Знаменитые собаки - Деркачев И.. Страница 14

Собака несчастного, которая оставалась дома, соскучившись в ожидании возвращения своего хозяина, бросилась ночью искать его. В лесу она набрела на свежую могилу, узнала, кто в ней погребен, и несколько дней сряду не сходила с места — так была она поражена смертью своего господина. Однако мучительное терзание голода заставило ее покинуть на время могилу своего друга, чтоб сбегать в Париж и выпросить себе пищи. Она прибежала к Ардильеру, другу Обри Мондидье, и жалобным воем дала ему почувствовать, что общего их друга уже нет на свете.

Ардильер накормил ее и приласкал, но опечаленная собака не переставала визжать и лизать его руки; она брала его за кафтан и тащила к двери.

Такие движения собаки и необыкновенное жалобное ворчанье, точно она желала рассказать о каком-то несчастье, побудили Ардильера собрать людей и пойти за собакой по ее приглашению. Собака повела их из улицы в улицу, вывела из города и направилась к лесу. Здесь, у высокого дуба, она остановилась и принялась разгребать лапами землю, как бы показывая, что в этом месте надобно рыть. Пришедшие разрыли землю и нашли тело убитого, которое и почтили более приличным погребением. Виновник этого гнусного преступления оставался неизвестным.

Рыцарь Макар продолжал являться на службу к королю с лицом спокойным, а иногда даже и веселым. Все сожалели о смерти Обри Мондидье, но никто не смел заподозрить в убийстве рыцаря Макара, который и сам иногда, притворно разумеется, сокрушался о преждевременной смерти своего сослуживца.

Собака, поселившаяся жить у Ардильера, стала сопровождать его всюду, являлась с ним и во дворец короля. Тут она, увидев в числе придворных рыцаря Макара, бросилась на него с ужасным остервенением. Ее отогнали, но она, оскалив зубы, снова возвратилась и старалась схватить за горло убийцу своего прежнего господина. Так как собака всякий раз при встрече с Макаром повторяла свои нападения на него, то это показалось королю (которого называют Мудрым) довольно странным обстоятельством. Король, подозвав к себе Макара, стал его расспрашивать и просил разъяснить нападки собаки только на него одного из всех 20-ти его приближенных; но Макар из страха позорного наказания ни в чем не сознавался. Едва Макар отошел от короля, как собака снова бросилась на убийцу, взывая к придворным о мести и строгом наказании. Просьба ее была уважена, хотя и не было явных улик. Но в таких случаях в те времена допускались поединки между обвинителем и обвиняемым. Король положил решить это дело «Судом Божиим», т. е. допустить поединок между рыцарем и собакой. Поле битвы было назначено на острове Сен-Луи (в 1371 г.), тогда никому не принадлежавшем и необитаемом. Бой начался в присутствии короля. Оружием Макару служила толстая палка. Для прикрытия собаки и вылазки ее положили в бездонную бочку. Как только выпустили собаку, она тотчас же стала кружиться около своего противника, забегая то с одной стороны, то с другой. Утомив таким образом Макара, она повалила его на землю, схватила за горло и заставила признаться в преступлении.

Макар кончил жизнь на виселице.

Король велел поставить в Бондийском лесу мраморный памятник с надписью: «Жестокие сердца, стыдитесь! Бессловесное животное умеет любить и знает благодарность. А ты, злодей, в минуту преступления бойся самой тени своей».

В сентябре месяце 1771 г. в городе Далингене (на Дунае) казнили страшного разбойника, который под именем Баварского Гизеля был известен не только в Швабии и Баварии, но и за пределами их. Такой же известностью пользовалась и его собака Тирас.

Будучи самым искусным стрелком, Матгеус Клостермайер (настоящее имя и фамилия Гизеля) сперва убивал только диких зверей, водившихся в лесах и причинявших большой вред крестьянам. Но такие охоты в чужих лесах, принадлежавших богатым владельцам, запрещались. Людей, занимавшихся недозволенными охотами, называли браконьерами, их преследовали и подстреливали…

Баварский Гизель, отважный, рослый и чрезвычайно сильный молодой человек, озлобившись на лесных сторожей, набрал себе шайку из искусных стрелков и обратился из гонимого в гонителя. Мало-помалу Гизель стал мучить и убивать не одних только лесничих, но и других людей. Стоило ему услышать, что какой-нибудь крестьянин похваляется изловить его или просто бранит его, как Гизель являлся перед ним, мучил его, забивал до полусмерти, а иногда и просто убивал.

Однажды Гизель услыхал, что какой-то мельник похваляется изловить его, напустив на него свою страшную и сильную собаку. «Мой Тирас (имя собаки) наверно поймает Баварского Гизеля, — говорил мельник, — и тогда я разбогатею, получив от правительства обещанную денежную награду». Гизель тотчас же является к мельнику и требует, чтоб тот выпустил на него свою собаку… Мельник, узнав, что перед ним стоит страшный Гизель, пришел в неописуемый ужас: губы его дрожали, он был бледен и не мог произнести ни одного слова.

«Ведь это ты намеревался поймать меня, — говорил Гизель. — Я хочу облегчить тебе этот труд и потому сам пришел к тебе. Приведи сюда сейчас же твою собаку и спусти на меня этого черта… Ступай же, — закричал Гизель, — коли я тебе приказываю, и веди собаку… Ты не идешь? Так я тебя застрелю», — и взялся было за свое ружье…

Нечего делать! Мельник привел собаку и спустил ее на Гизеля, который стоял, прислонившись спиной к стенке комнаты и спокойно ожидал нападения. Собака рванулась как бешеная, стараясь укусить Гизеля и вцепиться в его горло, но мускулистые руки крепко держали собаку на почтительном отдалении. Собака злилась все более и более, а сделать все-таки ничего не могла. Налюбовавшись храбростью и злостью собаки, Гизель всунул в пасть ее свой кулак, отчего бедное животное стало задыхаться, обессилело и повисло без движения на руках своего врага. Тогда Гизель сбросил ее на землю и связал, потом, взвалив ее к себе на плечи, направился к выходу из комнаты.

Мельник стоял и только хлопал глазами. Выходя из комнаты, Гизель сказал, обращаясь к мельнику: «Ты видел сегодня Баварского Гизеля в первый раз, а свою собаку в последний».

Собака покорилась Гизелю и сделалась его лучшим слугой. В трактирах она всегда ложилась на стол, так как оттуда ей было удобнее обозревать всю комнату. Глаза ее постоянно были устремлены на дверь. Смышленое животное с первого взгляда узнавало врагов своего господина. Иногда она, по-видимому совершенно без всякой причины, бросалась на незнакомых ей людей, и потом оказывалось, что они действительно замышляли против Гизеля что-нибудь недоброе. Вследствие этого в народе распространилась молва, что в гизелевском Тирасе сидит сам черт.

Как невозможно перечислить всех злодеяний Гизеля, так трудно перечислить и все те услуги, которые выполнял Тирас, способствуя своему хозяину в его злодеяниях. Назовем два-три случая. Однажды Гизель, желая навестить монахов Доминиканского монастыря, чтоб ограбить их на какую-нибудь сумму денег, подошел к стенам монастыря в сопровождении своей собаки. Привратник, услыхав звонок у ворот монастыря, тотчас же открыл калитку, но, увидавши вооруженного стрелка и большую собаку, ужасно перепугался. Он хотел было снова захлопнуть калитку, но Тирас, проскочив во двор, оскалил свои зубы и заставил привратника спрятаться в свою каморку.

Это происходило в час обеда. Все монахи сидели уже в трапезной за длинным столом, уставленным разными постными кушаньями. Вдруг отворяется дверь и перед монахами является Гизель, вооруженный штуцером и охотничьим ножом, рядом с ним огромная собака свирепого вида, у которой глаза уже налились кровью. Все узнали Гизеля и Тираса! У монахов пропал аппетит. Чрез несколько минут все монахи, начиная с настоятеля и кончая последним служкой, стояли пред грозным стрелком на коленях, прося его сжалиться над ними… «Да, — говорил Гизель, — мне стоит только сделать знак моему Тирасу, чтоб он всех вас поочередно изорвал в клочки; но я не прикажу этого, а прикажу ему, с вашего позволения, покушать за вашим столом. Мне же прошу выдать несколько сотен рублей. Пока настоятель ходил во внутренние покои, чтоб вынести оттуда требуемые деньги, Тирас лакомился кушаньями, выбирая самые лучшие кусочки. Получив деньги и попросив монахов вспоминать его в своих молитвах, Гизель медленным шагом удалился из монастыря вместе с Тирасом.