Из химических приключений Шерлока Холмса - Казаков Борис Игнатьевич. Страница 2

Холмс снял накидку и предстал передо мной в форме офицера флота Его Величества. Улыбаясь, он попросил меня облачиться в костюм, принесенный в саквояже. Ничего не понимая, я выполнил его просьбу, отметив, что форма в точности соответствует моему росту и объему.

— Оставайтесь в ней, — сказал Холмс, — мы с вами сейчас позавтракаем, и я вкратце сообщу вам, что все это значит.

Вскоре мы сидели за столом, и Холмс вводил меня в курс дела,

— Видите ли, дорогой Ватсон, меня срочно захотел видеть мой брат Майкрофт. По пустякам такое не случается. Я был у него, и он попросил моего участия в деле, совершенно для меня необычном. Вы еще не смотрели сегодняшних газет?

Я достал газеты и кинул на них беглый взгляд.

— Все это не то, — сказал Холмс, — вот смотрите: небольшая заметка, но дело очень серьезное.

Я прочел: «Вчера на рейде потерпел аварию противолодочный крейсер «Портсмут». Имеются человеческие жертвы».

— Это сказано очень мягко, — нахмурился Холмс, — и то лишь по той причине, что событие невозможно скрыть. Сообщают об аварии, тогда как корабль затонул после происшедшего на нем взрыва. Майкрофт хочет, чтобы я подключился к расследованию, которое уже ведут офицеры флота. По совести говоря, я пока не вижу, сколь смогу оказаться полезным. Это не моя сфера деятельности. Следов на воде не остается. Военные разведка и контрразведка в таких вопросах более компетентны, но Майкрофт доверяет моей способности замечать детали, пропущенные другими, и я не смог уклониться. Хотя еще раз говорю, что здесь подозревается диверсия, о которой флотским офицерам и армейской разведке должно быть известно куда больше, чем мне. Но так или иначе, я согласился на условиях, что я — всего лишь консультант, а делом занимается сам флот. Меня свели с несколькими офицерами и, дабы не возбуждать каких-либо подозрений, мне предложили побывать на месте катастрофы в форме офицера флота. Я высказал пожелание, чтобы и вы, милейший Ватсон, сопутствовали мне в этой экспедиции. Надеюсь, у вас нет возражений?

Я тут же выразил свое согласие,

— Для вас я выбрал форму корабельного врача, что соответствует вашей профессии, и вы в ней, как я заметил, довольно импозантно выглядите. То, что она пришлась вам так впору, у вас, я полагаю, не должно вызвать удивления: я, живя с вами столько времени вместе, очень хорошо знаю ваши размеры.

Не без некоторого удовольствия я про себя отметил, что форма на мне сидит лучше, чем на моем друге. Это, конечно, было естественно, ибо военная форма (хотя в данном случае и не армейская, а флотская) для меня когда-то была обыденной и я не совсем еще отвык от нее.

— Запомните, доктор, — сказал Холмс, — что на время вам следует забыть свое имя. Вы сейчас — корабельный врач, сэр Уилкс, а я — сэр Хейли. Мы с вами: отправимся в порт. Там нас будут ожидать. У вас есть, такая же накидка, как у меня. Мы выйдем в них, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей новой форме.

Позавтракав, мы вышли на Бейкер-стрит и, подозвав кеб, поехали в порт. Погода была на редкость солнечной, и, удалившись от дома, мы освободились от накидок. В порту, нас встретил подтянутый морской офицер, представившийся мне, как и следовало ожидать, — Смит. Он сказал, что катер уже готов, и мы тут же спустились к нему. Через некоторое время наш катер приблизился к месту происшествия. Под ярким солнцем небольшое судно стояло там на якоре. Катер подошел вплотную, и мы поднялись на борт судна. После короткого приветствия командир информировал Смита, что судно ведет работы по обследованию корпуса затонувшего корабля. Смит захотел побеседовать с уже спускавшимся перед этим под воду водолазом. Широкогрудый моряк выступил вперед и сказал, что он последним поднялся на борт и может сообщить все, что видел.

По его словам, корпус судна был поврежден взрывом на самом корабле. Никаких признаков внешнего удара не обнаружил.

— В каком месте пробоина? — поинтересовался Смит.

— Я полагаю, сэр, — ответил водолаз, — в непосредственной близости от расположения крюйт-камеры.

— А какие плавающие предметы были вами подобраны?

— Это, — сказал командир судна, — проделано, было прежде всего пришедшим на место происшествия миноносцем «Стремительный» и противолодочным крейсером «Ливерпуль».

— Сюда уже направлены суда для подъема «Портсмута». Они хорошо оснащены и укомплектованы. Через пару дней всю картину можно будет видеть уже непосредственно на свету, — сказал Смит, — хотя у меня и нет сомнений в наблюдениях водолаза.

Мы взошли на катер и направились к миноносцу «Стремительный». Капитан немедленно проводил нас в свою каюту. Холмс обратился к нему и спросил, что наблюдала его команда и что она подобрала, прибыв на место аварии.

— Все три корабля, сэр, — ответил капитан, — вели непрерывное наблюдение за поверхностью моря и были в повышенной боевой готовности. Ожидали появления подводной лодки, но ничего не обнаруживалось. Переговаривались сигналами. В семнадцать ноль семь увидели на «Портсмуте» взрыв и сразу устремились к судну. Когда подошли, «Портсмут» уже погружался. Шлюпки стали собирать людей живых и погибших. Подошел и «Ливерпуль», делал то же самое. Тело капитана Никольса подобрали мы. «Стремительный» вернулся на свою позицию, всех пострадавших и тела отправили шлюпками и катером на берег.

— Много ли было живых? — спросил Смит.

— Всего пятеро, сэр, но все в таком состоянии, что разговаривать с ними было невозможно. Удачливей всех, я полагаю, оказался марсовый матрос. В момент взрыва мачта, на которой он был, переломилась, и его выбросило далеко в море, но он был оглушен и, если бы мы не подошли, определенно бы утонул.

— Где он сейчас?

— Полагаю, что в госпитале.

— А эта подводная лодка, — спросил Смит, — не могла ли она вас все-таки обмануть, капитан?

— Нет, сэр, такого я не думаю. Наблюдение велось очень тщательно и непрерывно. Погода тому благоприятствовала. И, кроме того, море прослушивалось гидрофонами, никакого шума работающего двигателя отмечено не было.

— А что вы скажете о погибшем капитане Никольсе? — спросил Холмс.

— Я много лет знаю его, сэр, как исключительно честного, опытнейшего моряка. Порядок и дисциплина на корабле под его командованием всегда ставились в пример другим капитанам.

— Благодарю вас, капитан, — сказал Холмс, — не пройдем ли мы с вами в крюйт-камеру вашего корабля?

В этом помещении Холмс осмотрел все очень пристально, попросил вскрыть некоторые картузы с порохом. Он обратился ко мне:

— Отберите, пожалуйста, пробы этого пороха, Уилкс, и плотно упакуйте их.

Я немедленно выполнил указание, набрав длинные полосы пороха, похожие на макароны, завернул их в бумагу и сделал на ней надпись, проставив дату и время отбора. Смит спросил Холмса, интересует ли его что-нибудь еще. Тот сказал, что больше задерживаться, на «Стремительном» не имеет смысла.

Поблагодарив еще раз капитана, мы спустились в свой катер.

— Я полагаю, Смит, что нам следует сейчас навестить и «Ливерпуль».

Смит молча, кивнул, и наш катер отправился к другим кораблям.

Чтобы не задерживать читателя, скажу, что встреча там была почти такая, как на «Стремительном». Людей «Портсмута» крейсер «Ливерпуль» не подбирал, так как «Стремительный» подоспел раньше и успел все сделать до его прихода. На вопрос Смита о Никольсе капитан крейсера ответил с жаром:

— Полагаю, сэр, что без ведома капитана Никольса на судне не могло оказаться никого из посторонних, даже крыса не прошмыгнула бы!

Холмс и здесь изъявил желание посетить крюйт-камеру. Он пристально поглядел на матросов, ее охранявших, а в помещении осмотрел все, как мне показалось, даже с большим вниманием, чем на «Стремительном». И также попросил меня отобрать пробы пороха. Я опять запаковал «макароны» в пакет, сделал соответствующую, запись и положил в саквояж.