Улица Кипарисов, 14 - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу". Страница 20

– Погуляли… – громко простонал Бесто, беспокойно ворочаясь на широком диване.

– И не говори, дружище. Башка трещит, как орех, – пожаловался капитан Масино, высовывая из-под простыни опухшую усатую физиономию.

– А я от жажды умираю, – жалобным голосом отозвался майор Жанери, протягивая дрожащую руку к графину с водой.

– Подъем! Подъем! Тра-та-та-та! – в помещение, где расположились гости, выпятив волосатую грудь и чеканя шаг, торжественно вошел Брицоне, пощелкивая подтяжками. – Страдаете, черти?!

– А ты, можно подумать, нет? – откликнулся хмурый Масино, прикладывая к голове мокрое полотенце.

– Я же не святой! Конечно, тоже паршиво себя чувствую! – согласился с другом комендант, который подобное состояние испытывал чуть ли не каждое утро.

– Не мудрено, после такой-то грандиозной пьянки!

– Давненько я так не гулял! – донесся жалобный голос с дивана.

– Спокойно, братцы! Сейчас я вас и себя буду лечить. Вашу головную боль, как рукой снимет, – заверил приятелей, хитро улыбаясь, комендант форта.

– Ой, фантазируешь, брат!

– Все шутишь, Брицоне, язык у тебя без костей! – вновь донеслось с дивана.

– Я серьезно. Есть у меня одно верное лечебное средство, которое вам и не снилось.

– Какое же? Огуречный рассол?

– Нет! Не угадал! Более эффективное!

– Давай же скорее, мучитель! Пока я не окочурился, – простонал, словно раненый, капитан Бесто, водружая подушку на раскалывающуюся голову.

– По секрету вам скажу, им пользуется сам….

– Кто?

– Его сиятельство Трайдор! Вот кто! – выпалил Брицоне, предвкушая какой это произведет ошеломляющий эффект на его друзей.

– Ты это серьезно? – недоверчиво спросил майор Жанери, усаживаясь на кровати.

– Серьезней не бывает! Сейчас сами убедитесь, братцы, в чудесных свойствах этого средства.

Брицоне распахнул настежь раму, высунулся наполовину из окна во внутренний дворик форта и крикнул:

– Эй! Капрал! Принеси нам кувшин с минеральной водой, что у меня в комнате на столе.

– Слушаюсь, господин комендант! – донеслось снизу.

Через несколько минут в комнату ввалился неуклюжий толстый капрал с бакенбардами и большим кувшином воды.

– Ну, братцы, подставляй кружки! – весело скомандовал Брицоне.

– Вкус какой-то странный, да и запах тоже… – промолвил капитан Бесто, морщась и нерешительно делая маленький глоток. – Ты уверен, что мы не отравимся твоей лечебной водицей?

– Чудила, эту воду по утрам пьет наш дражайший правитель и выглядит, как малосольный огурчик.

– О-о! Так бы сразу и сказал! – сразу оживился Жанери. – Плесни мне пополнее!

И действительно, не прошло и двух минут – головную боль, как рукой сняло. Она мгновенно улетучилась. От нее остались одни лишь грустные воспоминания. Офицеры почувствовали себя посвежевшими, бодрыми, полными жизненной энергии.

– Чудеса! – сладко потягиваясь в постели, выдал Масино. – Честно скажу, бодрит, словно жизнь по жилкам побежала.

– Я чувствую такой мощный прилив сил, – поделился майор. – Такое ощущение в теле, что мог бы горы свернуть. Будто заново на свет народился.

– А я вам что говорил! – торжествующе воскликнул Брицоне, приплясывая и оглушительно пощелкивая подтяжками. – А вы не верили!

Снаружи послышался грохот и противный скрип открываемых крепостных ворот, и по булыжной мостовой зацокали лошадиные копыта: в форт въехал пограничный разъезд.

Через некоторое время дверь в гостевую комнату приоткрылась, и в щель просунулась голова лейтенанта.

– Господин комендант, разрешите доложить?

– Валяй, лейтенант!

– Господин комендант, мы вам доставили замечательный подарок! Взгляните, пожалуйста, в окно!

– Гм, загадками говоришь. Какой еще подарок? От кого? Ну-ка, что там? – Брицоне подошел к окну и выглянул наружу.

Внизу, под окнами, на гнедой лошади со связанными за спиной руками восседал плененный Торбеллино.

– Черт подери! Да это же тот самый прохвост! Проклятый каторжник, что удрал от нас!

– Он самый!

– Где тебе удалось его отловить?

– Дилижанс остановили на тракте, господин комендант! А в нем оказался этот тип с приклеенными усами и полным чемоданом запрещенной литературы!

– С приклеенными усами?! – удивился Брицоне, почесывая волосатую грудь. – Вот мерзавец! До чего додумался, чтобы нас провести!

– Так это наверняка бунтовщик! – отозвался майор Жанери, закуривая сигару и свешивая пухлые ноги с высокой кровати.

– Его надо срочно передать в руки шефа тайной полиции Рабиозо! – заявил капитан Масино, поспешно вскакивая с кресла и одевая мундир.

– Успокойся Масино, ты не на службе, а в отпуске! – остановил приятеля комендант, нахмурившись. – Никаких рук шефа тайной полиции! Я им лично займусь! У меня с этим прохвостом давние счеты!

– Это точно революционер! Сыщики и полиция с ног сбились в поисках подпольной типографии, – начал анализировать Бесто, с наслаждением прихлебывая из кружки минеральную воду.

– Не забывайте, господа, он вез листовки, значит, через него можно запросто выйти на подпольную типографию, где они отпечатаны. В типографии он, конечно, печатал не один. Значит, можно накрыть одним разом всю их преступную группу. Брицоне, считай, тебе повезло! – заключил майор Жанери. – Можешь смело ковырять дырку в мундире под орден «За заслуги перед Отечеством».

– Ха! Рассмешил! Дождешься от этих козлов в правительстве! Быстрее в деревянный ящик сыграешь, чем кто-то вспомнит о тебе, – криво усмехнулся в усы, нахмурившись, комендант.

– Ты прав, приятель! Мне приходится вращаться среди этой братии, среди этих жирных тупых министров, – согласился с другом капитан Масино, который был офицером по особым поручениям при генерале Перфидо и постоянно околачивался во дворце.

– Особенно меня бесит толстая тварь, министр финансов Тараканни, – сказал, брезгливо поморщившись, Жанери.

– Эй, полегче, дружище, так выражаться о моем тесте! – вдруг взорвался комендант.

– Брицоне, позволю себе заметить, о не состоявшемся тесте, – уточнил майор, усмехнувшись в пышные усы.

– Что правда, то правда. Не удалось мне его заполучить в свои будущие родственнички. И во всем виновата проклятая пьянка. Помните наш выпускной? Как мы его громко отметили! И надо же было так случиться, что я пьяный вдрызг поперся на свиданье к своей любимой Маргарите и попал на глаза ее дорогому папочке, который указал мне толстым, как сарделька, пальцем на дверь и сказал, чтоб ноги моей не было рядом с его любимой ненаглядной доченькой.

– Я нисколько не сомневаюсь, что это Тараканни приложил свою жирную лапу к тому, чтобы ты угодил в этот медвежий угол и больше не напоминал его семье о своем существовании, – откликнулся с дивана Бесто.

– Уверен, его рук дело. Маргариту вот жалко. Такая красавица была… Эх, братцы, как это было давно…

– Маргариту выдали замуж за банкира …. Она по-прежнему хороша собой, как и в те прекрасные времена, когда мы выпускались из академии, – сказал Масино, подкручивая свои молодецкие усы. – Все страшно завидовали тебе, Брицоне. Считали тебя счастливчиком.

– Это моя незаживающая сердечная рана, дорогие друзья, – всхлипнул погрустневший Брицоне. – Как я ее любил, как любил…

– Черт с ним, с Тараканни и его банкирами! Давайте о чем-нибудь другом поговорим, в конце концов, мы сюда отдыхать приехали! – воскликнул пузатенький Жанери, с бодрым видом выпрыгивая в кальсонах из постели и делая жалкую попытку отжаться на руках от пола.

– Жанери, ты чего удумал? – умирал Бесто, покатываясь со смеху. – Не позорься на старости лет! Не смеши народ! Ой, лопну!

– Прошу тишины, господа офицеры! Я считаю! Раз! Два! Три! – заорал Масино, загибая пальцы. – Четыреее…

– Да, братцы, согласен, это жалкое зрелище! Вот, что я вам скажу – надо меньше жрать! – выдал Женери, с трудом поднимаясь с пола и тяжело дыша, как загнанная лошадь. – Раньше, помните, в военной академии я отжимался по сто раз, а сейчас только шесть и то с большой натяжкой.