Длинноногий папочка - Уэбстер Джин. Страница 6

Оказалось, что я единственная девушка в колледже, которая не была воспитана на «Маленьких женщинах». Разумеется, я никому не сказала об этом (я показалась бы им слишком странной), а просто пошла в магазин и купила «Маленьких женщин» за один доллар двенадцать центов из моих последних карманных денег; и теперь если кто-нибудь в следующий раз заговорит о «маринованных лимонах», я уж буду знать, о чем идет речь!

(10-часовой звонок. Это очень прерывистое письмо.)

Суббота

Сэр!

Честь имею доложить вам о последних исследованиях в области геометрии. В прошлую пятницу мы оставили наши прежние труды по параллелепипедам и перешли к усеченным призмам. Мы находим этот путь ухабистым и очень трудным.

Воскресенье

С будущей недели начинаются рождественские каникулы, и чемоданы уже уложены. Коридоры так переполнены, что невозможно пробраться, все так возбуждены, что учеба отходит на задний план. Я собираюсь прекрасно провести каникулы; есть еще одна первокурсница из Техаса, которая тоже остается здесь. Мы с ней собираемся совершать дальние прогулки и, если будет лед, учиться кататься на коньках. Кроме того, здесь целая библиотека — и целых три свободных недели, чтобы читать!

До свидания, Папочка, надеюсь, что вы так же счастливы, как и я.

Всегда Ваша

Джуди.

P.S. Не забудьте же ответить на мой вопрос. Если не хотите затруднять себя письмом, велите вашему секретарю дать телеграмму. Достаточно написать:

Мистер Смит совершенно лысый,

или

Мистер Смит не лысый,

или

Мистер Смит седой.

А потраченные на это 25 центов вы можете вычесть из моих карманных денег.

До свидания, до января — и веселого Рождества!

К концу рождественских каникул

Точная дата неизвестна

ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!

Идет ли у вас снег? Весь мир, который я вижу из моей башни, окутан белым, и снежные хлопья величиной с попкорн опускаются на землю. День клонится к вечеру, холодно-желтое солнце садится за холодно-фиолетовыми холмами, а я сижу наверху у окна и пользуюсь последними светлыми мгновениями, чтобы написать вам.

Ваши пять золотых монет были настоящим сюрпризом! Я не привыкла получать рождественские подарки. Вы уже столько дали мне (все, что я имею, ведь от вас), что, мне кажется, я не заслуживаю особых подарков. Но все равно я очень рада. Хотите знать, что я купила на эти деньги?

1. Серебряные часы на кожаном ремешке, чтобы носить их на руке и вовремя приходить на уроки.

2. Стихи Мэтью Арнольда [9].

3. Грелку.

4. Плед (моя башня холодная).

5. Пятьсот листов желтой писчей бумаги (в ближайшем будущем собираюсь стать писательницей).

6. Словарь синонимов (расширять писательский лексикон).

7. (Мне совестно признаваться в последнем пункте, но я должна.) Пару шелковых чулок.

И теперь, Папочка, никогда не говорите, что я рассказываю не обо всем. И вы должны знать, что мысль купить шелковые чулки возникла под влиянием очень низменных мотивов. Джулия Пендльтон приходит ко мне делать геометрию: она сидит на диване, скрестив ноги, и каждый вечер надевает шелковые чулки. Но теперь погодите — как только она вернется с каникул, я пойду к ней и буду сидеть на ее диване в моих шелковых чулках. Видите, Папочка, какое я низменное существо, но зато я по крайней мере честная; и потом вы ведь знаете из моей приютской характеристики, что я далеко не совершенство, не так ли? Резюмирую (так наша учительница английского начинает каждую новую фразу).

Я очень благодарна вам за ваши семь подарков. Я воображаю, будто они прибыли в коробке от моей семьи, живущей в Калифорнии. Часы — от отца, плед — от матери, грелка — от бабушки (она всегда беспокоится, как бы я не простудилась в этом климате), а желтая бумага — от младшего брата, Гарри. Моя сестра Изабелла подарила мне шелковые чулки, а тетя Сьюзен — стихи Мэтью Арнольда; дядя Гарри (маленький Гарри назван в его честь) подарил мне словарь. Он хотел послать шоколад, но я настояла на синонимах. Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы играть роль целой семьи?

А теперь я расскажу вам о моих каникулах, или вы интересуетесь только моей учебой как таковой? Надеюсь, вы оценили деликатный оттенок этого «как таковой»? Это последнее добавление к моему лексикону.

Девушку из Техаса зовут Леонора Фентон (почти так же смешно, как Джеруша, правда?). Она мне нравится, но не так, как Салли Макбрайд; я никогда никого не буду так любить, как Салли, за исключением вас, конечно. Вас я должна любить больше всех на свете, потому что вы — вся моя семья, представленная в одном лице. Леонора, я и еще две второкурсницы (все мы одеты в короткие юбки, вязаные жакеты и шапочки и вооружены палками) много гуляли в каждый пригожий день и обследовали все окрестности. Один раз мы забрели в город — за четыре мили — и остановились в ресторане, где обычно обедают девушки из колледжа. Вареный омар (35 центов), а на сладкое гречневые пирожки с сиропом из кленового сахара (15 центов). Питательно и дешево. Это было так весело! Особенно для меня, потому что все это так не похоже на приют. Каждый раз, когда я ухожу из колледжа, я чувствую себя настоящим беглым каторжником. Не успев подумать, я чуть не выпалила им все, что когда-то пережила и что чувствовала теперь. Кот почти выпрыгнул из мешка [10], но я сцапала его за хвост и сунула обратно. Ужасно трудно для меня не рассказывать всего, что я знаю. Я очень открыта по натуре; если бы не было вас, перед которым я могу изливаться, я бы, наверное, лопнула.

В пятницу у нас было состязание по изготовлению паточных леденцов. Его устроила фергюссенская экономка для оставшихся на каникулы. Всего нас было двадцать две; тут были представительницы всех четырех курсов в дружеском единении. Кухня там огромная, по стенам рядами висят медные кастрюли и чайники, начиная от самых маленьких и кончая большими котлами. В Фергюссене живут 400 девушек. Повар в белом колпаке и фартуке принес еще 22 белых колпака и фартука — откуда у него столько? — и мы все превратились в поварят.

Было очень весело, хотя мне случалось видеть лучшие леденцы. Когда все было кончено, и вся кухня, дверные ручки и сами мы стали совершенно липкими, мы устроили шествие. Оставаясь в колпаках и фартуках и держа в руках ложки и сковородки, мы промаршировали по пустым коридорам до учительской, где с полдюжины профессоров и преподавателей сидели за мирной беседой. Мы пропели им серенаду и предложили угощение. Они приняли нас вежливо, но недоверчиво. Мы ушли, оставив их сосущими паточные леденцы, липкими и безмолвными.

Не кажется ли вам, что мне следует стать художницей, а не писательницей?

Каникулы заканчиваются через два дня и я очень рада, что снова увижу девочек. Сейчас в моей башне я чувствую себя немножко одинокой: когда в здании, построенном для четырехсот, живут всего девять человек, им приходится здорово скучать.

Как видите, Папочка, мое образование успешно продвигается вперед!

Одиннадцать страниц — бедный Папочка, вы, наверное, очень устали! Я предполагала, что это будет маленькое благодарственное письмо. Но стоит мне только начать, я никак не могу остановиться.

До свидания, и спасибо за то, что вы думаете обо мне — я была бы совершенно счастлива, если бы не одно маленькое грозное облачко на горизонте: экзамены начнутся в феврале.

Любящая вас

Джуди.