Три веселых зайца - Бондаренко Бр.. Страница 15

ЧЕСТНЫЙ СПОР

Заспорили в речке жук Плавунец и жук Водолюб – кто из них дольше под водой без воздуха пробудет.

– Я, – щелкает Плавунец крыльями. – Я шире тебя. В моей груди больше воздуха поместится.

– Нет я, – горячился Водолюб. – Моя грудь хоть и поуже твоей, хоть и меньше в ней воздуха вмещается, зато я умею экономнее расходовать его.

Но разве, крича, доберешься до истины? Пошумели жуки, решили опуститься под воду и сидеть. И кто первым высунет голову наружу, тот и проиграл.

– А я судьей в вашем споре буду, – сказал Прудовик, показываясь из раковины.

Набрали жуки по полной груди воздуха, опустились на дно речки, сидят, друг на дружку смотрят, белые пузырики кверху пускают. Молчат.

Вот жук Плавунец и говорит:

– Эй, Прудовик, а если я кончик брюшка наружу высуну, будет ли это считаться, что я проиграл?

Подумал Прудовик, полизал шершавым языком водоросли, сказал:

– Голову высовывать нельзя, а кончик брюшка можно: брюшком не дышат.

Всплыл Плавунец кверху, высунул кончик брюшка из воды. А на кончике брюшка у него трубочка. Набрал с ее помощью Плавунец воздуха в себя и повеселел, опять на дно опустился.

Тут и жук Водолюб голос подал:

– Эй, Прудовик, а если я кончики усов наружу высуну, будет ли это считаться, что я проиграл?

Подумал Прудовик, полизал шершавым языком водоросли, сказал:

– Голову высовывать нельзя, а кончики усов можно: усами не дышат.

Всплыл Водолюб кверху, высунул кончики усов из воды, а на кончиках усов у него дыхальца. Набрал Водолюб воздуха в себя и опустился на дно, сел возле Плавунца.

Сидят жуки, смотрят друг на друга, и то один из них кверху всплывет, то другой. Голов наружу не высовывают. Это Прудовик точно видит. Плавунец кончик брюшка иногда высунет, Водолюб – кончики усов, а голову – никто.

И говорит Прудовик всем на речке:

– Честно жуки спорят. Сколько уж времени прошло, а еще ни один из них голову за воздухом не высовывал. Терпеливые. Я бы столько времени не усидел без воздуха под водой, давно бы уже всплыл, если бы не умел дышать кожей прямо в воде.

ТЮЛЬПАНЧИК, КОПЫТЕНЬ И ЯРУТКА

Была весна. Просыпались цветы. Проснулся однажды и Тюльпанчик. Жил он на опушке рощи. Выклюнулся. из земли, смотрит: еще кое-где снега белеют.

Сказал:

– Как рано проснулся я. Раньше всех.

Но смотрит, а у соседа Копытеня листья успели уже вырасти с ладонь, и Ярутка стоит у края поля и помаргивает беленькими цветочками.

«Э, – думает Тюльпанчик, – Копытень-то с Яруткой раньше меня, оказывается, проснулись. Я только из земли выклюнулся, а у него уж вон листья какие, а Ярутка успела даже расцвести».

И решил твердо:

– На следующую весну обязательно обгоню их.

Все лето только об этом и думал. И осенью раньше всех спать лег.

– Пораньше, – говорит, – лягу – пораньше встану.

И верно, не успел еще весь снег с полянки сойти, а уж он из земли вылез.

– Ну,–говорит, – теперь-то уж я самый первый.

Но смотрит: у Копытеня уже успели листья вырасти с ладонь, и Ярутка стоит у края поля и помаргивает беленькими цветочками.

«Эх, – думает Тюльпанчик, – опять я проспал. Опять они раньше меня встали».

И решил окончательно:

– Долго спать не буду, подремлю немного и хватит, и обгоню их.

И сделал, как задумал: поспал чуть-чуть с осени и проснулся. Только ушли метели из лесу, расти начал. Прямо сквозь снег пробился. Поднялся во весь рост и говорит:

– Теперь-то уж я наверняка первый.

Но смотрит, а у соседа Копытеня листья успели уже вырасти с ладонь. И Ярутка стоит у края поля и помаргивает беленькими цветочками.

И запечалился Тюльпанчик: опять, выходит, промедлил он. Он только еще поднялся, а они уж вон и зазеленеть успели, а Ярутка даже расцвести.

Стоял Тюльпанчик в снегу и печалился, а Копытень смотрел на него лукаво и улыбался. И Ярутка улыбалась. Глупый Тюльпанчик, он не знает, что Копытень зимует с зелеными листьями. С осени отрастит их и ложится спать. И Ярутка тоже: зацветет с осени и потом спит всю зиму. Весной оттает и продолжает цвести.

Но Тюльпанчик не знает этого. Он думает, что они просто раньше него проснулись, и решает:

– Зиму спать не буду, но на следующую весну зазеленею раньше их.

ЛЕНИВЕЦ

Как только Ленивец родился, то тут лее сразу и решил быть умным и ничем лишним не обременять себя. Начал было расти хвост у него, но Ленивец пришлепнул его покрепче, сказал:

– В жизни и без хвоста обойтись можно. И хвост у него не вырос.

На каждой лапе у него могло бы быть по пять пальцев, и это было бы красиво. Но Ленивец сказал самому себе:

– Для нормальной жизни и двух вполне достаточно: одним поманишь, другим погрозишь.

И отрастил себе на каждой лапе всего по два пальца с кривыми, как серпы, когтями.

У него мог бы быть нормальный нос, но Ленивец еще в детстве прихлопнул его ладонью и сказал:

– Я не любопытный, зачем мне длинный нос. Для жизни мне и одних ноздрей хватит. Есть чем дышать и ладно.

Над ним стали смеяться, дразнить его тупорылым, но Ленивец не обращал на это внимания.

У него мог бы быть большой рот и это было бы лучше: большим ртом больше и пищи захватишь. Но Ленивец сказал самому себе:

– И маленьким ртом наесться можно.

И навсегда остался с крошечным детским ртом. Чтобы не обременять себя лишней заботой, дом он себе строить не стал.

– И без него, – говорит, – в жизни обойтись можно.

И обходится. Вцепится в сук когтями, повиснет и спит. Часто голодает. И вовсе не потому, что в лесу поесть нечего. А просто ленится с одного дерева на другое перейти.

Пьет он и то не досыта, потому что не хочет с дерева спускаться, к озеру идти. Вот и ползает по веткам, слизывает росу с листьев. А сколько ее нужно слизать, чтобы досыта напиться! Живот-то от груди до хвоста вытянулся.

И неопрятный всегда. За собой не следит. Спросят у него:

– Что губы у тебя мокрые? Ответит:

– Слюной замочились.

– Ну так вытри их.

Скажет:

– Лень мне. Да и зачем вытирать? Сами высохнут.

И так всегда: что ни скажут – сделай, отвечает, не думая:

– Лень мне.

Потому и зовут его все Ленивцем. И ленивее его в лесах Южной Америки никого нет.

ЗАБОТА РЕМЕЗА

Прошлым летом он был птенцом. Мать у него была синичкой, и поэтому звали его синичонком. И не было у него никаких забот. Но это было прошлым летом. За осень и зиму он повзрослел, и теперь все зовут его Ремезом. И хлопот у него теперь столько, что он даже не знает, куда их девать.

Весной он женился, стал птицей семейной. И целую неделю они думали с женой, какое им гнездо сделать. Решили такое придумать, какого еще ни у кого не было и нет.

– Давай выроем гнездо в земле, – сказал Ремез.

А жена поправила на голове бурую шапочку, сказала:

– Ну и придумал. А скажи, где живет Щурка?

– В норе, – сказал Ремез.

– А Сизоворонка?

– Тоже в норе.

– Вот видишь. И еще Каменка живет в норе, и Зимородок. Нет, давай лучше выроем прямо на земле ямку, и это будет нашим гнездом.

И теперь уже Ремез посмеялся над женой.

– Ну и придумала! – и дернул черноватыми со светлыми полосками крыльями. – Какое гнездо у Чибиса?

– Вроде ямки на земле.

– а у Зуйка?

– Тоже.

– Вот видишь, ничего нового в твоем гнезде нет. У всех куликов гнезда вроде ямок на земле. Нет, давай лучше свяжем из хвороста плот и пустим по реке. И это будет нашим с тобой гнездом.

– Что ты, – сказала жена Ремезу. – Это не ново. У Поганки где гнездо?

– На воде.