Ночные бродяги - Килворт Гарри. Страница 29

Наконец совершенно измученный Нюх увидел огни лагеря и ярко раскрашенные фургоны. Вокруг костров сидели существа, о которых он прежде только слышал, но никогда не встречал.

— Заблудился, да? — спросил один из них, подойдя к едва стоящему на лапах ласке. — Вокруг шеи у него был повязан яркий красный платок в белый горошек. — И что же нам с тобой делать?

Незнакомец, заговоривший с лаской, был ежом. Его соплеменники продолжали сидеть у костров, с любопытством поглядывая на Нюха. Среди животных ежи были странниками, как цыгане у людей. Их частенько обвиняли в воровстве и прочих грехах, но, по правде сказать, среди них воров было не больше, чем среди прочих обитателей Поднебесного. Просто из-за кочевого образа жизни, который они вели, оседлые жители посматривали на них с недоверием и называли бродягами.

— Прошу прощения за неожиданное вторжение, — откашлявшись, начал он. — Но я уже на лапах не стою от усталости.

— Проходи к огню, — тотчас предложила упитанная ежиха, которая помешивала в котле ложкой какое-то варево. — Чувствуй себя как дома.

— Прежде чем я присоединюсь к вам, — сказал ласка, — а, честно говоря, мне ужасно хочется это сделать, должен признаться, что за мной гонится полиция. И еще по лесу бродит шайка землероек, которые тоже меня ищут. Так что, боюсь, мое появление может принести вам немалые неприятности.

— Ничего, — спокойно заявила ежиха. — Нас подобные пустяки мало волнуют. Тем более если ты на самом деле ничего плохого не делал. Ну иди же садись к костру. Ночь-то вон какая холодная. Поешь лучше супа, чтобы не простудиться. Я только что его сварила. Хороший суп — из жуков. Только когда будешь есть, крылышки и лапки выплевывай в миску — они жесткие. Ну а мусор после себя мы оставлять не хотим.

— Спасибо, спасибо. Я с удовольствием сяду к огню, но, если вы не возражаете, есть не буду — я не голоден.

И Нюх устроился на большом бревне возле костра рядом с ярко одетыми ежихами, которые с любопытством рассматривали незнакомца.

— По виду ласка из городских, — сказала одна, как будто Нюх был глухим или не понимал ни слова из того, что она говорит. — Вон как одежду-то изорвал.

— Ничего-ничего, — снова заговорила старая ежиха. Она засунула ложку в карман своего передника и продолжила: — Я и сама поняла, что из городских. Ты, наверное, не ешь такого супа. Может, хочешь каши?

— Благодарю вас, — с чувством произнес Нюх — живот у него подводило от голода. Потом он обернулся к молоденьким ежихам и сказал: — Да, я из города. И моя одежда совсем не предназначена для того, чтобы бродить в ней по лесу. Если бы у вас нашлось что-нибудь подходящее, я бы с удовольствием переоделся.

— Оденем тебя, не беспокойся, — заговорила другая ежиха. — Это одежда жабы, она некоторое время путешествовала с нами, но потом померла — старая уже была. Но она все время мылась, так что одежки чистые.

— Вот и прекрасно. Думаю, там можно прорезать дырку для моего хвоста?

— По-моему, там и без того достаточно дырок. Жаба-то была не из богатых.

Ему принесли жабий наряд. Он напялил на себя платье и передник, нацепил старую шляпку и всунул лапы в стоптанные башмаки. Одежда действительно была не новая, но тем не менее оказалась вполне чистой и даже пахла мылом.

Переодевшись, он успокоился. Правда, ежих ужасно развеселил его вид. Ласка в костюме жабы — такое нечасто увидишь! Но Нюха это не волновало. Он спокойно ел кашу, когда из лесу вышли несколько горностаев с фонарями.

— Полиция! — выкрикнул один из них. — Оставайтесь на местах, пока мы не обыщем лагерь.

Ежиха, сидевшая возле Нюха, быстренько ухватила его городскую одежду и бросила в костер. Та тотчас занялась пламенем.

20

А Грязнуля выбрал для спасения дорогу, ведущую через холмы. Он решил, что так преследователи устанут гораздо скорее: ведь наверх бежать не в пример труднее, чем по ровной дороге. Впрочем, он не учел того, что и ему придется ехать в гору, а это занятие не из легких. Так что пока Нюх несся по шоссе, уводя за собой большую часть преследователей, Грязнуля с трудом вертел педали, медленно поднимаясь на холм. Его преследователи тоже двигались шагом, но вскоре им это надоело — они отстали один за другим. Только владелец магазина велосипедов со своими подлапными все еще пытался догнать вора.

Вот Грязнуля проехал мимо того места, где стоял, задрав голову к небу, фальшивый волк. И внезапно дорога кончилась. Перед ним высились железные ворота. За оградой виднелся особняк, вокруг которого простирался прекрасный сад.

Табличка на воротах гласила: «Осторожно: злая собака!» Судя по всему, тут жил какой-то богач — может, человек, а может, и горностай. Грязнуля уже собирался попытаться объехать поместье стороной, как вдруг взгляд его упал на велосипед, стоящий у стены. Ласка тотчас же узнал машину Плаксы. На стене виднелось несколько грязных следов — явно кто-то перелезал через нее.

— Не иначе это Плакса, — пробормотал Грязнуля. — Пожалуй, мне стоит сделать то же самое…

Его преследователи были уже совсем рядом. Грязнуля прислонил свой велосипед к стене и попробовал протиснуться через прутья ограды. И поскольку он был достаточно худ, это ему удалось проделать без особого труда. К этому времени горностай и его друзья добрались до ворот. Они вели спокойную и размеренную жизнь, и успели отрастить себе изрядные животы, поэтому только что проделанное Грязнулей было для них невозможно. Вместо этого владелец магазина протянул лапу к звонку на воротах.

— На вашем месте я бы не стал так поступать, — сказал Грязнуля.

— Почему еще? — удивился горностай.

— Почитайте-ка! — Ласка указал на табличку.

— «Осторожно: злая собака!» — прочел вслух один из них.

— Она мой закадычный друг, — сообщил Грязнуля. — А теперь послушайте добрый совет. Вы можете забрать эти два велосипеда и успокоиться. Когда вы вернетесь в магазин, то найдете записку и деньги, что доказывает, что никто не собирался красть ваши велосипеды. Совсем наоборот, мы собирались внести за них полную плату, как только доберемся до Туманного. Если бы вместо того, чтобы выслушивать басни землеройки, вы прочли записку, вы бы поняли, что ваш город собирались ограбить именно землеройки, а не ласки. Но вы, горностаи, всегда туго соображали.

— Послушай-ка, ласка, я сейчас задам тебе трепку, несмотря ни на каких собак.

Внезапно из-за кустов слева показалась тень. И вот прямо перед Грязнулей оказался здоровенный пес. Как и большинство собак, он ходил на четырех лапах и носил ошейник — очень красивый, кстати сказать, красный с блестящими медными бляхами. В душе Грязнуля позавидовал — он и сам бы не отказался от такого. Пес подошел к Грязнуле и посмотрел на ласку сверху вниз.

При виде его Грязнуля вдруг вспомнил загипнотизировавшего его Баламута. Когда-то он, Грязнуля, считал себя настоящей собакой, и вот теперь перед ним стоит еще один представитель собачьего племени. Грязнуля немедленно захотел подружиться с этим псом, и его язык помимо воли принялся за дело.

— Гав! — сказал, Грязнуля. — Гр-р-р-р-р! Гау-гау!

— А мы больше так не делаем, — вежливо произнес пес, прикрыв глаза.

Этот вежливый ответ снова вернул Грязнулю в нормальное состояние. Он снова чувствовал себя лаской.

— Что?

— Мы больше не гавкаем. Конечно, не все. Но лично я считаю, что это унижает мое собачье достоинство. Я вообще не понимаю, почему нас должны считать лишь «четвероногими друзьями человека», его «верными помощниками». Как будто мы сами ничего собой не представляем. Просто отвратительно.

— О, — растерянно сказал Грязнуля. — Понятно.

— А теперь, — продолжал пес, — скажи, что ты тут делаешь? Я уже провел в дом одну ласку, теперь твоя очередь? Что произошло? — И он повернул голову в сторону горностаев, которые, вцепившись в решетку, завороженно следили за происходящим. — Чего хотят эти горностаи?