Маэстро Воробышек - Длугач Владимир Львович. Страница 10

— Я знал, что за мной приедут, — произнес Виктор. — Но ждал товарищей, а тут вдруг вы.

— Давай, собирайся, — прервал его Федя. — Мы долго ждать не можем.

Потом повернулся к худенькой девочке:

— Объясни ему, Анюта, кто мы и что мы, а я пойду к машине. Только поскорее разбирайтесь.

Федя вышел.

— Мы из колхоза, — начала объяснять Анюта. — Приехали в город на машине. И нас просили заехать за тобой. Так что ты тут скорее оформляйся.

Минут через пятнадцать Виктор снова появился, в приемной. Теперь он уже был в синих спортивных шароварах и клетчатой рубашке с каким-то замысловатым воротником. В руке у него был небольшой коричневый чемоданчик, с какими обычно ходят на тренировки спортсмены.

— Здесь очень симпатичный доктор, — сообщил он, выходя вместе с девочками из подъезда больницы. — Мы с ним в шашки вчера вечером играли.

— Это такой молоденький? Его зовут Дима, — сказала Анюта. — Он только в прошлом году окончил институт. Стихи, между прочим, пишет. Мы с Женькой читали в районной газете. Я люблю стихи…

— Про любовь, — добавила Женя. — Нам сюда, в переулок. Видишь, машина стоит.

Они подошли к грузовику. На траве сидели Федя и шофер Григорий Павлович, пожилой лысый мужчина, с красными от свежего загара лицом, шеей и руками. Между ними лежал лист газеты, а на нем несколько яиц, соль, хлеб, зеленый лук.

— Виктор, кушать хочешь? — предложил Федя, разбивая о колено яйцо.

— Спасибо. Только что пообедал, — отказался Виктор.

— Знаем мы больничные обеды, — проворчал Григорий Павлович. — Ну, кончай, Федя, поехали.

— В кабину сядет наш больной, — распорядился Федя. — А мы все полезем наверх.

— Какой же я больной, — рассмеялся Виктор. — Просто перегрелся на солнце с непривычки.

— Тогда мы сделаем по-другому, — сказала Анюта и втолкнула Женю в кабину, а сама перемахнула через борт кузова.

Федя схватился руками за борт, подтянулся и тоже прыгнул в кузов. А Виктор сначала забросил туда свой чемоданчик, потом встал ногой на колесо и неловко перевалился через борт.

В кузове стоял большой деревянный ящик, на котором было написано: «Не бросать». Еще несколько ящиков поменьше лежали один на другом.

Федя один ящик пододвинул Анюте, другой — Виктору, сам уселся на третий.

Больница была на окраине города, и грузовик сейчас же выехал на асфальтированное шоссе, которое шло то полем, то лесом.

— Мы тебя знаем, — неожиданно сказала Анюта сидевшему рядом с ней Виктору. — Мы видели тебя, ты шел из леса. И с тобой был твой товарищ…

— А-а, это мы с Колькой, — вспомнил Виктор. — А тебя я что-то не заметил тогда.

Анюта ничего не ответила, отвернулась в сторону и начала смотреть на стадо коров, лениво бредущих с поля в деревню.

Федя, предварительно откашлявшись, деловито спросил:

— А ты какими видами спорта занимаешься?

Виктор для чего-то встал с ящика и начал передвигать его ближе к борту, потом, не глядя на Федю, коротко ответил:

— Всякими.

— Ну, а все-таки? Есть же любимый какой-нибудь?

— Все любимые, — так же односложно процедил сквозь зубы Виктор.

— А у тебя есть разряд? — упрямо продолжал расспрашивать Федя.

Но в это время правая дверца кабины раскрылась и показалась голова Жени:

— Ребята, готовьтесь! — крикнула девочка и тут же скрылась в кабине.

— Да, сейчас нам достанется, — подтвердила, всматриваясь вперед, Анюта.

В нескольких метрах от машины, посреди дороги, стояла палка с прибитой к ней дощечкой, на которой было написано: «Объезд». И Виктор только собрался спросить, что все это означает, как грузовик резко затормозил и медленно стал спускаться вниз, к деревьям, в липкую и вязкую после вчерашнего дождя грязь.

Неожиданно машина сильно накренилась, показалось даже, что внутри нее что-то хрустнуло. Виктор стиснул зубы, всеми силами заставляя себя держать руки в карманах, чтобы не схватиться ими за борт.

И именно в этот момент Анюта совсем безразличным тоном спросила:

— Ты что же, долго лежал на солнцепеке?

Виктор слабо улыбнулся и ничего не ответил. Он с напряжением смотрел вперед, готовясь к новым каверзам, которые сулит ему путешествие по бездорожью.

Машину заносило то вправо, то влево. Мотор ее истошно ревел, колеса бешено вращались. Потом машину снова наклонило набок, и она почти остановилась. Всем телом Виктор подался вперед, как будто хотел помочь движению машины. И словно в ответ на это, грузовик, взревев, как дикий раненый зверь, чуть подвинулся и даже подъехал к шоссе. Но тут случилось самое ужасное: его стало заносить вправо, заднее колесо попало в яму, и машина грузно осела.

Дверца кабины открылась, на подножку выскочила Женя. Она весело провозгласила:

— История повторяется! Начинаются наши утренние мучения!

Открылась и левая дверца. Григорий Павлович вылез прямо в грязь и сердито сказал:

— Второй месяц черти ремонтируют! Их бы сюда, в эту яму… провалиться им всем!

Он обошел машину сзади, посмотрел на завязшее в грязи колесо и с досадой произнес:

— И как его тащить отсюда, пес его знает. Ну-ка, слезайте, нечего рассиживаться!

Женя как стояла на подножке, так и плюхнулась в туфлях в самую грязь. Анюта быстро скинула с ног тапочки и тоже прыгнула вниз, разбрызгав во все стороны жидкое месиво из воды и глины. За ними, не раздумывая, прыгнул и Федя.

В кузове остался один Виктор. Он со страхом смотрел вниз, раздумывая — прыгать или не прыгать. В душе он уже жалел о том, что сам отказался от положения больного, которое сейчас так пригодилось бы ему.

— А ты что? Барином будешь сидеть? — крикнул снизу Федя. — На тебя никто работать не станет.

Тут уже размышлять было нечего. Виктор перебросил ногу через борт, начал нащупывать колесо и, не найдя его, сполз на землю.

Григорий Павлович сел в кабину, завел мотор. С одной стороны грузовик подталкивали Федя и Женя, с другой — Анюта и Виктор. Колеса вертелись, но, несмотря на то, что все четверо напрягались изо всех сил, машина не трогалась с места.

— Ломайте ветки! — высунулся из кабины Григорий Павлович. — И под колеса!

Федя бросился к кустарникам, за ним Виктор.

Федя пригибал к земле одну за другой ветки и обламывал их. Очень скоро у него в руках оказалась полная охапка.

— А ты что? — повернулся он к Виктору, у ног которого валялось всего лишь несколько веток. — С тобой, парень, далеко не уедешь.

Не дожидаясь ответа, он побежал к машине и начал бросать ветки под колеса.

Ветки сделали свое дело — машина стала потихоньку подвигаться. И вдруг Виктор почувствовал, что его левая нога скользит куда-то вниз, в сторону. Удержаться не было никакой возможности, и он упал животом прямо в грязь.

— Ой, смотри на него! — громко расхохоталась Женя. Но Виктор уже встал и снова уперся руками в грузовик.

— Знаешь что, — тихо сказала Анюта, — ты пока постой… А то попадешь под колесо.

В это время машина резко рванула вперед, въехала на шоссе и остановилась.

Когда ребята усаживались на прежние места, из леса выбежала незнакомая женщина и что-то стала кричать.

— Давай быстрее! — позвал ее Григорий Павлович.

Женщина подошла ближе. На вид ей было лет сорок, простое темного цвета ситцевое платье сидело на ней неловко и выглядело старомодным. В руках у нее был маленький коричневый чемоданчик.

— Подвезите, хлопчики, до Манихина. Ей-богу, сил больше нету… Из самого города иду.

— Садитесь, — разрешил Федя. — Только у нас плацкартных мест нет.

— Какие там плацкартные, — вздохнула женщина и взялась за борт.

Федя помог женщине влезть. Она уселась на свободный ящик, опять тяжело вздохнула и вытерла рукавом пот со лба.

Машина теперь неслась между близко подступившими к дороге густыми лиственными деревьями. День клонился к вечеру, из леса дул прохладный ветер.

Федя некоторое время смотрел на быстро уходящие назад липы, потом откашлялся и, повернувшись к Виктору, сказал: