Профессия – призрак - Монтеле Юбер. Страница 26
— Что… что… что с вами, тетя Памела?
— У вас теплые руки, Артур! Те… те… теплые!
— Ну и… и что ж?
— У п-п-п-призраков руки х-х-х-холодные!
Мы оба дрожали как осиновые листья.
Я не знал, что придумать, чтобы спасти положение, и брякнул первое, что пришло мне в голову.
— Но я же согрел их специально для вас, тетя Памела. Для того, чтобы вас успокоить! Вот взгляните… взгляните на мой отпечаток на сиденье кресла… Разве стал бы так себя вести плохо воспитанный призрак, который без нужды пугает людей?
Испуг на лице леди Памелы в одно мгновение сменился улыбкой.
— О, Артур! Я смущена. Я не заслуживаю такого внимания! Хорошо, бегите, а то я наговорю еще каких-нибудь глупостей.
Я поспешил убраться и двинулся прямо по направлению к свече, которую, как и при первом моем визите к леди Памеле, оставил на большом столе в столовой.
Растроганный простодушием тети Памелы, я уже протянул к свече руку, как вдруг грубая пятерня схватила меня за шиворот…
— Так наш Артур освещает себе путь свечой?
То был вкрадчивый и жестокий голос Джеймса. Я потерял сознание.
В чувство меня привели пощечины…
— В путь, господин призрак! Несмотря на поздний час, его светлость будет счастлив взять у вас интервью…
Несмотря на мои жалобные стоны, вопли и мольбы, Джеймс не отказал себе в зловредном удовольствии проволочить меня по парадной лестнице на третий этаж. Там он свернул по коридору налево, открыл дверь в глубине, втолкнул меня в просторный кабинет и только тогда наконец разжал хватку, чтобы зажечь две керосиновые лампы, потушить свечу, которую он у меня отнял, и постучать к лорду Сесилу…
Несмотря на ужасные обстоятельства, я все-таки сообразил, что кабинет, в котором мы оказались, расположен как раз над кабинетом естественных наук, а спальня лорда Сесила — над комнатой мэтра Дашснока.
— Это Джеймс, ваша светлость! Призрак попался!
Усталый голос лорда Сесила отозвался не сразу:
— Опять? Спасибо, что сказали. Посмотрю на эту третью фотографию завтра утром. Спокойной ночи, Джеймс.
— Ваша светлость меня не поняли. Я сам поймал призрака во плоти и крови!
— Что? Как? Каким образом?
— Ну да, ваша светлость! Он тут, в кабинете, у меня на глазах! Соблаговолите удостовериться в этом сами, ваше лордство!
Во время этого краткого обмена мнениями через дверь я, как бабочка, которая бьется о стекло, инстинктивно приблизился к большой застекленной двери на балкон, выходивший на западную сторону. Но на случай возможной грозы дверь была заперта. Да и будь она открыта, далеко бы мне не уйти.
Услышав изумленные возгласы лорда Сесила, которые возвещали, что он вот-вот появится в кабинете, я впал в такую панику, что одним прыжком очутился за складками правой занавески; этой раздвинутой сейчас занавеской была задрапирована дверь на балкон. Такой поступок мог только усугубить ожидающую меня кару.
Но в ту минуту, когда Джеймс обернулся, он увидел пустой кабинет, и то же самое увидел лорд Сесил, как раз появившийся из своей спальни.
Задыхаясь от тоскливого страха в своем укрытии, я наблюдал за реакцией обоих…
— Итак, Джеймс? Где этот пресловутый призрак?
— Но… секунду назад он был здесь, ваша светлость.
— Я не спрашиваю вас, где он был, я спрашиваю, где он сейчас?
— Коридор! Я оставил дверь приоткрытой… Он сбежал у меня за спиной в коридор!
Джеймс бегом бросился вон из комнаты, и шум его шагов вскоре стих. Рискнув выглянуть одним глазком из-за занавески, я различил высокую фигуру в халате — стоя на пороге кабинета, лорд Сесил освещал лампой пустынный коридор. Ко мне он повернулся спиной. А так как вторую лампу унес Джеймс, в кабинете было довольно темно.
С минуты на минуту Джеймс возвратится ни с чем. Тогда они обыщут комнату и непременно меня найдут. Куда бы мне спрятаться?
В шести шагах от меня распахнутая настежь дверь вела в спальню лорда Сесила — ночник слабо освещал кровать, обрамленную затейливо украшенными колонками. Паркет в кабинете и в спальне был покрыт коврами, заглушавшими шум шагов, — это подстегнуло мою решимость сменить убежище.
Сосчитав до трех, я бросился к кровати лорда Сесила и, дрожа, забился под нее. Оттуда я уже не видел ничего, кроме пола, но слышать мог все…
— Ну так что же, Джеймс? Где призрак?
— Не мог он за несколько секунд добежать до конца коридора, ваша светлость. А комнаты, выходящие в коридор, все заняты, кроме трех, где нет мебели, но я их осмотрел на обратном пути, вы сами видели, ваша светлость.
— Так что же, Джеймс? Где призрак?
— Он должен быть в этом кабинете, ваша светлость! Отсюда выходят три двери: одна — в коридор, одна — в спальню вашей светлости, а напротив нее дверь в спальню блаженной памяти леди Малвенор, но она заперта уже много лет. Поскольку пойманного мной маленького негодяя в коридоре нет, а исчез он, когда я стоял в дверях вашей спальни, он наверняка спрятался здесь — а спрятаться здесь можно только за занавесками!
Воцарилось молчание, в котором чувствовались сомнения. Несмотря на то что Джеймс рассуждал так уверенно, он не спешил проверить свое утверждение — из моего тайника под кроватью я видел ноги дворецкого, неподвижно застывшие рядом с ногами его хозяина. Очевидно, лорд Сесил обратил внимание на это противоречие и саркастически заметил:
— Вполне логично, Джеймс! На днях, руководствуясь той же логикой, мы рассчитывали непременно поймать нашего призрака на чердаке… Представьте, мне запало в память одно изречение мэтра Дашснока: «Применять к призракам правила логики — это все равно что открывать банку сардин зубочисткой». Под этим банальным набором слов кроется глубокая истина. Готов биться об заклад на двадцать гиней — за занавеской призрака нет!
— Я никогда не бьюсь об заклад, ваша светлость. Это противоречит заповедям моей Церкви.
— Нынешним вечером эта заповедь весьма для вас кстати! Ну раз так, ищите его, не рискуя потерять деньги…
Громадные ступни Джеймса исчезли из поля моего зрения, потом возвратились.
Наступило еще более долгое молчание. Его прервал ласковый, покровительственный голос лорда Сесила.
— С некоторых пор, мой добрый Джеймс, все мы переутомлены. Ваша ошибка простительна…
— Но я не сошел с ума, ваша светлость! История очень простая… Мне никак не удавалось уснуть, и я спустился в большую библиотеку, чтобы в старинной Библии найти ответы на кое-какие мои вопросы. Через несколько минут мне послышался крик леди Памелы. Я побежал на крик и, к своему удивлению, на столе в столовой увидел зажженную свечу. Поскольку голоса леди Памелы больше слышно не было, я погасил свою лампу и спрятался за буфетом. И тут из комнаты леди Памелы преспокойно вышел мальчуган, который направился к свече. Я схватил его за шиворот…
— Это на вас похоже!
— Уверяю вас, ваша светлость, этот гадкий шалопай состоял из самой обыкновенной плоти и разговаривал как любой из нас!
— Досадно, что эта плоть куда-то испарилась!
— Но свеча осталась!
— Ну что ж, с этим я не спорю.
— Признаюсь, это совершенно непонятно.
— Мэтр Дашснок, — заговорил лорд Сесил поучительным тоном, — дал мне прочитать труды, посвященные чисто технической стороне вопроса, Джеймс. Из них явствует, что консистенция некоторых избранных эктоплазм настолько напоминает доброкачественную человеческую плоть, что невольно можно ошибиться.
— Ваша светлость полагает…
— Судя по всему, вы встретили Артура, который прогуливался со свечой, чтобы легче было ввести вас в заблуждение и посмеяться над вами. Если верить мэтру Дашсноку, призраки склонны к таким розыгрышам.
— Если ваша светлость утверждает…
— Я ничего не утверждаю, Джеймс, я констатирую. Вы поймали сквозной ветерок. Единственное, чем вы можете подтвердить свои слова, — это свеча. Превосходное доказательство! Наш дом ломится от них… Позвольте мне снова лечь спать, у меня больше нет сил. И поразмыслите над пословицей «Sapiens nihil affirmat quod non probet». На нашем родном языке это означает: «Мудрец никогда не утверждает того, чего он не может доказать».