Бизнес крокодила Гены и другие сказочные повести - Успенский Эдуард Николаевич. Страница 14
Он переплыл речку и всё ближе начал подбираться к Лиху. А Лихо уставилось на него единственным маленьким глазом.
Только на этот раз колдовство Лихо обернулось против него самого. Чем ближе подбегал Волк, тем злее становился. Шерсть на загривке у него поднялась, глаза засверкали. Он зарычал и даже завыл.
Волк подбежал к Лиху и что было сил вцепился ему в ногу.
— Караул! — закричало Лихо. — Грызут!
И оно пустилось бежать. Кощей сразу понял, что пришла пора самому вмешаться в бой.
— Вперёд! — закричал он и ринулся на богатырей.
Стрельцы из его войска поскакали за ним, а мужики из окрестных деревень все, как один, поскакали в обратную сторону.
Но не успел кощеевский конь сделать и трёх шагов, как Одноглазое Лихо, спасаясь от Волка, прыгнуло в седло позади Кощея.
— Сгинь! — закричал Кощей, выхватывая огромный меч.
Он замахнулся на Лихо, чтобы разделаться с ним. Но рукоять у меча отломилась, и лезвие отлетело в сторону.
Безоружный Кощей развернул коня, чтобы ускакать от врагов. Но сейчас и конь подвёл. Он захромал и грянулся оземь. Вот что значило Лихо Одноглазое!
Тут на Кощея налетели богатырские конники. Они развеяли его свиту по чистому полю, а самого Кощея связали железными цепями. И ничего не смог сделать Кощей. Потому что исчезла его сила вместе с войском.
— Ваша взяла! — сказал он. — Значит, наше время ещё не пришло!
Больше он ничего не говорил.
Глава двадцатая
Послесказка
На этот раз в боярской думе было тихо. Бородатые бояре спали и не видели, как в зал вошёл царь Макар вместе с Василисой Премудрой. Сзади плёлся Гаврила.
— Эй, вы! Вставайте! — приказал Макар. — Чего заснули?
— Нет, не своим сном они спят, — проговорила Василиса Премудрая. — Это всё Кота Баюна работа!
— Его самого, — подтвердил Гаврила. — Мне люди сказали.
— А ты помалкивай, пустая голова. Я тебя не простил ещё!
— Молчу, молчу, царь-батюшка.
— И молчать нечего. А сбегай да принеси сюда петухов десяток. Мы сейчас им побудку устроим!
— Подождите, — сказала Василиса. — Я их мигом разбужу.
Она достала склянку с живой водой и побрызгала на бояр.
Бояре зашевелились и стали открывать глаза.
— Эге-ге-ге! — вдруг сказал проснувшийся Афонин. — Да, никак, царь пришёл!
— Верно! — подхватил Демидов. — И борода, и корона — всё на месте.
— А нам здесь такой сон снился! Такой сон! — закричал боярин Чубаров.
— Какой сон? — спросил Макар.
— А такой. Что к нам Кощея прислали. Что он Змея Горыныча пригласил.
— Да и Лихо Одноглазое!
— И Кота Баюна.
— Вы тут побольше спите, в думе! — сказала Василиса. — Вам и не такое приснится!
— Мы больше не будем! — закричали бояре.
— Хватит! Выспались!
— Вот что, бояре, — сказал Макар. — Я пришёл вам новость сообщить. Устал я царством править. Хочу в деревню уехать!
— А мы? Мы тоже с тобой? — закричал Чубаров.
— А вы здесь останетесь. Будете Василисе помогать. Я её вместо себя оставить решил.
— Бабу-то? — ахнул Яковлев.
Но Морозов дал ему такого тумака, что тот сразу замолчал.
— Как, поцарствуешь, Василиса? — спросил Макар.
— Я бы осталась, — сказала Василиса. — Но как с урожаем быть? Я в этих делах не очень.
Царь подошёл к окну.
— А ведь верно! Осень на носу. Только ты и с урожаем справишься. Да и я задержусь, помогу тебе. Дела передам. За боярами присмотрю. Пусть привыкнут к тебе. Идёт?
— Что ж! Можно попробовать.
Тут в зал ввалилась радостная Несмеяна. За ней — улыбающаяся Фёкла.
— Всё, — весело сказала царевна. — Наплакали.
— Что наплакали? — удивился Макар.
— Пруд наплакали.
— Какой ещё пруд?
— Ну тот. За коровником.
— А кто вас просил?
— Как — кто просил? Ты же сам говорил, как наплачем мы целый пруд, карету дашь!
— Говорил? — спросил Макар у прислужницы.
— Конечно, говорил. Своими ушами слышала.
— Мне сейчас не до вас, — сказал Макар. — У меня урожай на носу.
— А карета?
— Что — карета?
— Дашь?
— Не дам. Сейчас лошади нужны.
— Да дай ты им карету! — закричал боярин Афонин. — Пусть отвяжутся!
— Ну вот что! — сурово сказал Макар. — Или вы сейчас же уйдёте, или я вас обеих отправлю в деревню снопы вязать.
— А-а-а-а! — заревела Несмеяна.
— А-а-а-а! — подхватила Фёкла.
Но кричали они уже не так уверенно. Потом и вовсе ушли.
Боярская дума приступила к работе.
А в это время далеко-далеко, по ту сторону Молочной реки, две старушки провожали на станцию рыжего мальчика. Одна из них была Баба-Яга, а другая просто бабушка — Глафира Андреевна.
Деревья в лесу начинали желтеть. Мите пора было ехать учиться, и они шли пешком до электрички.
— Ну как! Ты хорошо отдохнул? — спрашивала Глафира Андреевна.
— Хорошо, — отвечал Митя.
— А по хозяйству Егоровне помогал? Или бабушке всё самой приходилось делать?
— Помогал-помогал, — сказала Баба-Яга. Теперь уже не Баба-Яга, а бабушка Егоровна.
И дальше они шли молча.
— Бабушка, — вдруг спросил Егоровну Митя, — а Змей Горыныч больше не появится?
— Какой ещё Змей Горыныч? — удивилась Глафира Андреевна.
— Трёхголовый. Он чуть Макара не съел!
— Какого Макара? — ещё больше удивилась старуха.
— Да так, показалось ему, — неохотно объяснила Егоровна, бывшая Баба-Яга.
Видно, ей не хотелось, чтобы в деревне знали про сказочное царство. И Митя больше ничего не спрашивал.
А когда поезд отходил от станции, Митя высунулся в окно и закричал:
— Бабушки! Бабушки! Я на следующий год только к вам, только к вам! Я никуда больше не поеду! Ждите меня!
— Поглядим ещё! — пробормотала Баба-Яга. — Ты сначала приезжай, а потом и говори!
И они одиноко побрели в сторону от станции.
Забот у каждой вдосталь, а годы всё-таки немалые.
Дядя Фёдор пёс и кот
Часть первая
Приезд в Простоквашино
Глава первая
Дядя Фёдор
У одних родителей мальчик был. Звали его дядя Фёдор. Потому что он был очень серьёзный и самостоятельный. Он в четыре года читать научился, а в шесть уже сам себе суп варил. В общем, он был очень хороший мальчик. И родители были хорошие — папа и мама.
И всё было бы хорошо, только мама его зверей не любила. Особенно всяких кошек. А дядя Фёдор зверей любил, и у него с мамой всегда были разные споры.
А однажды было так. Идёт себе дядя Фёдор по лестнице и бутерброд ест. Видит, на окне кот сидит. Большой-пребольшой, полосатый. Кот говорит дяде Фёдору:
— Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь. Ты его колбасой кверху держишь, а его надо колбасой на язык класть. Тогда вкуснее получится.
Дядя Фёдор попробовал — так и вправду вкуснее. Он кота угостил и спрашивает:
— А откуда ты знаешь, что меня дядей Фёдором звать?
Кот отвечает:
— Я в нашем доме всех знаю. Я на чердаке живу, и мне всё видно. Кто хороший и кто плохой. Только сейчас мой чердак ремонтируют, и мне жить негде. А потом и вовсе могут дверь запереть.
— А кто тебя разговаривать научил? — спрашивает дядя Фёдор.
— Да так, — говорит кот. — Где слово запомнишь, где два. А потом, я у профессора одного жил, который язык зверей изучал. Вот и выучился. Сейчас без языка нельзя. Пропадёшь сразу: или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.
Дядя Фёдор говорит:
— Пошли ко мне жить.
Кот сомневается: