Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира - Гандольфи Сильвана. Страница 15

Я снова почувствовала, что не должна говорить ему, где живу. Этот человек с его болезненными странностями пугал меня. Как можно доверять тому, кто держит животных в клетке, спасаясь от ночных кошмаров?

К тому же он слишком навязчивый. Рисковать нельзя. Хорошенько поразмыслив, я написала: «Макс, мне надо только знать одну вещь: сухопутная черепаха утонет, если во время спячки окажется с головой под водой?»

Макс не отрывался от компьютера и ответил тут же:

«Странный вопрос. Но успокойся: этого не может быть, потому что черепахи никогда не выберут ямки с водой, чтобы впасть в спячку. Хотя могут пробыть под водой даже в течение часа. Не хочешь же ты сказать, что твоя черепаха под водой?»

«Нет, она не под водой. Но что если, пока она спит, случится наводнение? И если оно продлится больше часа? Что будет в этом случае?» — написала я, поддавшись панике.

Только отправив сообщение, я поняла, что допустила ошибку. Было очень неосторожно с моей стороны упоминать о наводнениях. Макс может догадаться, где я живу.

И действительно, он немедленно ответил: «Почему ты говоришь о наводнениях? Ты случайно не в Венеции живешь?»

«Нет, я просто так сказала», — поспешно написала я. Но мне самой этот ответ показался неубедительным. И даже хуже — подозрительным. Я стерла его и выключила компьютер.

Приближались зимние каникулы, температура поднялась на несколько градусов, но бабушка, похоже, не собиралась выходить из спячки.

Теперь я жила в постоянном страхе. При малейших признаках возможного наводнения я мчалась на Челестию, хотя это не имело особого смысла.

Я сидела рядом с бабушкой, поглаживая ее по спине и проводя палочкой по прожилкам между пластин. Слушала едва уловимое шипение, единственное доказательство того, что она жива. Мне не хватало наших разговоров. Я читала ей Шекспира, но она не реагировала. Что происходит в этом маленьком спящем мозгу?

Прислонившись спиной к черепашьему панцирю, я начинала фантазировать, мечтая о себе и о будущем. Раз бабушка превратилась в черепаху, я тоже превращусь в кого-нибудь, когда состарюсь. А мама? В глубине души я не верила, что с мамой может произойти нечто подобное. Слишком реалистичная, слишком деловая, она не читала наизусть Шекспира и не играла в слепых на улицах Венеции. Нет, маме не грозило превратиться в такое странное существо.

А я? Мы с бабушкой как две капли воды, даже имена у нас похожи. Может быть, однажды я тоже сойду с ума? Меня тоже упекут в психушку? Или я превращусь сразу, с первой попытки? Но во что? Бабушка никогда мне не рассказывала, во что превращались женщины из ее рассказов, женщины того древнего народа на краю земли, которые не хотели умирать. Как только она проснется, сразу ее об этом спрошу.

Как только она проснется… Но сможет ли бабушка мне отвечать, выйдя из спячки?

Усилием воли я снова сосредоточилась на себе.

Меня не особо привлекало превращение в исполинскую черепаху. Я бы предпочла стать птичкой или олененком. Не знаю, можно ли выбирать, но, думаю, да. Ведь по сути, если бабушку вдохновил черепаховый гребень, меня может подтолкнуть к перевоплощению птичье перо. Чайки, например. Хочу ли я быть чайкой? Почему нет? Или олений рог: неплохо, наверное, стать оленем. Они так быстро бегают! Или слоном, потому что они долго живут. Об этом стоит помнить, когда решаешь принять новую сущность. Красивая серая слониха. Во всяком случае, я не хочу становиться в старости рептилией, как бабушка, в этом я уверена.

Я прогоняла эти мысли, давя в себе желание сбежать, смыться отсюда. Ведь у меня еще столько времени! Мне еще нет и одиннадцати, и до бабушкиных восьмидесяти ой как далеко. Вся жизнь впереди!

Я снова смотрела на бабушку. Неподвижна, как камень, серый и молчаливый. Видит ли она сны? Что снится черепахам? Оранжевая еда? А может, Шекспир? Или Альдабра? Или все вместе, как в тех бессвязных необъяснимых снах, которые теперь так часто снятся мне.

Сидя часами рядом с бабушкой, я размышляла о будущем. К большому своему удивлению, в основном я думала, что сделать, если, выйдя из спячки, черепаха потеряет последние остатки человеческого. Мне было бы жаль расстаться с бабушкой, но как любящая внучка я должна отвезти ее на Альдабру. Любой ценой. Там ее место.

Альдабра, конечно, далеко, но все-таки не как Луна: это реальное место на нашей планете. Можно погрузить черепаху на плывущий туда корабль. Надо только придумать как. На далеком острове бабушка будет жить среди себе подобных, начнет новую жизнь. Здесь, в Венеции, у нее нет никого, кроме меня. А если я опять заболею? Сколько еще это будет продолжаться? Не то чтобы мне надоело, но как долго я продержусь?

Иногда я далее плакала, но в конце концов решила сосредоточиться на практической стороне моего безумного плана. Просто чтобы понять, насколько он осуществим.

Прежде всего мне надо было снова связаться с Максом. Другого выхода не было. С кем еще я могу поговорить об исполинской черепахе?

Сев за компьютер, я написала:

«Макс, я хочу отвезти мою черепаху на Альдабру. Как это сделать?»

«Шутишь? — ответил он через несколько часов. — Повторяю, отдай лучше мне, я буду о ней заботиться. Она будет королевой моего террариума».

«Нет, я не хочу, чтобы она сидела в клетке, я говорила тебе тысячу раз. Если ты не хочешь мне помочь, я обращусь в какую-нибудь международную организацию по охране животных».

На самом деле до сих пор ни о чем подобном я и не думала. Я знала, что Альдабра — заповедник и что черепахи, которым грозит вымирание, там охраняются, но меня пугали расспросы ученых. Что бы я ответила, спроси они, откуда взялась моя исполинская черепаха? Зато сотрудники заповедника помогли бы переправить бабушку на Альдабру. Вероятно. Или тоже посадили бы в клетку?

На экране появился значок, что пришло сообщение.

«Элиза, не предпринимай ничего, пока я не приеду. Обещаю тебе помочь. Скажи, где ты живешь».

Секунду поколебавшись, я выключила компьютер.

Глава одиннадцатая

Наступил последний школьный день перед рождественскими каникулами. Наконец-то я вздохну с облегчением: в каникулы у меня будет больше времени на бабушку, и мне не придется так надолго оставлять ее одну. Хотя, конечно, сидеть с ней, пока она спит, не так уж весело. Нужно придумать способ разбудить ее.

Главное — пережить зиму. Нужно построить в ангаре теплицу, только я еще не придумала как. Прозрачную, теплую и удобную теплицу, а не клетку с прутьями, напоминающую тюрьму.

Я размышляла об этом, сидя в классе, и как сквозь туман видела, что происходит вокруг. Ребята за партами шумно шаркали ногами. До меня доносились крики, смех и разговоры. Все ждали звонка, чтобы вырваться из класса и с головой окунуться в долгие каникулы.

Итак, я построю вокруг черепахи стеклянные стены, а внутри разведу костер.

Воздух нагреется, и бабушка выйдет из спячки. А потом я отвезу ее в какое-нибудь надежное место.

Гениальная идея — но как ее осуществить? Прежде всего мне нужно стекло, рейки и замазка, чтобы все скрепить. Стекло можно вынуть из наших окон или купить, если это не очень дорого. Если сделать теплицу в форме пирамиды, она будет стоять прямо…

— Эй, Элиза, чем ты там занимаешься? Домой не идешь?

Я встряхнулась. В ушах еще звенел звонок. Оглянувшись по сторонам, я обнаружила, что осталась в классе одна.

— О чем только вы, подростки, все время думаете? — учительница стояла в дверях и смотрела на меня со снисходительным удивлением.

Я встала из-за парты.

— О том, что подарить бабушке на Рождество.

Я не кривила душой: теплица будет моим рождественским подарком бабушке Эе.

Опрометью я бросилась вон из школы, чтобы успеть в магазин до закрытия. Нужно поскорее узнать, сколько стоит лист стекла, правда, где оно продается, я понятия не имела. Так что пришлось шататься по городу и заглядывать во все витрины, пока в одной из них я не увидела керамическую плитку. Наверное, стекло там тоже есть. Я вошла внутрь, чтобы спросить у продавца.