… Может быть, станем психолептонами, а может, и не станем, сгорим без следа! Разве непонятно, что у любой жизни итог все равно один!

Слезы потекли по лицу, смывая грязь и чертя в ней извилистые дорожки. Мальчики посмотрели друг на друга в поисках помощи, не зная, что теперь делать или думать. И только для Анастасии Львовны, казалось, все было предельно ясно. Она медленно переместилась туда, где правнучка могла ее заметить.

– Так, значит… Внученька, золотце, послушай-ка умудренную годами тетку, ладно? – с суровой нежностью, требовательно, как умела при жизни, попросила она, и Настя осеклась на полуслове. – Ты умная девочка. И во многом права, итог все равно один.

Она протянула перламутровые прозрачные ладони к праправнучке, будто просила дослушать ее и понять. Девочка утерла слезы рукавом и хлюпнула носом, исподлобья посматривая на психолептона и не пытаясь больше заговорить.

– Но по-настоящему важно, деточка, только одно: как ты проживешь жизнь.

Братья заметили, что смущенный поворотом событий бородатый призрак отлетел еще дальше, деликатно отворачиваясь, как будто оттуда расслышать беседу уже не мог.

– Я очень тебя люблю, Настенька, – продолжала Анастасия Львовна, заглядывая внучке в глаза. – И тебя, и братиков твоих, хоть мы и никогда не встречались. Но они правы, вам пора… Оставаться на поляне дольше положенного опасно. Психокинетическая аура установки, даровавшей нам оболочки, к сожалению, вытягивает из живых силы. Именно поэтому тебя начали морить усталость и печаль. А пройдет еще немного времени, и ты захочешь навсегда остаться здесь, со мной… Поверь, ничего хорошего из этого не выйдет.