Новые истории про Винни-Пуха - Бенедиктус Дэвид. Страница 9
Через несколько секунд ведро стало подниматься, а вместе с ним и Пятачок, отважно стоявший на самом краю и изо всех сил сжимавший цепь. Круг света вверху становился все больше и ярче, и Пятачок уже видел всех своих друзей, которые смотрели на него и улыбались. Вскоре Пятачок почувствовал тепло солнечных лучей — добрый старый Иа-Иа в последний раз повернул лебедку. Пятачок услышал приветственные крики и громкое «Ура!», и все это кричали ему, Пятачку.
И он самым храбрым голосом ответил:
— Это было совсем не страшно. — Но сам-то Пятачок знал, что это было не просто страшно, а очень-очень страшно.
Потом несколько дней Родственники и Знакомые Кролика рыли канаву и сооружали скоростной спуск от родника до Пуховой Опушки, где жил Иа-Иа. Воды стало много, и Лотти построила в канаве дом и назвала его Домом Храбрости. Всем понравилось нырять в канаву и мчаться по спуску до Пуховой Опушки. Появилась даже такая игра «Спуск по канаве», и уже когда пошли дожди, а они все-таки пошли, многие так полюбили игру, что в любую погоду поднимались на холм к Шести Соснам, окунались в канаву и вместе с водой неслись вниз, к домику Иа-Иа. В этой игре Лотти просто не было равных, потому что ее шубка была самой гладкой. Выдра даже научилась кувыркаться во время спуска.
— Эге-гей! — кричала она, выныривая, а потом принималась насвистывать веселую мелодию.
Однажды вечером, спустя несколько дней после большого приключения с колодцем, когда Пятачок укладывался спать и думал о том, что желтую пижаму он любит все-таки больше, чем зеленую, дверь в его комнату распахнулась и вошел Пух.
— Извини, что так поздно, Пятачок, но для этого нужно много времени, ты же знаешь…
— Для чего, Пух?
— Для кричалки. Ты думаешь, что она вот-вот придет, но она вдруг решает, что еще рановато, и задерживается или вообще не приходит. А потом, Пятачок, когда она вдруг приходит, главное — быть готовым к ее приходу.
— О Пух! — воскликнул Пятачок. — Правда? А она очень длинная?
— Она почти такая же длинная, как та, которую я сочинил для тебя в прошлый раз.
И тогда Пятачок принял самую удобную позу для того, чтобы послушать кричалку, — уткнулся носом в подушку. Он почувствовал, как краснеет, особенно когда Пух откашлялся и начал:
Тут Пух остановился.
— Ты тоже должен кричать «охо-хо!», Пятачок, — сказал он.
— Я не против, Пух.
— Тогда давай попробуем, — сказал Пух и начал сначала:
— Охо-хо! — прокричал довольный Пятачок, улыбаясь.
— Хо-хо! — подхватил Пятачок, но на этот раз уже взволнованно.
— Охо-хо! — тихонько повторил Пятачок, затаив дыхание.
— Хо-хо! — прошептал Пятачок.
— Что случилось, Пятачок? — встревожился Пух. — Тебе не нравится моя новая кричалка?
— Нравится, Пух, — сказал Пятачок. — Правда, очень нравится. И все эти «охо-хо» и «хо-хо», все-все нравится, но… но…
— Ладно, Пятачок, теперь пора спать. Я рад, что ты первым услышал мою кричалку. Завтра пойдем и споем ее всем остальным, — сказал Пух и отправился спать.
Пух ушел, а Пятачок еще долго лежал и думал о кричалке, почему-то она показалась ему короткой…
«Конечно, появление выдры в нашем Лесу, — хмуро думал он, — это очень важно. И то, что Иа-Иа вовремя вспомнил о колодце — это тоже очень важно. И еще никто-никто не слышал новой кричалки Пуха, а я услышал, и завтра мы вместе споем ее всем остальным. Но было бы неплохо, если бы кричалка была немного… чуть-чуть… ладно, это неважно. Может, завтра будет другое приключение, и Пух напишет другую кричалку, и она… она будет…»
Но так и не додумав мысль до конца, он заснул и увидел сон про ручного Слонопотама и про дружбу со Словарем. Пятачок тихонько похрапывал, совсем-совсем тихонько, так, что никто и не слышал его храпа, и единственные, кто знают об этом, это мы с вами.
ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой Пух отправляется на поиски меда
Однажды утром, когда Винни-Пух не делал ничего особенного, а это у него получалось особенно хорошо, медвежонок подумал, что нужно сходить к своему другу Кристоферу Робину и узнать, чем он занят. А если он ничем не занят, то они бы могли заняться ничем вместе, потому что на свете нет занятия приятнее.
— Ты очень занят? — спросил Пух.
— Я так же занят, как пчела, — ответил Кристофер Робин, которая вообще-то не очень занята, а просто, как все пчелы, жужжит и летает.
— Пчела не просто жужжит и летает, она делает мед.
— Кажется, пора подкрепиться, — сказал Кристофер Робин, потому что Пух сел за стол. — Как ты смотришь на мармелад?
— Кажется, я на него еще не смотрю, — серьезно ответил Пух.
— Тогда смотри, — сказал Кристофер Робин, выставляя на стол мармелад. — И угощайся. Мармелад медовый. А еще есть немного сгущенного молока.
Они отлично подкрепились мармеладом, а потом съели и сгущенное молоко. А потом Пух задал трудный вопрос:
— Как ты думаешь, пчелы не против, что мы у них забираем мед?
— Думаю, нет. Это даже хорошо, что мы его забираем, а иначе они бы забили медом весь свой улей. Коровы ведь не против, что мы берем у них молоко.
Тогда Пух сказал:
— Наверное, надо сказать им спасибо.
— Превосходная идея! Пойдем поблагодарим их прямо сейчас? Мы даже можем подарить им подарок.
Пух почесал в затылке.
— А интересно, что бы хотели получить в подарок пчелы?
Кристофер Робин ненадолго задумался, а потом предложил подарить им модель самолета.
— Думаю, они любят все, что летает.
А еще Кристофер Робин предложил подарить пчелам чертика на ниточке, потому что у него было два одинаковых, и грушечный домик с розочками.
— Если бы я был пчелой, — сказал Пух, — я бы хотел получить в подарок что-нибудь вкусное, но самая вкусная штука — это мед, а мед у них уже есть.
— Тогда давай подарим им бутерброд.
Итак, вместе с самолетом, чертиком на ниточке и игрушечным домиком они прихватили с собой бутерброд, завернутый в блестящую фольгу. Но когда друзья добрались до дуба, в дупле которого раньше (помните, много-много лет назад?) жили пчелы, Пух посмотрел сначала на дерево, потом на Кристофера Робина, а потом снова на дерево.