Дикий лес - Мэлой Колин. Страница 33

Прю сердито застонала и начала нарезать круги по комнате.

— Ну, одно я знаю точно: я не собираюсь просто сидеть тут и ждать, пока у них кончатся идеи и они вернутся сюда за нами. Вот это настоящая глупость.

— Не знаю, что и сказать тебе, — пробормотал он.

Прю перестала расхаживать.

— На север. Ехать на север. — Она метнула взгляд на воробья. — Так сказал филин. Как раз перед тем, как пришла полиция. Он сказал, если все остальное не удастся, можно отправиться на север и встретиться с тамошними… волшебниками.

— Мистиками, — поправил воробей, поднимая взгляд.

— Ага, — сказала Прю, задумчиво поводя указательным пальцем. — Там будет безопасно. И они могут знать, где мой брат.

— Да, там может быть безопасно, народ Северного леса ценит свое уединение.

Прю пожала плечами.

— Все-таки попытаться стоит, а?

Воробей уже заметно воспрянул духом.

— Может быть. Возможно. Но как же ты туда доберешься?

Нахмурившись, Прю рассеянно почесала щеку.

— В том-то и дело. Понятия не имею.

— Можешь полететь, — сказал воробей.

— Ага, без проблем, — усмехнулась Прю.

— Я имею в виду, — сказал воробей, поднимаясь на коготки и встряхивая крыльями, — тебя могут отнести.

— Отнести? — Прю начинала видеть решение.

— Ты, должно быть, ничего не весишь, — сказал воробей, окинув ее внимательным взглядом. — По крайней мере, для беркута. Нам бы только добраться до княжества — там полно птиц, которые могут тебя отнести.

При всей гнетущей мрачности их положения Прю слегка разволновалась от такой возможности.

— Ладно, — сказала она. — Звучит убедительно. А как мне добраться туда?

— Надо как-то протащить тебя к границе, — сказал воробей. К нему явно возвращалась энергичность. — Пешком слишком далеко, а улицы кишат тайной полицией… нет, надо найти какой-нибудь транспорт, где тебя можно спрятать — это единственный способ.

Прю щелкнула пальцами, перебивая размышления птицы.

— Я уже знаю, — сказала она.

На другом краю леса, глубоко под землей, как раз стихло и перестало биться о стены пещеры эхо от другого щелчка пальцами. Кертис пустым взглядом уставился на Александру. Мак тихо агукал в колыбельке посреди комнаты. Далекий рев духового оркестра оживлял этот напряженный момент комичным музыкальным сопровождением.

Кертис громко и глубоко сглотнул.

Александра, скрестив руки на груди, постучала украшенным кольцом пальцем по оловянному браслету на плече. Глухое звяканье эхом разнеслось по комнате.

Звяк.

— Ну, я… — начал Кертис.

Звяк.

Он пошевелил пальцами ног в сапогах. Форма вдруг стала ужасно жесткой, грубая шерстяная ткань терла плечи. Большой палец правой ноги слишком сильно упирался в кожу сапога. В комнате стало жарко, и из-под волос выступили капельки испарины.

— Мне кажется… — начал он.

Звяк.

— Ты со мной, Кертис? — спросила наконец Александра. — Или против меня? Или одно, или другое.

Кертис неловко хихикнул.

— Я понимаю, Александра, я только…

Его перебили:

— Просто ответь, Кертис.

Кертис молча ждал, когда тишину комнаты нарушит очередной “звяк”, но, когда его не последовало (палец Александры завис в воздухе над браслетом), ответил:

— Нет.

— Что ты сказал?

Кертис выпрямил спину и посмотрел Александре прямо в глаза.

— Я сказал — нет.

— Что “нет”? — спросила губернаторша, зловеще изогнув брови. — Ты не вернешься домой? Ты согласен присоединиться ко мне?

— Нет, я не присоединюсь к вам. Я не останусь. — Поначалу у него от ужаса пересохло во рту, но теперь это прошло, и говорить было все легче и легче: — Ни за что. — Он указал на ребенка в колыбели позади себя: — Это неправильно, Александра. Мне все равно, кто и что вам сделал, я не могу просто стоять и смотреть, как вы, ну, как вы приносите ребенка в жертву ради своей отвратительной мести. Нет, нет и нет. Может, можно использовать еще кого-то: белку, свинью, что угодно… может, этот плющ даже не заметит разницы… делайте как хотите. Но я в этом больше не участвую — спасибо, хватит; я заберу вещи и пойду, если не возражаете.

Губернаторша почему-то молчала на протяжении всей речи, и Кертис попытался заполнить неловкую тишину.

— Форму я могу отдать, и саблю тоже. Наверняка найдется другой койот или кто-нибудь, кому она подойдет, я знаю, что со снаряжением у вас туго, так что не волнуйтесь, все останется у вас. Хотя я не знаю, где вещи, в которых я пришел. Может, кто-нибудь их мне найдет?

Губернаторша, по-прежнему не говоря ни слова, пристально смотрела, как Кертис суетится со своей формой.

— Или как хотите. Не так уж мне нужна моя одежда. Вот только, — сказал Кертис, — я собираюсь забрать малыша. Мне придется взять Мака с собой. Я должен вернуть его Прю.

И тут Александра заговорила.

— Я не могу позволить тебе этого, Кертис.

Кертис вздохнул.

— Ну, пожалуйста?

— Стража! — крикнула Александра, слегка повернувшись, чтобы было слышно в коридоре позади. Через несколько секунду звук шаркающих шагов возвестил о прибытии нескольких рядовых-койотов. Они возникли на пороге и поначалу удивились, увидев Кертиса.

— Мэм? — недоуменно спросил один из них.

— Взять его, — скомандовала Александра. — Он предатель.

Кертиса тут же окружили койоты, заломили ему руки за спину и защелкнули на запястьях наручники. Он не сопротивлялся. Один из койотов выдернул клинок мальчика из ножен и с угрожающей усмешкой поднял лезвие к лицу Кертиса. Александра спокойно смотрела на происходящее, глядя прямо в глаза своему пленнику.

— Не надо, Кертис, — сказала Александра, скрывая грусть под каменной маской. — Я предлагаю тебе новую жизнь, новый путь. Тебя ждет мир, полный сокровищ, а ты отмахиваешься от него, чтобы спасти эту тварь? Эту булькающую тварь? Ты бы сидел за государственным столом, Кертис. Был моей правой рукой. И, возможно, когда-нибудь — наследником трона. — И, помолчав, добавила: — Моим сыном.

От койотов рядом с Кертисом воняло свалявшимся мехом и перегаром. Они угрожающе пыхтели ему в уши, щелкая челюстями. Наручники врезались в запястья.

Решимость в душе Кертиса укрепилась.

— Александра, пожалуйста, перестаньте. Дайте нам с малышом уйти. Я… эээ… приказываю.

Александра подавила смешок.

— Приказываешь? — сказала она ледяным тоном. — Ты мне приказываешь? Ох, Кертис, не опережай события. Неужто от ежевичного вина ты возомнил себя великим? Боюсь, ты не в том положении, чтобы кем-нибудь командовать. — С ее лица исчезла полуулыбка, Александра придвинулась ближе, коснувшись щекой щеки Кертиса, приблизив губы к его уху. Ее дыхание пахло чем-то неземным, словно бы сладким ядом, редким, смертельным… — Последний шанс, — прошептала она.

— Нет, — твердо повторил Кертис.

Едва ответ слетел с его губ, Александра отпрянула и хлопнула в ладоши.

— Увести его! — крикнула она, отводя взгляд. — В клетки!

Ее палец прошелся по вышитому воротнику мундира и остановился на медали у мальчика на груди — переплетению ежевики и триллиума; взмахом запястья она сорвала значок с ткани и швырнула наземь.

— Есть, мэм! — гавкнули койоты, и Кертиса грубо поволокли вон из комнаты. Ему удалось бросить взгляд назад, на высокий и тонкий силуэт губернаторши, которая наблюдала, как его уводят. Призрачный свет светильников позади нее мерцал от ветра, поднятого множеством крыльев. Александра неторопливо начала оборачиваться к зале, к лежащему в колыбели ребенку — и тут тюремщики Кертиса завернули за угол коридора, и страшная сцена скрылась из виду.

Он с трудом успевал идти в ногу с койотами. Коридор, по которому они следовали, змеился под землей во всех направлениях, то и дело извиваясь, чтобы обогнуть какой-нибудь корявый древесный корень или булыжник. Чем дальше они уходили от центрального зала берлоги, тем прохладнее и плотнее становился воздух. Туннель постепенно пошел под уклон.