Пиппи Длинныйчулок садится на корабль - Линдгрен Астрид. Страница 2

— Никакого порядка в этом доме, разве тут найдешь что-нибудь! — недовольно заявила Пиппи. — Правда, этот кусок сыра я давно искала, хорошо, что он нашелся. Где ты, шляпа? — закричала она. — Пойдешь ты с нами в магазин или нет? Если ты сейчас же не найдешься, будет поздно.

Но шляпа так и не нашлась.

— Ах так, сама виновата, раз ты такая глупая. Не жалуйся после, когда я приду домой, — добавила она строго.

Вскоре они уже топали по дороге в город: Томми, Анника и Пиппи с господином Нильссоном на плече. Солнце сияло так ярко, небо было такое голубое, а дети были такие довольные! В придорожной канаве бурлила вода. Канава была глубокая, до краев наполненная водой.

— Люблю канавы, — сказала Пиппи и, не раздумывая долго, прыгнула в канаву. Вода была ей выше колен, и когда Пиппи стала прыгать по ней, то забрызгала Томми и Аннику.

— Я буду понарошку кораблем, — сказала она и помчалась по воде. Но тут она споткнулась и упала в воду.

— Нет, я буду подводной лодкой, — вовсе не огорчаясь, объявила она, когда вынырнула.

— Но ведь ты, Пиппи, насквозь промокла, — испугалась Анника.

— Ну и что из того? — ответила Пиппи. — Кто сказал, что дети обязательно должны быть сухими? Я слыхала, что от холодного обливания люди здоровеют. Это только в нашей стране выдумали, будто детям нельзя ходить по канавам. В Америке в канавах полным-полно детей, даже воде тесно. Дети сидят там круглый год. Правда, зимой они примерзают, изо льда торчат одни головы. Мамы кормят их компотом и котлетами прямо в канавах, ведь обедать домой им никак не прийти. Но они здоровы, как ядрышки орехов, будьте уверены!

Освещенный весенним солнцем маленький город выглядел вполне симпатично. Узенькие, мощенные булыжником улицы вились как хотели между домами. Почти у каждого дома на клумбах в маленьких садиках пробивались подснежники и крокусы. В городке было много магазинов. В этот погожий весенний день нашлось много охотников делать покупки, люди сновали туда-сюда, и дверные колокольчики позвякивали непрерывно. Хозяйки с корзинками заходили в лавочки купить кофе и сахар, мыло и масло. Некоторые ребятишки из маленького городка тоже покупали кое-что: кто кока-колу, кто жевательные резинки. Но у большинства детей денег не было. Бедняги, стоя на улице, глазели сквозь стекла витрин на выставленные там напоказ лакомства и прочие замечательные вещи.

Как раз когда солнце светило ярче всего, на улице Стургатан показались три маленькие фигурки. Это были Томми, Анника и Пиппи, до того мокрая, что она оставляла после себя узкую мокрую дорожку.

— Здорово нам везет, — сказала Анника, — поглядите, сколько здесь магазинов, а у нас в переднике целый карман золотых монет.

Ее слова так обрадовали Томми, что он подпрыгнул высоко-высоко.

— Тогда пошли покупать! — сказала Пиппи. — Сначала я хочу купить пианино.

— Да что ты, Пиппи, ведь ты же не умеешь на нем играть, — удивился Томми.

— Откуда мне это знать, ведь я еще ни разу не пробовала, — ответила Пиппи. — У меня никогда не было пианина, как же я могла пробовать? А ведь ты знаешь, Томми, научиться играть на пианине без пианина ужас как трудно, нужно долго-долго тренироваться, пока не научишься.

Но магазина, где продают пианино, нигде не было видно. Вместо этого они подошли к парфюмерному магазину, где на витрине стояла баночка с кремом от веснушек, а рядом — картонная вывеска, на которой было написано: «Вы страдаете от веснушек?»

— Что там написано? — спросила Пиппи.

Она читала не очень-то хорошо, потому что не ходила в школу, как все дети.

— Там написано: «Вы страдаете от веснушек?» — прочитала Анника.

— Еще чего! — задумчиво сказала Пиппи. — Ну, ясно, вежливый вопрос требует вежливого ответа. Пошли!

Она толкнула дверь и вошла в магазин, а за ней по пятам — Томми и Анника. За прилавком стояла пожилая дама. Пиппи подошла прямо к ней.

— Нет! — решительно сказала она.

— Что тебе нужно? — спросила дама.

— Нет, — повторила Пиппи.

— Не понимаю, что ты хочешь сказать.

— Нет, я не страдаю от веснушек, — объяснила Пиппи.

Теперь дама поняла ее. Но, бросив взгляд на Пиппи, она воскликнула:

— Но, милое дитя, у тебя все лицо в веснушках!

— Ясное дело, — согласилась Пиппи, — но я вовсе не страдаю от них. Мне они даже нравятся! До свидания!

И пошла прочь. В дверях она оглянулась и крикнула:

— А если у вас появится мазь, от которой веснушек будет еще больше, пришлите мне домой восемь банок!

Рядом с парфюмерной лавкой был магазин дамского платья.

— Мы еще до сих пор ничего не купили, — сказала Пиппи. — Пора заняться покупками всерьез.

И они потопали в магазин: впереди Пиппи, за ней Томми, а за ним Анника. Первое, что они увидели, была витринная кукла в голубом шелковом платье. Пиппи подошла к ней и ласково пожала ей руку.

— Здрасьте, здрасьте! — сказала она. — Я вижу, это вы здесь хозяйка. Очень приятно познакомиться, — добавила она и еще сильнее потрясла руку куклы-манекена.

Но тут случилось ужасное несчастье: рука куклы оторвалась, выскользнула из шелкового рукава, и Пиппи осталась стоять, держа в руках эту длинную белую руку. Томми ахнул от ужаса, а Анника начала уже плакать. Продавец подбежал к Пиппи и стал отчаянно ругать ее. Пиппи послушала его немножко, а потом сказала:

— Успокойся грамм на двести, я думала, что у вас самообслуживание, и хотела купить эту руку.

Продавец рассердился еще сильнее и заявил, что кукла не продается. Мол, во всяком случае, одну руку купить нельзя. Но Пиппи решила заплатить за всю куклу, раз она ее сломала.

— Очень странно, — сказала она. — Хорошо еще, что не все такие чокнутые в магазинах. Подумать только, значит, если я в другой раз захочу купить свиную голяшку, продавец захочет мне сбагрить целую свинью?

С этими словами она широким жестом вынула из кармана передника несколько золотых монет и швырнула их на прилавок. Продавец просто онемел от изумления.

— А что, может, эта кукла стоит дороже? — спросила Пиппи.

— Нет, нет, она стоит гораздо дешевле, — ответил продавец и вежливо поклонился.

— Оставь себе сдачу и купи чего-нибудь вкусненького домой своим ребятишкам, — сказала Пиппи и пошла к двери. Продавец, продолжая кланяться, побежал за ней и спросил, куда ему прислать витринную куклу.

— Да мне нужна только эта рука, я заберу ее с собой, — ответила Пиппи. — Остальное можешь раздать бедным. Пока!

— А на что тебе эта рука? — с удивлением спросил Томми, когда они вышли на улицу.

— Вот эта? На что мне она? Знаешь, у кого-то есть вставные зубы или фальшивые волосы, ведь правда? И даже иногда фальшивые носы. Почему же мне не купить фальшивую руку? Между прочим, если хочешь знать, три руки иметь очень полезно. Помню, когда мы с папой плавали по морю, то один раз приплыли в город, где у всех людей было по три руки. Вот здорово, правда? Подумай только, сидят они себе и держат вилку в одной руке, нож в другой, и вдруг кому-то захотелось поковырять в носу или почесать за ухом. Тут как раз и пригодится третья рука. Знаешь, сколько они так времени сэкономили?

Вдруг Пиппи слегка нахмурилась.

— Ух, вот это уже враки, — призналась она. — Сама не знаю, как это получается. Вдруг ни с того ни с сего из меня вылезает столько врак, что я просто ничего с этим не могу поделать. По правде говоря, в этом городе у людей было вовсе не по три руки, а по две.

Она помолчала с минутку, а потом сказала:

— Между прочим, у многих там было по одной руке, а у некоторых и вовсе ни одной. И когда надо было есть, они ложились на тарелку и хватали еду ртом. А почесать себя за ухом они сами вовсе не могли, им приходилось просить маму.

Пиппи огорченно покачала головой.

— Сказать по правде, я нигде не видела так мало рук, как в том городе. Но такая уж я есть. Вечно я задаюсь и выдумываю что-нибудь. Надо же было придумать, будто у людей больше рук, чем есть на самом деле!

Лихо закинув руку куклы на плечо, Пиппи отправилась дальше. У кондитерского магазина она остановилась. Возле него, уставившись на стеклянную витрину, стояла целая толпа ребятишек. А на витрине были расставлены большие банки, полные красных, голубых и зеленых карамелек, длинные ряды шоколадных плиток, целые горы жевательной резинки и — самое соблазнительное — тянучки. Неудивительно, что малыши, стоявшие там, то и дело тяжело вздыхали. Ведь у них вовсе не было денег, ни даже самой мелкой пятиэровой монетки.