Саммерленд, или Летомир - Чабон Майкл. Страница 17

— Поздно! — сказал Пройдисвет. — Поздно!

Над поляной стоял серый дым и шипел пар. От самого Белолесья не осталось и следа: все деревья вырубили и, как видно, увезли прочь. На месте высокой белой рощи торчали расщепленные пни и высокие кучи обрубленных веток. Красивый маленький стадион, построенный из костей великана, лежал в руинах: его башенки обрушились, трибуны провалились внутрь. Рядом на изрытой земле валялась перевернутая, искореженная машина с шипастыми гусеницами, а вокруг нее — маленькие тела. Мертвых можно было бы принять за детей или феришеров, если бы не их бледно-серая кожа.

На всем этом исковерканном пространстве двигались только завитки пара — и еще…

— Эй, — сказал Этан, — а это что такое?

На берегу, там, где феришеры советовались с Джонни Водосказом, шел последний бой. Одинокий феришер стоял на большой коряге, а его окружало с полдюжины крылатых созданий. Этан узнал их даже издалека: точно такой же ухмылялся ему в окне его комнаты.

— Это Клевер! — крикнул лис. — Он бьется со скрикерами!

— Скрикеры — это кто?

— Феришеры, преобразованные Передельщиком. Они ненавидят себя за то, что стали такими, а себя прежних — еще больше. Помоги ему, поросенок!

— Как? Скажи, что мне делать!

Черный нос лиса подергивался, в глазах, как показалось Этану, загорелась надежда.

— Спроси свое сердце, поросенок! Тебя сыскал сам старый Хирон, нашедший в свое время Ахиллеса, Туссена и Бешеного Коня [9]— значит, и в тебе что-то такое есть!

От этих слов в Этане что-то зажглось, как чиркнувшая по коробку спичка — что-то яркое, плотное и горячее. Он огляделся и побежал к берегу.

— Этан, — сказала Дженнифер Т.

Он оглянулся. Она стояла с такими же пустыми глазами, и даже ее кривая полуулыбка пропала.

— Что ты собираешься делать?

— Спасать его, наверно, — пожал плечами он. Он не верил по-настоящему, что способен на это, что бы там ни говорил Пройдисвет, но чувствовал, что попытаться надо. Спасать одного феришера — не то что целое племя. Может, он как-то отвлечет врагов на себя и даст феришеру собраться с силами. Клевер наверняка отличный боец, не чета Этану.

Этан бежал к коряге, а Клевер вовсю отбивался от скрикеров, орудуя длинным ножом. Волосы у него развевались, правая рука ни разу не дрогнула. Вот это герой! Вот как это делается! Этан прибавил ходу и заорал, отвлекая скрикеров. Клевер слабо улыбнулся ему, а трое скрикеров, повернувшись в его сторону, оскалили желтые зубы и так злорадно сморщили свои острые носы, что огонек, зажженный в Этане словами Пройдисвета, сразу потух. Враги обступили Этана, подергивая крыльями. Он заметил, что крылья у них не растут, а просто прицеплены, закреплены на спинах медными винтами. Этан проскочил между их тонкими паучьими ногами, но они тут же снова насели на него.

Он огляделся, ища, чем бы защититься, но на глаза попадались только торчащие из коряги сучья. Почти все они были слишком короткие, но Этан высмотрел один подлиннее и попрямее. Он взобрался на корягу и попытался отломить сук. Тот затрещал, но не уступил.

— Рад, что тебе удалось прорваться, — сказал ему Клевер. Потом раздался какой-то глухой взрыв, и феришер, вскрикнув, упал с коряги. Один из скрикеров внезапно лишился головы и чертил суматошные круги в воздухе — должно быть, это Клевер обезглавил его, прежде чем упасть. Остальные столпились над недвижимым телом феришера, тыкая в него стальными носками своих сапог. Этан налег на сук всем своим весом, и тот наконец отломился.

У Этана в руках оказалась палка длиной и толщиной с бейсбольную биту, почти ровная, но узловатая и тускло-серая. Этан взвесил ее в ладонях и взялся двумя руками за один конец. Оружие показалось ему хорошим, увесистым. Этан взмахнул им и напал на скрикеров, глумившихся над павшим феришером. Один из них ухватил себя за уши, и Этан разглядел, что его острые желтые зубы сделаны из чего-то вроде кварца. Что-то защелкало, потом противно чмокнуло, и голова с грязно-желтой ухмылкой снялась с шеи. Теперь скрикер держал ее на левой руке, как гнилой серый персик, и она продолжала ухмыляться Этану с нового насеста. На шее скрикера вздулся пузырь, похожий на чернильную каплю. Этан отшатнулся, а скрикер, отклонившись назад, метнул голову в него. Этан, не раздумывая, размахнулся своей палкой.

— Дыши! — донесся сзади крик Дженнифер Т.

Этан задышал, удержал глаза открытыми и отбил. Раздалось громкое «хрясь», вспыхнуло белое пламя, и в воздухе запахло чем-то мерзким наподобие горелого сыра. К Этану уже летела другая голова, и он исполнил еще одно «хрясь». Он отбил еще три головобомбы, а потом у него в голове произошло короткое замыкание.

Красное и черное. Кровь и небо. Дженнифер Т. смотрела на него сверху. Над головой у нее простирались черные тучи, на щеке зиял порез. Запахло, как в мясной лавке: это Пройдисвет. Лис тыкал ему в щеку своим острым коготком.

— Очнись, поросенок, очнись.

Этан лежал, вытянувшись, на обреченной зеленой траве Летомира.

— Уже очнулся, — сказал он и сел.

— Пошли скорей, — сказал лис. — Рать угнала с собой все племя Кабаньего Зуба и срубила все деревья по обе стороны наплыва. Времени у нас мало — если не успеем перескочить, придется нам искать другую дорогу, а это дело долгое. Пошли! Хотя нас и побили, выбираться отсюда все равно надо.

«Побили», — отозвалось эхом в голове Этана. Он вылетел из-за того, что сделал ненужный взмах. Ему представлялись какие-то чудесные возможности, а он, не успев еще понять, в чем они заключаются, взял и запорол все дело. Он чувствовал, что сожаление об упущенном моменте будет терзать его до конца жизни.

— Их всех убьют, да? — спросил он. — Уже убили? А Клевер?

— Я в порядке, — произнес ворчливый голос позади него. — А тебе пора назад в Середку. Неизвестно еще, что Койот замышляет там.

Маленький вождь сидел на корточках, весь покрытый грязью. Пряди белесых волос падали на чумазые щеки. Кольчуга, которую он надел поверх кожаной куртки, превратилась в изрубленную железную лапшу. Штаны обвисли, шапка съехала набок, зеленое перо на ней сломалось, колчан опустел.

— Я твой должник, — с несчастным видом добавил он. — Ты славно поработал своей палкой.

— Ты тоже дрался будь здоров.

— Я ничего не сделал. Никого не спас. Все пропало.

— Твою семью… тоже увели?

— В племени нет никого, кто не доводился бы мне сестрой, братом, сыном, дочерью, матерью или теткой. — Голос вождя прерывался от горя. — А теперь их всех переделают. Превратят в таких вот скрикеров.

— А то и в серошкуров, — сурово добавил лис. Так, должно быть, назывались те жуткие серые карлики, чьи трупики валялись на поле.

— И в серошкуров, — содрогнувшись, подтвердил Клевер. — А потом пошлют назад — мстить вождю, который не сумел их уберечь.

— Жаль, что я больше ничего не смог сделать, — сказал Этан. — Мы опоздали.

— Да чего уж там. Рать Койота здорово окрепла за последнюю тысячу лет, а нас стало меньше и мы сильно разобщены.

— Он всех ваших победил? Всех до единого?

— Не знаю, но боюсь, что да. Возвращайтесь назад, а я пойду за ними следом, погляжу, не уцелел ли кто.

— Мы пойдем с тобой, — сказала Дженнифер Т. — Поможем тебе отыскать своих.

— Нет уж, ступайте, — покачал головой феришер. — Слыхали, что сказал Пройдисвет? Время на исходе.

Они распрощались с маленьким вождем, и он ушел туда, где за погубленным Белолесьем лежали зеленые поля. В ту сторону уходили глубокие колеи от каких-то тяжелых машин. Клевер все время ускорял шаг и скоро пропал из глаз в зеленой дымке Летомира.

— Пошли, — сказал Пройдисвет, и они повернули к хвойному лесу, через который пришли сюда. Этан шел за Дженнифер Т., а она — за лисом-тенехвостом. Вскоре Этан заметил, что их сопровождает какой-то неумолкающий шорох.

— Что это за шум? — спросила Дженнифер Т.

Пройдисвет предупреждал их, что тени тут не настоящие, но тогда Этан не понимал, о чем он толкует, а теперь понял. Густые тени, заполняющие лес, как при затмении, отделялись от стволов и оврагов и тянулись следом за тремя путниками. Тени колыхались, как марлевые занавески, порхали, как подхваченные ветром клочки бумаги, махали крыльями, как хищные птицы. Они проходили сквозь стволы и ветки деревьев, изображая собой нечто среднее между рыбачьим неводом и дымом. Лис поспешал со всей быстротой, которую позволяли ему короткие ноги, но ложные тени не отставали.