Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей - Валентэ Катарина М.. Страница 31

Конечно, мои слова о листьях, покрасневших и даже побуревших, к тому моменту, как Сентябрь со своими друзьями ворвалась в неожиданно холодный воздух Провинций, не вызовут у вас подозрений. Только на самом деле я говорю о таком оттенке красного цвета, глядя на который кажется, что дерево по-настоящему истекает кровью. С наступлением Октября корявые ветви дубов становятся оранжево-рубиновыми, но по сравнению с цветом ветвей, с которых под громадные колеса лисапедов падали крепкие сахарные желуди, они вправду выглядят весьма блекло. Не пытайтесь разуверить меня. Просто зажмурьтесь и представьте разом, словно не рассыпающуюся колоду карт, все свои любимые осенние наблюдения, - тогда у Вас точно получится прекрасная и угнетающая палитра Волшебной Осени. Попытайтесь принюхаться к резкому зеленоватому дыму, который источает крепкий чуть бледный лес ближе к вечеру. Почувствовать кожей бархатистую позолоту солнечных лучей, с цветом, мягкостью и уютом которых не поспорит даже горящий светильник в вашем любимом месте, куда вы приходите почитать книжку.

Здесь совсем неожиданно, оранжевое платье Сентябрь стало выглядеть тусклым и ржавым. Алая чешуя Вивертеки на фоне пылавших красок показалась коричневатой, жженой сиеной. Только вдруг возникшая конкуренция никого не расстроила. Наоборот, все смеялись, не уставая выпутывать из волос опадавшие листья. Как опытная наездница, Пенни взобралась на седло своего Большеколеса и пыталась на лету хватать их.

-Пенни, милая, мы с тобой дальше не пойдем, - со вздохом констатировала Кальпурния Далеча. Она подняла на лоб очки и, как к воде, присосалась к переливавшемуся тенями лесу.

-Ну почему, Кэл? Здесь нас ведь не откажутся накормить оладьями! Я так проголодалась!

-Нам нужно вести стадо, дорогая. Лисапедам еще предстоит долгий путь к дому, в сторону моря. Мы их встретим у масляных проток и никелевых прудов, - и у нас будет время разбить лагерь, а я смогу спеть тебе «Не гудит тот, кто мчит на одном колесе». Или про Одноногую Деву, - ты же любишь эту балладу. Ну а когда подоспеют остальные лисапеды, мы вместе отведем их к самой кромке воды. И я возможно дам тебе попускать дыма из моей трубки.

-Ну хоть на одну ночку давай останемся? – взмолилась Пенни.

-Сюда лучше не входить, - вздрогнув, сказала фея. – если у тебя нет здесь никаких дел. У Осени голодное сердце. Сентябрь и смерть следуют друг за другом. – Поразившись тому, чем обернулись слова, она посмотрела на девочку в оранжевом платье и коротко рассмеялась. – Ой-ой. Пан да простит подобные каламбуры. К нашей радости, Пенни, Осень с нами не на короткой ноге. А тебе, Сентябрь, я просто не могу не посоветовать вести себя осторожнее, хотя и знаю, что для подобных советов у тебя довольно свинцовые уши. Не оставляй без внимания факт что второе имя осени – «закат», и в некоторые места можно закатиться так, что потом из них не выберешься.

-Прощай, дракон! – прощебетала Пенни. Отадолэ, всё еще не отдышавшийся от трехдневного марафона, не стал спорить с девочкой и отдергивать огромную когтистую лапу от звонкого поцелуя тоже не стал.

-Прощай Суббота!

Кальпурния Далеча протянула мальчику руку, но когда он вытянул свою, чтобы зафиксировать пожатие, она резко схватила ее, поднесла к своим губам и поцеловала его пальцы. Завершив этот жест, делавший ее похожей на лорда, она наклонилась чуть вперед и заглянула мальчику в глаза.

-Мне нужно кое-что сказать тебе, Марид.

Суббота молчал, ожидая.

-Мы хоть и не одного семейства, но как фея фею, ты меня выслушаешь?

Когда он в ответ кивнул, Кальпурния наклонилась еще ближе и прошептала ему кое-что прямо в ухо, - так чтобы Сентябрь ничего не услышала.

Однако Вам я раскрою, пользуясь особыми привилегиями, какие были эти слова:

-Таинство у Зачарованных одно, - они должны обнажиться и спуститься в одиночестве во мрак. Но вернуться обратно к свету в одиночестве они не могут.

Мягкий предвечерний солнечный свет всегда сияет в Провинциях Осени, его золотистые наклонные лучи распускают по земли нежные тени.

Разумеется, Сентябрь шла без нее.

Но тени ее спутников, тонкие и вытянутые, обеспокоенно продирались сквозь лес, сквозь блистающую, кроваво-наточенную листву деревьев. Отсутствие рядом соратника было причиной их мрачного и даже траурного настроения, - ведь точно так же как и люди, которые заводят друзей и отправляются на поиски приключений, тени становятся однополчанами и вступают в схватки с тенями врагов, (о которых нам ничего неизвестно, потому что мы считаем, что именно мы диктуем ход наших историй).

Как бы то ни было и Вивертека и Марид не скрывали удовольствия от того, что путь перед ними расчищался и расширялся; куда то в сторону уводили новые тропинки, по которым перемещались, словно дервиши, охапки сухих коричневых листьев, - поднятые ветром и оседавшие кучей через несколько метров. В воздухе витал запах дыма, яблок и выпеченного хлеба. Отадолэ возбужденно скакал вприпрыжку, а Суббота, закрыв глаза, зевал, словно кот.

Случись всем троим выбирать какой-нибудь из открывшихся путей, он вполне привел бы их к поляне, усыпанной поганками и желудями. Однако по распространенной в Сказочных селениях тенденции произошло совершенно другое, - и герои оказались на площади глашатаев местечка под названием Меркурио столь неожиданно и скоро, что в дороге не успели даже прийти к общему мнению, какая же птичка – соловей или свиристель, - так красиво пела в лесу. И я могу точно сказать, что черные, затейливо украшенные туфельки Сентябрь, - которые ясно представляли свою дорогу в мире, - тут были совершенно ни при чем.

«Неужели каждый город Королевства строится вокруг какой-нибудь странной штуки?» - подумала Сентябрь, глядя на толстые пористые хлебные ломти, из которых были сложены домики Меркурио, Пекарь, построивший всё это, использовал масло для скрепления ломтей между собой, а орнаментами из спрессованного сахара украсил козырьки крыш. Много домов было маленькими, - и Сентябрь, могла отломить с петель, сделанных из хрустящей ржаной корочки, любую из глазированных, как донатс, дверей, (если бы, естественно, у неё возникла мысль разузнать что внутри). Однако ее внимание оказалось приковано еще большим количеством многоэтажек, - или правильнее было сказать, «много-кексовок», - сооружениями столь хрупкими, тем не менее бросавшими вызов растущим по соседству деревьям. Площадь была застелена брусчаткой, бывшей на самом деле верхушками маффинов; кое-где свежим сладким молоком струились фонтаны. Впечатление создавалось такое, что городок этот собрала для своих друзей и приятелей та самая ведьма, которая построила пряничный домик.

Центр площади занимала статуя хорошо известной Сентябрь Леди. Скульптура была кремового цвета и была слеплена из крошек. Благодушный взгляд леди простирался поверх длинного стола, уставленного всяческими яствами: яблочными тарталетками и варениками, яблочным чатни в больших стеклянных мисках и несколькими корзинками засахаренных яблочных долек, жареным гусем, блестевшем коричневой хрустящей корочкой, и крупными золотистыми картофелинами и репками, отваренными и порезанными на части, ромовыми кексами, черничными пирогами, разложенными на блюдах в виде колосьев пшеницы ирисками, супницами в форме звездочек с дымящимся тыквенным супом, стопками блинов, горками пряников, орехов, масленками, в которых куски масла имели форму сосновых шишек, - в центре стола, сжимая в пасти грушу, лежал на блюде внушительных размеров жареный кабан. Царствовала за столом естественно тыква. Тут было всё что можно приготовить из тыквы: кирпичики хлеба, маффины, молочко, подернутое бледно-оранжевой пенкой, крохотное бисквитное печенье, прослоенное взбитыми сливками , фаршированные тыквой перепела, и конечно пироги всех возможных размеров. И всё это остывало.