Дмитрий Русский - Столярова Наталья. Страница 21

12 марта.

Интересно, может человек привыкнуть к страху? Наверное, нет. Это единственное, к чему привыкнуть нельзя.

Когда я слышу голос, у меня внутри всё замирает. Почему он говорит это страшное слово «иди»? А если бы говорил другое, что изменилось бы?

7 апреля.

Господи, зачем Ты так сделал? Почему не дал мне уйти? Ты Бог справедливый. Так все говорят. Зачем взял моих родителей, а меня оставил здесь?

Потом Ты сделал ещё хуже. Чтобы мне стало больнее, Ты взял у меня память. Я не могу вспомнить ничего! Я не знаю, как меня любили. Какой был мой дом. Я могла бы сейчас вспоминать счастливую прошлую жизнь. А у меня нет и этого…

Мне говорят, что я — ангел. Разве бывают ангелы без ног? Может быть. Но они умеют летать. А я не могу ни летать, ни ходить. Зачем Ты это сделал со мной?

19 апреля.

Я опять вспоминаю пожар. Надо всё по порядку. Мне так нужно вспомнить что-то важное! Борису было ужасно плохо, потому что стоял невыносимый шум. И тогда я поняла, что он боится именно звуков, любых. Поэтому и прячется, и шапку не снимает.

А Маша носилась как бешеная. Столько всего успела выволочь из пожара.

Георгий без конца нырял прямо в огонь. Ирина его не пускала. Заплакала, когда Ёську вытащил. И потом всё время плакала.

Вот, вспомнила! Эти! В глазах такая радость. У обоих. Я нечаянно на них взглянула, когда они не ожидали. Потом-то стали как все. И заплакали, и закричали, и забегали. Но когда начала обваливаться крыша… В глазах у них был восторг!

6 мая.

Дом строят быстро, Георгий сказал, что осенью уже переедем.

Я уже не так боюсь Голоса, как раньше. Ничего ведь не происходит. Хотя, нет. Заметила, что когда его слышу, то потом вижу сон. Всегда разный, но действие происходит в одном и том же месте. Это удивительный замок. Стоит не на земле, а как будто в воздухе висит. К нему ведут дороги, как светлые нити. А по дорогам идут люди. И всадники скачут.

Может, этот сон связан с Голосом?

28 мая.

Сегодня Ирина привезла мальчика. Честно говоря, я мечтала о маленьком. Например, года два-три. Таких у нас нет. Но Ване почти десять. И тоже немой! Значит, Ирина с Георгием договорились, чтобы у Бориса появился друг. Но я-то знаю, что Борису никто не нужен. Он не сможет ни с кем общаться. И не будет. Боря терпит только меня. И вовсе не потому, что я молчу. Я догадалась ещё об одном. Совсем неважно — молчишь ты или говоришь — он слышит как-то по-другому.

Вчера вёз меня из школы. А я так злилась на Люду! Потому что её Андрей возле крыльца ждал, и они вместе домой пошли. А мне чего злиться? Я ведь урод, инвалид, кому я нужна? Ужасно, если я влюблюсь. Ужасно! Вот такие мысли… Плохие, в общем. На Бориса оглянулась, а он — плачет. По-настоящему. Из-за меня. Я сразу начала лестницу представлять. Ту, из первого сна, я так хорошо её запомнила. И ступеньки считаю, и будто иду по ней. Девять ступенек. И тут злость прошла, и обида. А Борис сразу успокоился, даже улыбнулся. Как мне его жалко!

25 июня

Ваня — хороший мальчишка. И умный. Почти всё время за компьютером, но не в игры играет, а занят чем-то другим. Но Эти теперь его достают. Отстали от Бориса, переключились на Ваню. Подкрадываются к нему, а он комп всегда выключает.

Маша уехала в санаторий на лето. Ужасно не хотела, но Ирина её уговорила. Нам дали путёвку бесплатную, а кто поедет? Мне специальный санаторий нужен, Этих разлучить невозможно, а Ваня с Борисом — немые. Тоже нигде не смогут. Вот такая у нас семья. Пришлось ехать Маше. Путёвка дорогая, нам самим не купить. А там море. Это же здорово, когда море.

12 июля.

Уже построили первый кирпичный этаж. Георгий специально для меня доски приспособил, чтобы я могла туда заезжать. Мне так нравится! Стружками пахнет и прохладно. А вчера даже нечаянно уснула. И опять приснился сон. Как будто я стою на круглой поляне. Посередине — дуб. И на мне такие длинные одежды, белые. Волосы лентой на лбу перевязаны. И навстречу идёт старик. Но очень красивый и высокий. И тоже в белом. Дает мне какую-то чашу и говорит: «Это медвежья кровь». Я так испугалась, подумала, что её пить придётся. А старик показывает, что нужно дуб полить. Я вылила на корни, наклонилась, а запах такой классный — малиной пахнет.

Проснулась, а возле меня Ваня стоит, ладошку протягивает, а в ней — малина. И говорит: «Это тебе, Лина».

Заговорил! Вот это да!

1 августа.

Вчера Ирина плакала весь день. Потихоньку, но я видела. Я знаю, что первого августа утонул их мальчик. Ему было десять лет. А потом, через год, они начали детей из детдомов брать. И почему им такие достались? Или они сами выбрали? Но они очень хорошие, нам всем просто повезло.

Георгий всегда молчит, только всё время работает. Ни разу не видела, чтобы без дела сидел. А Ваня сейчас часто помогает ему. Но как только компьютер освободится, сразу — туда. Иван уже начал со всеми разговаривать.

А Эти всегда стараются убежать. Чем они занимаются? Ирина за них боится. Если где в городе несчастье, там обязательно они. Вчера с рынка их привели. Там драка началась, торговцы что-то не поделили. И Толику досталось, синяк под глазом.

12 августа.

Получила письмо от Маши. Слава Богу, что ей там нравится. Санаторий оказался спортивный, она плавает уже лучше всех. Как я рада за неё!

Ваня приносит мне книги из библиотеки. Я люблю фэнтэзи. Страшилки пробовала читать, но не могу, противно.

У меня своих страшилок хватает.

1 сентября

Школа! Мне повезло, класс нормальный. Есть несколько ребят, с тараканами. А где их нет?

Андрей вырос за лето сантиметров на десять. Ну и ну! А Люда стала ещё красивее. Правильно говорят: «если двое краше всех в округе, как же им не думать друг о друге?».

А Маша какая! Она у нас всё равно лучше. Только характер… Сегодня подзатыльников близнецам надавала. А за что, не говорит.

18 сентября

Я часто думаю о том, какие все-таки люди… странные. Вот есть у них глаза, им кажется — это нормально. А сколько слепых! Они бы всё отдали за глаза. Или я…

Какое счастье просто ходить. Мне кажется, что я бы ни минуты не сидела и не лежала. А если бы могло такое чудо случиться, даже спать бы стала — стоя. На сколько бы меня хватило.

Я читала в Библии, как один безногий пошёл.

Ирина сказала, что если найдут спонсоров, то повезут меня в Москву, на обследование.

4 октября.

Сегодня Маша с Ириной обои клеили в нашей комнате. Скоро новоселье!

16 октября.

Наверное, мне надо к психиатру, или как этот врач называется? Уже третий день кроме Голоса я слышу ночью, как по коридору кто-то ездит на велосипеде. Но не может этого быть!

Скорее всего, это после катастрофы со мной произошло. Все-таки я спросила про велосипед Машу. Она так странно на меня посмотрела… И молчит.

5 ноября.

Георгий сегодня должен встречать Дмитрия. Ему 14 лет, и он будет самый старший.

Митяй захлопнул дневник. И принял решение: не будет его читать целиком. Может, и прочитал вовсе не то. Но как будто притронулся к запретному.

И что за дурь девчоночья — писать дневники? В детдомах тоже кое-кто писал, и часто эти тетради выкрадывались, и под общий хохот зачитывались в спальне. Митяй никогда не участвовал в этом. Просто уходил. Он давно понял, что в общей подлости участвуют те, кто боится идти против всех, в одиночку. Где-то прочитал про стадо, где главное — быть как все.

Даже под дулом автомата Митяй не стал бы писать то, о чем думал. Не так уж много постыдного в его жизни, но было…

Митяй оделся и вышел на улицу. Почему-то всегда лучше думалось на ходу. Он направился к парку, пробираясь по занесённым снегом тропинкам. Как здесь хорошо! И никто не попадается навстречу, не отвлекает от мыслей.

Что с ним происходит? Почему вспоминается то, о чём хотелось забыть? Этот дневник всё в нём разбередил и поднял из памяти разное…

Воровали в детдомах практически все. И Митяй готов был плюнуть в глаза тому, кто утверждает обратное. Нормальным считалось стянуть что-нибудь вкусненькое на рынке или в супермаркете. Только тут все разделялись чётко: кто-то съедал в одиночку, а кто-то тащил «в общий котел». И вовсе не потому, что так заведено, а потому что у каждого — своё в голове: кто-то доказывал личную ловкость, а кому-то приходилось выслуживаться перед остальными. И никакой «идейности».