Слева от солнца - Раин Олег. Страница 30

— Что же еще?

— А ты подумай!

Генка нахмурился.

— Неужели — полигон? — он даже кулаки стиснул.

— Видишь, какой ты догадливый, — Валера невесело улыбнулся. — Там ведь не просто полигон, там дальше болот — аж на тысячи гектаров. И в аккурат в эти самые болота лет тридцать назад порешили наши маршалы и генералы захоронить какую-то секретную дурь.

— Отравляющие вещества?

— Наверное. У нас же их еще с Гражданской войны — груды скопились. Теперь уже никто и не скажет, сколько всего и где именно. Тогда все засекречено было, а сейчас и вовсе концов не найдешь. Тоже, кстати, история! — Валера хмыкнул. — Словом, я еще пацаном был, а помню, как тут самолеты кружили. Говорят, бомбометание отрабатывали: швыряли с высоты бочки. Получалось дешево и сердито. У летчиков — опыт, у военных — гора с плеч. С высоты-то бочонки сразу вглубь погружались — метров на семь-восемь в болотную жижу. И выходило вроде как захоронение. Все чисто и чинно — никаких тебе следов. Только с тех пор и начались тут у нас болезни. Сначала скот домашний стал погибать, потом рыба в речках, а там и до людей волна докатилась.

— А сейчас?

— Что сейчас… Сейчас вроде опустило. Отрава, какой бы ядовитой ни была, тоже не вечна. Только утешение слабое — деревень-то уже нет. Кто не умер, тот в город подался. А вкладываться в эти места никто уже не будет, — Валера указал пальцем в потолок. — Потому как там наверху тоже про все знают. И давно уже решили, что нечего на нас тратиться. Деньжат и на здоровые деревни не хватает, чего ж о нас вспоминать?

Генка припомнил гнутые деревья с гигантскими цветками, но промолчал.

— Поэтому, паря, план твой, может, и хорош, да только никто здесь дергаться не будет. Нет у нас будущего!

— А как же Новоспасское?

— Там — другое дело, там с жиру бесятся. И от болот они дальше всех, и река рядом с заказником. Опять же хоромы себе не для жизни строят, а на сезон. Чтобы, значит, приехать, в баньке попариться, шашлыки пожарить — и обратно. Вот и весь интерес этих ребяток.

Генка задумался.

— А телефоны там работают? Я имею в виду сотовую связь?

Валера поскреб макушку.

— Вроде ходят люди с мобилами, перезваниваются.

— Так это же здорово! — Гена встрепенулся. — Слушай, ты бы мог меня туда свозить?

— Да хоть завтра! Я же объяснял: в Новоспасском у меня халтура. Пока платят, не брошу. Только учти, вставать рано придется. Я в семь выезжаю.

— Да хоть в шесть! — Генка воодушевленно поднялся. — Значит, договорились: без десяти я буду у тебя. Кстати, спасибо за чай с картошкой.

Несколько озадаченно Валера пожал ему руку…

Никто не провожал его, но по знакомым дощечкам Генка двигался вполне уверенно. Тем более что полной мглы не было, — черный противень неба поблескивал масляной луной, и свет ее мягко окутывал крыши, рождал на земле причудливые тени. Глядя на них, Генка распевал про себя очередную песенку «Аббы». Про победителя, который возьмет все. Возьмет, чтобы отдать и чтобы поделиться…

Часть 3

РЕВОЛЮЦИЯ

Новоспасское Генку не поразило, — видывал, как говорится, застройки и покрупнее. Однако после блеклых избенок Соболевки посмотреть тут было на что. Улицы в селе линовали заново, густо присыпая каменным отсевом, закатывая в броню асфальтовых доспехов. Кое-где даже ставили ограждающие столбики, — чаще всего там, где громоздись дома-дворцы — с колоннами и башнями, с черепичными крышами и застекленными мансардами. Двухэтажных зданий Генка почти не видел, — новые аборигены строились в три добротных этажа да еще нахлобучивали сверху что-нибудь эдакое — вроде колокольни или яйцеподобной обсерватории. Повсюду красовались ямины под будущие бассейны, а кое-где били самые настоящие фонтаны. Даже заборами хозяева скороспелых дач явно соревновались друг с другом. Кто-то, не мудрствуя лукаво, кольцевал дома стенами из красного кирпича, другие придумывали более затейливые варианты, заказывая кружевное литье, деревянную резьбу, а то и вовсе нечто абстрактное, не поддающееся описанию.

— Видал, какие нынче огородники-то появились! Где мне с ними тягаться, — Валера с усмешкой крутил баранку. — Хорошо, хоть рвов пока не роют. А то ведь начнут скоро.

— Ну, до этого вряд ли дойдет.

— Поживем — увидим… Ты, кстати, к стенам присмотрись, — тут ведь тебе не просто кирпич, а кварциты с авантюрином, змеевик с мрамором. Местами даже яшма попадается! А есть домик, где малахитовый конек, представляешь!

Генка помотал головой.

— Во-во! Я тоже не верил, пока не увидел. Словом, коллекция — еще та! Какие деньги во все это вбухивают, даже считать не хочется.

— Значит, благосостояние растет, — пробормотал Гена.

— Ага, только вот чье? — Валера кивнул на копошащихся среди лесов рабочих. — Может, у них кошельки пухнут? Или у стариков твоих?

Гена промолчал.

— Если заметил, кругом одни таджики — на крышах, на стенах, везде! Я против них ничего не имею, но наши-то работяги куда подевались?

— Наверное, все в городе.

Валера кивнул.

— Так вот и потеряем деревню. В смысле, значит, русскую деревню. Потому что лет через двадцать в наши села весь Ближний Восток переселится. Таджики, узбеки, ингуши — все, кому не лень строить и сеять. А на Дальнем Востоке китайцы с корейцами обоснуются, — Валера развеселился. — И получится у нас, брат Гена, Таджи-Китайское государство!

— Что же тут смешного?

— Да ничего. Я ж воевал с ними в Афгане! С таджиками, значит. А с китайцами Митька наш воевал — на Даманском. Ну а теперь они все здесь!

— К чему ты это?

— Да к тому, наверное, что зря воевали.

Генка озадаченно потер лоб.

— Погоди… Разве в Афганистане воевали не с афганцами?

— Вот и видно, что ничегошеньки вы, молодые, не знаете. Даже со всеми своими интернетами! — Валера подъехал, наконец, к нужной новостройке, аккуратно развернулся. — В Афганистане, Ген, более двух десятков народностей. А основные среди них — таджики с узбеками.

— Правда, что ли?

— А ты думал! Это ведь не Люксембург какой-нибудь, огромнейшая территория!

— Мне казалось, Афганистан — небольшая страна.

— Это она на карте маленькая, а на самом деле Афганистан — огромен! Страна ковров и красивейших гор. А какое там небо! — Валера причмокнул губами. — Сказка из «Тысячи и одной ночи». На вершинах — снега, которым тысячи лет, представляешь? Тысячи! А знаешь, какой высоты хребты Гиндукуша? Почти семь километров! И пустыни свои имеются, и люди красивые. Правда, без бород почти не ходят, но такие уж у них традиции… — бывший сержант протяжно вздохнул. — Не-е, Ген, я там много чего пережил — и боли натерпелся, и кровушки пролил, а все равно… Можешь не верить, а точно второй родиной Афган стал. И таджиков, кстати, я там зауважал…

— Таджиков?

— Верно. Потому что не хуже вьетнамцев воевали. Одно слово — моджахеды! Кстати, наш главный враг — Ахмад Шах-Массуд — стал потом лучшим другом.

— Разве так бывает?

— Бывает — и часто. Особенно когда враги не подличают. А он с нами дрался честно… — Валера заглушил двигатель, открыв дверцу, выскочил наружу. — Ладно, пойду со строителями побалакаю, а ты погуляй.

— Машину постеречь?

— Чудила, кто ее такую угонит? Тем более здесь.

— Ну, не знаю… Это же не Соболевка.

— Может, и не Соболевка, но и не город.

— А таджики?

— Дубина ты, Ген! Погляди, сколько они тут всего понастроили! И заметь — приезжают сюда без специальностей, без языка, но в пару лет все осваивают! А ты про воровство толкуешь!

— Как же у них получается?

— Так и получается, что не лентяи. И язык чужой выучивают, и строителями неплохими становятся. Наших-то огородников днем с огнем не сыщешь… — не договорив, Валера махнул рукой и заковылял к группе темнокожих строителей. Приблизившись, степенно пожал всем руки, о чем-то заговорил. Гена тоже не стал париться в разогретой кабине. Соскочив на мягкую от опила землю, двинулся к ближайшей завалинке.