Анвар и большая страна - Бахревский Владислав Анатольевич. Страница 6
«Уж не для меня ли они старались? — подумал Журавлик. — Неужто они знают, что я живу под их крышей?»
Мальчики теперь ходили в шубах, в валенках. Щёки у них стали красные, как яблоки.
Мальчики не боялись зимы. Они брали салазки и на целый день уходили на горку. Или в одних фуфайках бежали на озеро кататься на коньках.
«Зима не такая уж и страшная!» — думал Журавлик.
Но как-то ночью брёвна стали потрескивать, углы в сенях промёрзли, даже на полу заблестел иней. Ветер бросал на домик целые сугробы снега.
В доме проснулись.
— Как бы наш дружок не замёрз! — сказала мама.
Журавлика била дрожь. Он стоял то на одной ноге, то на другой, лапы примерзали к полу. Вдруг дверь отворилась. И Журавлик увидел человеческое жильё. В печи горели дрова. На кроватях, закутавшись в одеяла, сидели мальчики и ждали кого-то.
В доме было тепло, светло. Журавлик сделал один шаг, другой. И вот в дверях показался журавлиный нос, но тотчас скрылся. Потом порог переступила длинная нога, опять появился нос и — здравствуйте! — Журавлик стоял посредине дома. Женщина закрыла за ним дверь, мальчики соскочили с кроватей.
Они гладили журавлиные крылья, они угощали Журавлика. И он подумал:
«Зачем же я мёрз все эти дни в сенях?»
Теперь Журавлик жил за печкой.
Это не понравилось мыши. Она высунулась из норы и зло сверкнула глазками. Журавлик долбанул её носом, мышь пискнула и больше не показывалась. А вот с пауком Журавлик подружился. Паук спускался к нему с потолка поговорить о весне.
— Хе! Да ты опять нош опуштил! — шушукал паук. — Хе! Вешна уже на пороге, дурашка! Я шам вешну жду не дождусь. Вешной благодать! Мухи — жжжу, жжжу! Ох и жирны бывают! А уж вкушны!..
Журавлик не слышал паука. Он глядел на окно. На окне ледяные узоры.
«Нет, — думал Журавлик, — я, наверное, так и не дождусь весны».
Но мальчики тоже говорили о весне. С улицы прибежал старший брат и позвал младшего:
— На дворе весной пахнет! Снег липкий. Айда крепость строить!
Мальчики целый день строили крепость, бросались снежками, а вечером у младшего поднялась температура.
Ночью мальчик метался в жару, и Журавлик понял: нельзя больше оставаться за печкой. Когда в доме погасили свет, он подошёл к кровати больного и положил свой большой прохладный нос на горячую голову мальчика.
Мальчик открыл глаза, но не испугался.
— А! Это ты, Журавлик!
Погладил птицу по крыльям и заснул.
Утром пришёл врач. Он снял пальто, а под пальто у него был белый халат.
«Этот человек любит зиму!» — подумал Журавлик и насторожился.
Врач сел возле больного и ласково сказал:
— А ну-ка покажи мне язык!
— Не покажу языка, — насупился больной. — Вы ложкой в рот полезете.
Журавлик вышел из-за печки: кажется, другу-мальчику требуется помощь!
— Как ты разговариваешь с врачом? — рассердилась мама. — Немедленно открой рот.
А врач и вправду держал за спиной ложку. Журавлик — щёлк! — и выхватил её.
— Безобразие! — Мама даже руками всплеснула.
А врач поглядел на Журавлика, очень удивился, а потом засмеялся и попросил больного:
— А ну-ка открывай рот пошире! Может, мы и вправду без ложки обойдёмся.
Мальчик разинул рот, высунул язык, сказал:
— А-а-а!
— Молодой человек, вы ели снег! — Врач покачал головой. — У вас — ангина.
Болезнь прошла, и однажды мама сказала младшему сыну:
— Сегодня я разрешаю тебе погулять!
На улицу мальчик вышел вместе с Журавликом.
А зимы уже не было. Снег сошёл.
Журавлик раскрыл большие свои крылья, взмахнул ими и ринулся с крыльца в полёт.
Ветер прижал его к земле, но Журавлик оттолкнулся ногой, подскочил, ещё раз толкнулся и полетел.
Всё выше, выше… Крылья опирались на воздух, крылья несли — послушно, сильно.
Над головой было синё, солнце играло. И Журавлик затрубил.
Все звери, ожидавшие весны в лесах, по оврагам, в поле, удивлённо глядели в небо.
Откуда взялся журавль? Журавлиная песня ещё не приспела!
И правда, рано было трубить весну.
Сверху Журавлик увидел родные болота подо льдом. А тут на солнце набежала холодная туча, посыпался снег.
— Журавлик, назад! — кричал мальчик. — Замёрзнешь!
И Журавлик послушно сел возле своего друга.
Пошла расти трава, лопнули почки на деревьях, лёд в озере опустился на дно.
Мальчики каждый день гуляли с Журавликом. Он ходил за ними по пятам, иногда взмахивал крыльями, но не летал. Ведь его друзья летать не могли, Журавлик знал это.
Ранним утром вдали курлыкнули. Журавлей услышала мама мальчиков. Она поскорее отворила дверь:
— Лети, Журавлик! Лети!
Мама боялась, что мальчики не захотят расстаться с другом.
Журавлик вышел на крыльцо и тоже услышал: «Курлы-курлы!»
Это возвращалась на родные болота родная стая.
— Курлы-ы-ы! — крикнул Журавлик и побежал, а потом полетел навстречу журавлям.
Журавли увидали его и, ломая строй, понеслись к нему навстречу.
— Курлы-курлы! — кричали они. — Это наш Журавлик! Он жив!..
Но Журавлик вдруг развернулся и опять полетел к дому мальчиков. Ведь он с ними не простился. Он летал над домом и звал их:
— Курлы! Курлы!
И мальчики проснулись. Они услышали журавлиный крик и поняли: случилось что-то очень важное. Они выбежали на крыльцо и увидели большую журавлиную стаю.
Журавли хороводом, низко, доверчиво летали над домом и ласково говорили людям:
— Курлы-курлы!
И среди журавлей был и Журавлик. Но который? Ведь он вырос и был такой же сильный и красивый, как его братья.
Потом стая взлетела ввысь и пошла на журавлиные болота, но один журавль задержался, он пролетел совсем низко над младшим мальчиком и коснулся его крылом, словно подал руку на прощанье.
Желуди
На десятый день учёбы первоклассник Ваня учился писать цифру «пять».
Единицу, двойку, тройку, четвёрку Ваня писал старательно, но без любви, а вот пятёрку он писал любовно.
— Ваня, смотри — язык откусишь! — сказала мама. — Что-то очень уж стараешься сегодня.
— Стараюсь, — признался Ваня. — Как же не стараться — пятёрку учусь писать. — И вздохнул: — Отметок нам не ставят, программа теперь другая. А как будут отметки ставить, так я тебе пятёрки буду носить.
— Так уж всегда и пятёрки? — немножко засомневалась мама.
— Надо бы, чтоб всегда, — серьёзно сказал сын. — Пошёл учиться, так чего ж… Нужно всё знать. А когда всё знаешь, пятёрки ставят.
Ваня был человек серьёзный. Он уже многому научился. Читал с пяти лет. Толстую «Книгу будущих командиров» два раза прочитал, а ещё любил про космос, фантастику и научное… Считать тоже умел: складывал и вычитал в уме. Для него к 17 прибавить 19 всё равно что к 10 прибавить 10. А вот писал Ваня только по-печатному, прописными буквами не умел, этому и учился.
Дыша над каждой цифиркой, написал Ваня две строчки пятёрок и стал ждать отца с работы.
Ждавши, излихостился. Сел шнурки бантиками завязывать на ботинках. Как пошёл в школу, плохо было дело. Ваня поутру сидит, завязывает бантики, а мама стоит над ним, огорчается, вздыхает. Сколько она раз вздохнёт, пока бантик сложишь, да проденешь, да затянешь. В воскресенье мама с папой в лес собрались и его звали, а он не пошёл. Хотелось, а не пошёл. Целый день на порожке шнурки завязывал-развязывал. Зато утром, перед школой, сел он ботинки шнуровать, а мама, как всегда, с грустным лицом ждать собралась. Ваня — раз-два и готово! Мама так и просияла. И он, конечно, тоже сиял, не хуже солнышка…