Великий Змей - Брюссоло Серж. Страница 19

— Ну вот, — засмеялся Такеда. — Теперь ты можешь отдохнуть. Они не придут сюда.

И вдруг, когда луна осветила равнину, Зигрид увидела, что земля вокруг нее покрыта глубокими трещинами. Словно какой-то гигант с помощью ножа попытался прочертить на земле линии для игры в Го.

Трещины проходили по склону горы и достигали равнины.

— Мне говорили об этом, — объяснил Такеда. — Все произошло, пока мы были на стройке. Половина острова покрылась трещинами. Теперь остров разделен на хорошую и плохую части. Все жители изрытой трещинами части покидают деревни, чтобы поселиться на нетронутой половине.

— А что, остров и правда может разломиться? — спросила Зигрид.

— Да, — грустно ответил юноша. — Не забывай, что толщина острова теперь всего лишь четыре метра.

Они сели посреди пересечения трещин и прижались друг к другу, чтобы согреться. Издалека преследователи угрожающе махали в их сторону, но они не осмеливались ступить на испещренную трещинами равнину.

— Не бойся, — прошептал Такеда. — Они не подойдут. Это слишком опасно.

Зигрид не была уверена, можно ли было чувствовать себя в безопасности после этих слов.

Они стали дожидаться рассвета, не двигаясь, в полусне и дрожа от холода. Наутро они увидели, что их преследователи поджидают их на границе растрескавшейся части.

— Они не смогут наброситься на нас, пока мы находимся в опасной зоне, — сказал Такеда. — Это удобно. Мы сможем выходить на время и пытаться устроить рейд, а затем сразу же будем возвращаться, чтобы оказаться в безопасности.

Зигрид подумала, что слово «безопасность», возможно, было не самым подходящим для обозначения места, похожего на зыбкую шахматную доску, на которой трещины прочертили неравные квадраты.

Такеда казался мало восприимчивым к опасности, для него имело значение только радость от того, что он может насмехаться над своими противниками, которым он показывал неприличные жесты. Когда он устал задираться, то повел девушку на вершину холма, чтобы сверху взглянуть на равнину. Положение было непростым. Люди, что бежали из опасной зоны, скапливались в западной части Амото, отчего остров, потерявший равновесие от неравномерно распределенной тяжести, начал накреняться на левую сторону, словно лодка, которая вот-вот опрокинется. Нобуру призвал своих людей следить за передвижениями беженцев… и перекрыть им дорогу. На основных дорогах были поставлены заграждения, чтобы остановить переселенцев. И речи не могло быть о том, чтобы несчастные поселились там, где земля еще не растрескалась.

— Остановите движение! — вопил Нобуру со скалы, на которую взобрался. — Из-за вас на острове начинается качка. Многого ли вы добьетесь, если остров перевернется?

Ему заметили, что распадение равнины на кусочки является прямым следствием его стратегии. Если бы он не стал использовать деревья вместо мачт, корни никогда не стали бы перемещаться в земле, и равнина не распадалась бы на части. Он отмел эти аргументы одним движением руки и велел страже разогнать толпу.

Но через час старейшина приказал сложить все паруса вокруг мачт, и теперь остров лишь несло течением.

— Мы замедлили ход, — заметила Зигрид, — а стало холоднее, чем вчера. И почти не видно солнца.

Такеда сощурился и посмотрел на горизонт.

— Это полюс, — прошептал он. — Он приближается.

Вдруг он задрожал, его челюсти сжались, что подчеркнуло естественную худобу его лица.

— Там, — сказал он, указав пальцем на северо-запад. — Там что-то странное.

— Айсберг… — прошептала Зигрид, разглядев огромную мерцающую глыбу, которую несло волнами.

Глава 10

Заговор

Анато и Нобуру решили отомстить Зигрид за ее бегство. Они отправились к Аха, приемной матери девушки с голубыми волосами, и предстали перед ней, совершив тысячу поклонов. Старая женщина оказалась вынуждена пригласить их на ужин. Пока они жевали скупую порцию риса с рыбой, Нобуру кратко описал положение вещей.

— Сумимасен. Мне стыдно говорить с тобой об этом, — сказал он, с жестом раскаяния по направлению к Ахе. — Но Зигрид предала наш клан. Она спелась с самым отъявленным из хулиганов, неким Такедой, и стала игрушкой в его руках. С ним она множит операции саботажа, словно совсем потеряла разум. В эту самую минуту она вместе со своим сообщником захватила растрескавшуюся зону и грабит покинутые дома. Мы все видели. Это большой позор для нашей деревни. Я хотел лично рассказать тебе об этом, пока ты не узнала из уст кого-нибудь другого.

— Я думаю, что она стала кичигай, сумасшедшей, — прошипела Анато, поднимая перевязанную руку. — Несколько недель назад она без причины изуродовала мне руку во время подводного погружения, когда я как раз пыталась прийти ей на помощь.

— Может быть, всему причиной подводное давление? — попыталась спросить старая женщина, стараясь сохранять достоинство. — Такое случается, когда долго остаешься под водой. Капилляры в мозгу лопаются, и подводник сходит с ума.

— Я не знаю, — сказал Нобуру, поджав губы. — Вероятно, она завидовала способностям подводницы Анато. В любом случае, для нас всех это большой позор. Но, главным образом, это бесчестит твой дом.

Аха постаралась оставаться невозмутимой. Она видела, что Анато разглядывает ее. Злобная радость горела в глазах бывшей подводницы. Аха не знала, что и подумать. Унижение парализовало ее способность к мышлению. Так, значит, ее дочь опозорила их семью и запятнала имя своего отца…

— Положение ужасное, — стал объяснять Нобуру. — Половина острова покрылась трещинами. И все это снова из-за Зигрид. Именно она подсказала мне использовать паруса ее отца, чтобы превратить деревья в мачты. Такая мысль пугала меня, но я не моряк, и в конце концов сдался под напором этой демонической девушки. Я виноват, признаю. А потом, когда я попытался отправиться в лес, чтобы разрезать паруса, Такеда попытался убить меня. Анато тому свидетельница.

— Это самая настоящая правда, — сказала девушка с покалеченной рукой. — Бедная Зигрид находится под влиянием Такеды. Ее невозможно вразумить.

— Я не воин, — стал утверждать Нобуру. — Я боюсь за свою жизнь, днем и ночью я чувствую угрозу от этих двух сумасшедших. Вот почему я создал группу молодых людей для своей защиты.

— Я думаю, что будет правильнее всего убить двух предателей, — проговорила Анато. — Из уважения к твоему почтенному дому, мы просим у тебя разрешения схватить Зигрид и заставить ее сделать харакири. Если же она окажется трусихой, мы привяжем ее, и я сама перережу ей горло, как положено по этой церемонии.

Старая женщина опустила голову. Ее губы дрожали. Какое-то время она сидела молча, погруженная в свои мысли.

— Да, да, — вздохнула она наконец. — Другого выхода нет. Она опозорила меня. Вы слишком добры, господин Нобуру, что собираетесь возложить на себя эту неприятную обязанность. Убейте ее, чтобы смыть позор, которым она запятнала честь моего дома.

Анато поклонилась, чтобы скрыть торжествующую улыбку.

— Я сама займусь этим, благородная госпожа, — сказала она. — Пусть мое сердце и разрывается, ведь Зигрид была моей лучшей подругой, почти что сестрой.

— Ты очень добрая, — сказала Аха. — Живы ли твои родители? А то я могла бы удочерить тебя. Что ты об этом думаешь? Я не люблю жить в одиночестве.

— Это было бы слишком большой честью для меня, — ответила ныряльщица. — Ведь я и вправду сирота.

Глава 11

Вне закона

Зигрид и Такеда прятались в одном из заброшенных домов растрескавшейся части острова. Ночью они слышали, что трещины в земле увеличивались сантиметр за сантиметром. Они боялись пошевелиться.

— Надо покинуть Амото, пока земля не искрошилась под нашими ногами, — решила Зигрид. — Мы не можем вечно оставаться здесь.

— Почему же нет? — возразил Такеда.

— Потому что остальные не потерпят, чтобы мы безнаказанно разгуливали прямо под их носом. Нобуру назначит цены за наши головы.