Коллекция с пыльного чердака - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 13

- Представь, как это здорово! Тебя покажут по телевиденью, сообщат, что простой школьник Миша Жиганов сумел сделать, то, что не удалось ученым и коллекционерам. «Бесценная коллекция картин княгини Кенешевой наконец-то займет достойное место в Третьяковской галерее или в каком-нибудь другом музее» - так о тебе скажут, а потом заснимут на фоне картин великих художников, - размечталась Женя, осторожно входя в теплую, сверкающую солнечными бликами воду.

- Не будем забегать вперед, – смущенный открывшимися перспективами «Шерлок Холмс» с разбегу плюхнулся в речку, и шум воды заглушил его последние слова.

************************

Женя представляла себя русалкой. Она сидела на толстой ветви огромной ивы и рассматривала свое искаженное мелкой рябью отражение в реке. Первая ночь в Дубовке прошла прекрасно и теперь, сразу после завтрака девочка вместе со своим братом отправилась на берег речки, оккупировав маленький песчаный пляжик напротив необитаемого островка. Место понравилось обоим, и «Шерлок Холмс» предложил устроить выездной штаб в ветвях старой ивы.

- Здесь думается хорошо, - сообщил он сестренке, машинально теребя в руке гибкий ивовый побег. – Последнее время я просчитывал план наших действий направленный на поиски коллекции и пришел к заключению, что надо начать с обследования чердака, на котором Орест прятал картины.

- Зачем? Думаешь, что спустя столько лет там сохранились какие-нибудь улики?

- Ну… – уклончиво ответил Миша. – Мало ли что? И потом, дело не в вещественных доказательствах, а в самой атмосфере. Шерлок Холмс говорил – для того чтобы поймать преступника, надо научиться думать как он, стать на его место.

- Но Орест не преступник!

- Разумеется. Однако, оказавшись на чердаке, мы настроимся на тот же лад, что и он, поймем ход его мыслей, и тогда нам станет проще понять, где именно он спрятал картины.

- Как это сложно…

- А кто сказал, что поиск пропавших много лет назад шедевров простое дело? – «Шерлок Холмс» гордо вскинул голову, и стекла его очков ярко вспыхнули на солнце. – С такой сложной загадкой может справиться только настоящий сыщик. Итак, в первую очередь нам предстоит проникнуть в дом, где жила наша прабабушка.

Постепенно перспектива полазить по старому чердаку, найти там что-то интересное стала казаться Жене все более привлекательной. Она уже представляла, как крадется среди штабелей брошенной мебели, приближаясь к той части чердака, где некогда скрывался Орест…

- Параллельно нам следует заняться опросом местных стариков и, прежде всего, посетить деревню Васино. Затем отправиться на развалины усадьбы.

- Зачем? Если Орест вывез картины из дома, с какой стати ему было возвращать их назад?

- Кто знает, кто знает… – Миша покачал головой. – Не забывай, парень прекрасно знал все тайники и закоулки в усадьбе, поэтому, вполне мог спрятать картины именно там. В первый момент Орест действовал импульсивно, он был потрясен гибелью матери и торопился как можно скорее убраться из этих мест, куда глаза глядят, но потом, после зрелых размышлений… Короче, нам надо залезть на чердак и представить себя Орестом. Может, тогда мы поймем, что он надумал. По дороге к лечебнице, заглянем домой – выясним у бабушки, в каком корпусе находились квартиры сотрудников.

- Не надо никуда заходить! Вот и она, - радостно воскликнула Женя, увидев спускавшуюся к реке Марью Васильевну.

- Запарилась совсем, хочу освежиться перед обедом, примите меня в свою компанию? - проговорила бабушка, усаживаясь на песок и снимая тапочки.

- Как хорошо, что ты пришла! Мы как раз о тебе говорили, - сообщила Женя, – хотели узнать, в каком доме жила прабабушка. Она ведь показывала его тебе, когда вы приезжали в Дубовку?

- Конечно, показывала. И окна своей квартиры на третьем этаже – это второй корпус. Но потом для сотрудников построили новый дом, а в старом разместили больных. Мы можем прогуляться, и я покажу вам тот дом, те окна, - предложила Марья Васильевна, довольная тем, что Миша с Женей проявляют такой интерес к истории своей семьи.

Покинув берег реки, пожилая женщина в сопровождении внуков двинулась к поселку. Вскоре они увидели здания лечебницы. Мрачный кирпичный корпус, окруженный огромными раскидистыми тополями, ветви которых касались стен и крыши, источал прохладу.

- Вот эти окна, в самом центре третьего этажа, - указала бабушка наверх. – Я хорошо запомнила их, когда приезжала сюда в первый раз. Но тогда здесь жили сотрудники, и все выглядело боле привлекательно: на подоконниках стояли цветы, висели занавески и решеток не было.

Женя внимательно смотрела на окна, из которых когда-то ее прабабушка взирала на поросшие лесом холмы возле Дубовки. Миша тоже пристально разглядывал верхнюю часть дома, особенно чердачное окошко, прикидывая, каким образом можно проникнуть внутрь больничного корпуса. От размышлений «Шерлока Холмса» оторвала проходившая мимо девушка в белом халате с несколькими папками в руках, по-видимому, историями болезни. Она поднялась на крылечко второго корпуса, нажала на звонок, что-то сказала в домофон, затем тяжелая железная дверь открылась и снова захлопнулась, поглотив медсестру. Миша вздохнул: было ясно, что о намерении попасть на чердак психиатрической лечебницы придется забыть.

************************

Ночи в Дубовке были удивительно тихими, обычно в предрассветные часы не раздавалось ни звука, и даже собаки не нарушали покой спящего поселка. Но на этот раз что-то изменилось вокруг. Женя чувствовала странную перемену сквозь сон, однако никак не могла проснуться. Это было тревожное, мучительное состояние, когда сознаешь, что рядом происходит нечто очень важное, а вязкий сон сковывает по рукам и ногам, не позволяя шевельнуться. Шум усиливался, вместе с ним возрастала и тревога. Наконец, Жене удалось сбросить с себя сонные оковы, она села на кровать, прислушалась. Оказывается, ее разбудили жуткие вопли, доносившиеся со стороны больничного городка. В тишине были слышны голоса, какие-то странные крики, а потом все внезапно стихло. Женя моментально представила страшную картину – взбунтовавшимся пациентам лечебницы удалось вырваться на свободу, и теперь они разбегались во все стороны, сокрушая то, что попадалось на их пути. «Говорила же мама, что в Дубовке может быть опасно, - подумала она, ощущая какое-то странное равнодушие и не предпринимая ничего для своего спасения. – Почему я не прислушивалась к ее словам?!».

Вернувшаяся тишина оказалась страшнее шума. В эти мгновения за стенами домика могло происходить все, что угодно, в любой момент дверь ее комнаты мог распахнуть окончательно свихнувшийся от ощущения свободы безумец. Холодный ужас потихоньку наполнял душу. Громко тикали ходики… Зловещая тишина темной ночи стучала в виски беззвучными ударами… Губы пересохли, холодная струйка пота скользнула вдоль позвоночника…

Ожидание сделалось невыносимым. Только когда бездействие довело ее до полуобморочного состояния, перепуганная девочка отважилась встать и подошла к окну. Правда, оно выходило на холмы, а шум доносился с противоположной стороны, но все же в данной ситуации это был единственный источник информации, дающий представление о том, что творилось за стенами дома. Женя готова была увидеть самое страшное зрелище, но то, что открылось ее взору, превзошло худшие предположения – такое невероятное явление могло только пригрезится во сне. В первый момент девочке показалось, что за окном нет ничего кроме неба, усыпанного звездами, а потом она поняла, что видит перед собой не небо, а отлогий склон холма, на котором прямо среди травы покоилось бесчисленное множество звезд. Точнее светящихся фосфорическим светом огоньков… Понимая, что такого просто быть не может и, в тайне надеясь, что спит и видит кошмарный сон, Женя ущипнула себя за руку, однако пейзаж за окном не изменился. Множество таинственных, неземных огней покрывали склон мерцающим ковром.

Внезапно девочке пришла в голову мысль, что это светятся глаза огромной волчьей стаи, явившейся из соседнего леса. В гробовом молчании, похожие на серые тени хищники подкрались к поселку, окружив его тесным полукольцом. Их глаза горели холодным равнодушным огнем, а острые белоснежные клыки готовы были вот-вот вонзиться в человеческую плоть…