Пиппи Длинныйчулок садится на корабль - Линдгрен Астрид. Страница 11

— Фу, Пиппи, не надо! — сказала, вздрогнув, Анника.

— Ах так, ты тоже не любишь морковку? Ну да ладно, все равно нужно ставить палатку.

Пиппи так и сделала. Вскоре в укромном месте выросла палатка, и Томми с Анникой, ужасно довольные, забрались в нее. Неподалеку от палатки Пиппи выложила на земле круг из камней и собрала в него кучку палочек и щепок.

— Вот здорово! Разожжем костер!

— А то как же!

Пиппи взяла два кусочка дерева и начала тереть их друг о друга. Томми с интересом следил за ней.

— Вот это да, Пиппи! — обрадовался он. — Ты хочешь высечь огонь, как дикари?

— Да, но только у меня пальцы замерзли. Подожди-ка, куда я задевала спички?

Чуть погодя вспыхнул веселый огонь, и Томми сказал, что это просто мирово.

— Да, и дикие звери побоятся подойти к нам.

Анника глотнула воздух ртом.

— А какие дикие звери? — спросила она дрожащим голосом.

— Комарье, — ответила Пиппи и почесала у себя на ноге большой волдырь от комариного укуса.

Анника облегченно вздохнула.

— Понятно, и львы тоже, — продолжала Пиппи, — но питона или американских бизонов этим не отпугнешь.

Она похлопала рукой по пистолету.

— Не бойся, Анника. — С этой штукой я уж как-нибудь справлюсь, даже если полевка сюда заявится.

Пиппи налила всем кофе и раздала бутерброды. Они сидели у костра, ели, пили и были ужасно довольны. Господин Нильссон сидел у Пиппи на плече и тоже ел, а лошадь то и дело совала к ней морду и получала то кусок булки, то сахар. И к тому же здесь росла отличная зеленая трава, ешь — не хочу.

Небо хмурилось, и в кустах стало быстро темнеть. Анника передвинулась поближе к Пиппи. Пламя костра бросало странные тени. Темнота, окружавшая маленькое освещенное пятно, казалась живой. Анника дрожала от страха. Подумать только, а вдруг за этим кустом можжевельника стоит людоед? А может, вон за тем камнем прячется лев?

Пиппи поставила на землю кофейную чашку.

запела она хриплым голосом.

Анника задрожала еще сильнее.

— Эта песня есть у меня в книжке, — сказал Томми. — Это книжка про пиратов [2].

— Точно, — подтвердила Пиппи. — Это, наверное, Фридольф сочинил ее, ведь это он научил меня петь эту песню. Много раз сидела я на корме ясной звездной ночью, когда Южный Крест светил прямо над моей головой. А Фридольф сидел рядом и пел.

снова затянула Пиппи еще более хриплым голосом.

— Знаешь, Пиппи, у меня внутри что-то непонятное, когда ты так поешь. Разом и страшно, и весело, — сказал Томми.

— А у меня внутри почти что только страшно, — объяснила Анника. — Хотя тоже немножко весело.

— Когда я вырасту, то уйду в море, — решил Томми. — Буду пиратом, как и ты, Пиппи.

— Правильно, — сказала Пиппи, — нас с тобой будут называть «Гроза Карибского моря». Будем грабить золото, всякие украшения и драгоценные камни и прятать свои сокровища в тайнике — в дальней пещере на необитаемом острове в Тихом океане. Пещеру будут охранять три скелета. У нас будет флаг с черепом и двумя скрещенными костями. И мы будем петь «Пятнадцать матросов» так громко, что песня понесется от одного конца Атлантики до другого. А все, кто в море, услышат нас и захотят броситься в воду, чтобы избежать нашей страшной кровавой мести!

— А как же я тогда? — жалобно спросила Анника. — Я боюсь быть морской разбойницей. Что же мне тогда делать?

— Да ты все равно сможешь отправиться с нами, — успокоила ее Пиппи. — Будешь стирать пыль с пианино!

Постепенно костер погас.

— Время ложиться по койкам! — скомандовала Пиппи.

Она набросала еловые ветки на пол палатки, а сверху постелила толстые одеяла.

— Ты хочешь лечь валетом со мной в палатке? — спросила Пиппи у лошади. — А может, накрыть тебя попоной и ты будешь стоять под деревом? Ты говоришь, что в палатке тебе всегда нездоровится? Ну ладно, тогда делай как хочешь.

И Пиппи ласково похлопала лошадь.

Вскоре все трое ребятишек и господин Нильссон лежали, плотно укутанные в одеяла, и слушали, как о берег плещут волны.

— Слушайте прибой океана, — мечтательно сказала Пиппи.

Было темно как в мешке. Анника держала Пиппи за руку, чтобы не было так страшно. И тут полил дождь. Капли стучали по палатке, но внутри было сухо и тепло, и слушать шум дождя было даже приятно. Пиппи вышла из палатки и накрыла лошадь еще одним одеялом. Лошадь стояла под густой елью, где ей было вполне хорошо.

— Да, здорово здесь! — с восторгом вздохнул Томми, когда Пиппи вернулась.

— Еще бы! А поглядите, что я нашла под камнем! Три шоколадки!

Три минуты спустя они уже спали, Анника с набитым шоколадом ртом, а Пиппи — с шоколадкой в руке.

— Мы забыли почистить на ночь зубы, — сказал Томми и тоже заснул.

Когда Томми и Анника проснулись, Пиппи рядом уже не было. Они вылезли из палатки. Солнце сияло. Перед палаткой горел новый костер, Пиппи сидела у огня, жарила ветчину и варила кофе.

— Сердечно поздравляю вас со Светлой Пасхой! — воскликнула она при виде Томми и Анники.

— Что ты, какая же сейчас Пасха! — удивился Томми.

— В самом деле? Тогда сберегите мои поздравления до следующего года.

Аппетитный запах кофе и ветчины щекотал детям нос. Они уселись, поджав под себя ноги, вокруг огня, и Пиппи подала всем ветчину, яйца и картошку. А после они пили кофе с печеньем. Еще никогда завтрак им не казался таким вкусным.

— Мне кажется, нам здесь лучше, чем было Робинзону, — сказал Томми.

— Да уж, если нам еще удастся раздобыть на обед свежей рыбы, то Робинзон посинеет от зависти, — ответила Пиппи.

— Фу, — не согласился Томми, — не люблю рыбу.

— И я тоже не люблю, — добавила Анника.

Но Пиппи срезала длинную, тонкую ветку, привязала к одному ее концу шнурок, смастерила из булавки крючок, нацепила на него кусочек булки и уселась на большой камень у самого берега.

— Сейчас поглядим, — сказала она.

— А кого ты ловишь? — спросил Томми.

— Каракатицу, — ответила Пиппи. — Это вкуснятина, какой не сыщешь.

Она сидела целый час, но каракатица не клевала. Подплыл один окунь, понюхал булку, но Пиппи быстро отдернула крючок.

— Нет уж, спасибо, мой мальчик, — сказала она. — Раз я сказала «каракатица», значит, будет каракатица. А тебе нечего примазываться.

Немного погодя она бросила удочку в озеро.

— Вам повезло, — заявила она. — Нечего делать, видно, придется жарить оладьи на сале. Каракатица что-то сегодня кочевряжится.

Томми и Анника были очень довольны. Вода блестела, переливалась на солнце и манила их.

— Давайте купаться, — предложил Томми.

Пиппи и Анника согласились. Вода была довольно холодная. Томми опустил большой палец ноги в воду, Анника сделала то же самое. Но каждый из них быстро отдернул ногу.

— А я придумала кое-что! — воскликнула Пиппи.

У самого берега лежал крошечный скалистый островок, на котором росло дерево. Ветви дерева свисали над водой. Пиппи забралась на дерево и привязала к ветке веревку.

— Смотрите, как надо, ясно вам?

Она ухватилась за веревку, раскачалась в воздухе и плюхнулась в воду.

— Вот так можно сразу окунуться! — крикнула она, вынырнув.

Томми с Анникой сначала побаивались, но это было так соблазнительно, что они решили попробовать. А после первого раза никак не могли остановиться. Потому что это было еще приятнее, чем казалось со стороны. Господин Нильссон тоже захотел с ними играть. Он спустился вниз по веревке, но за секунду до того, как плюхнуться в воду, со страшной быстротой вскарабкался наверх. И это он повторял каждый раз, хотя дети кричали, что он трус. Потом Пиппи придумала кататься на обломке доски со скалы в воду. Это тоже было здорово, потому что, когда доска шлепалась в воду, брызги летели во все стороны.