Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки - Автор неизвестен. Страница 46
Взял юноша нож, вышел на улицу и смастерил снежную нарту. Сиденье со спинкой тоже из снега сделал. Копылья 111острые из дерева по бокам воткнул. Кончил нарту, стал изо всех сил дуть. Снежная нарта в настоящую превратилась. Концы от копыльев острыми ножами сделались. Вынес наполненный едой таз, на нарту поставил. Куском моржовой шкуры накрыл и привязал. Затем жену позвал. Взяла она деревянный молоток и вышла. Села на нарту, на спинку облокотилась. Юноша к нарте ремень привязал и потянул за него. Так и поехали. Девушка сидит на нарте и песню поет.
Выбежали девушки из четырех яранг, стали за спинку нарты хвататься. Стала молодая жена молоточком по рукам девушек ударять. Возвращала им боль бабушки своего мужа. Бьет девушек по пальцам, а сама смеется. Вот нарта к яранге отца подъехала. Девушка с нарты поднялась, в ярангу вошла. Из яранги отец ее вышел. Отвязал покрышку на нарте, увидел полный таз мяса и сала от разных зверей. Вдвоем с зятем высыпали еду из таза. Стало еды в несколько раз больше. Внес мясо и сало зять в сени. Затем нарту на вешала подняли и в ярангу пошли. Хозяин жене сказал:
— Вот сколько вкусной еды наш зять привез! Сейчас угощаться будем.
Женщины еду приготовили. Стали все есть. Потом юноша с молодой женой к бабушке вернулся. Стали они жить в полном достатке. Все.
38. Майырахпак
Рассказал в 1952 г. житель сел. Чаплино Итхуткак, 25 лет;.зап. В. А. Анальквасак, пер. Е. С. Рубцова. Публикуется впервые.
Существует несколько вариантов волшебных сказок о женщине-великанше, пожирающей свои жертвы. В одних случаях в качестве жертв фигурируют мыши, в других— девочки.
Каждый из четырех контаминированных здесь сюжетов существует самостоятельно или в качестве отдельного эпизода входит в другие сказки. Что же касается сюжета о Майырахпак, пожирающей мышей, то в фольклоре народностей чукотско-камчатской группы, а также и у азиатских эскимосов он имеет целую серию вариаций, когда вместо мышей персонажами выступают девочки (ср. сказку «Пять девушек и Майырахпак», — Эск. ск. и лег., стр. 53), а вместо Майырахпак — кэле (Богораз, 1900, № 164), оборотень ворон Кутх (см. здесь № 179) и т. д.
Давно это было, говорят. Пошли мышки-самочки за ягодами. Собирают они ягоды, а Майырахпак тем временем из дома своего вышла. Идет, на ходу свой нож о камни-скалы точит и говорит:
— Пис-пис-пис, как бы я вас ножом не ударила! Пис-пис-пис, как бы я вас ножом не ударила!
Увидела по пути маленьких мышек, собирающих ягоды. Приблизилась к ним. Увидели ее мышки, заплакали, а она свою тонкую кухлянку сняла и посадила их всех в кухлянку. Взвалила кухлянку с мышками на плечи и отнесла к высокому дереву, стоящему в тундре. Дошла до дерева, встала под него и сказала:
— Дерево, дерево, нагнись!
Действительно нагнулось дерево. Привязала Майырахпак свою кухлянку с мышками к верхушке дерева, отошла и говорит:
— Дерево, дерево, выпрямись!
Выпрямилось большое дерево, а Майырахпак в свою ярангу пошла. Когда она ушла, стали мышки в дырочку кухлянки смотреть, кто пройдет, какой зверь или человек. Увидели идущую пить к речке евражку, окликнули:
— Евражка, евражка, правда, что ты человек? Отвяжи нас!
Подпрыгнула евражка и говорит:
— Ни за что не отвяжу, ни за что не отвяжу! Когда мы пить идем, вы в нас камешками бросаете!
Бежит следом горностай. Увидели его мышки, позвали:
— Горностай, горностай, правда, что ты человек? Отвяжи нас!
Поглядел на них горностай и говорит:
— Ни за что не отвяжу, ни за что не отвяжу! Когда мы гуляем, вы в нас камешками бросаете!
Немного погодя бежит лиса. Увидели ее мышки, стали звать:
— Лисичка, лисичка, правда, что ты человек? Отвяжи нас!
Услыхала их лисичка, подбежала к дереву. Уселась и говорит:
— А что хозяин делает?
Отвечают мышки:
— Когда подходит к дереву, говорит: «Дерево, дерево, нагнись!» Когда уходит, приказывает: «Дерево, дерево, выпрямись!»
Запомнила эти слова лисичка и сказала:
— Дерево, дерево, нагнись!
Нагнулось дерево. Развязала лисичка кухлянку и выпустила мышек. Выпустила и говорит:
— Пойдите шикшовника наберите!
Набрали мышки шикшовника, наполнили им кухлянку. Лисичка привязала кухлянку к верхушке дерева и говорит ему:
— Дерево, дерево, выпрямись!
Действительно, выпрямилось дерево. Когда оно выпрямилось, разбежались мышки и лисичка в свою нору ушла. Развела в горшке красную краску из сухой коры ольхи. Наполнила свой горшок и в помойное ведро вылила. Затем постелила постель и спать легла.
Назавтра Майырахпак проснулась, взяла свой нож, к большому дереву пошла. Идет, по дороге о камни-скалы нож точит. «Пис-пис-пис, как бы я не поранила вас! Пис-пис-пис, как бы я не поранила вас!» Подошла к дереву, сказала:
— Дерево, дерево, нагнись!
Действительно нагнулось дерево. Майырахпак ножом кухлянку разрезала, оттуда шикша посыпалась. Стала Майырахпак ягоды есть и приговаривать:
— Глазища, глазища!
Съела и говорит:
— Где же мышки, которых я вчера в кухлянку засунула? Вместо них шикшовник один. Наверное, это моя двоюродная сестра лисичка их развязала. Ее очень легко уговорить.
Пошла к лисичке, решила ей отомстить. Закусила губу и говорит:
— Ну уж если я до тебя доберусь, не быть тебе живой!
Услышала лисичка шаги — Майырахпак к ее норе приближается. Обмакнула руки в горшок, ноздри разведенной краской намазала и стала стонать. Заглянула Мацырахпак в нору, видит — ее двоюродная сестра под покрывалом лежит. А в горшке и помойном ведре кровь, даже нос в крови. Испугалась Мацырахпак, так и присела у порога! Лисичка, не глядя на нее, сказала:
— Я, твоя двоюродная сестра, умираю, кровью истекаю, даже испражняюсь и мочусь кровью! Хороша же ты, единственная моя надежда, — хоть бы раз пришла навестить меня! Разве уж только когда умру, придешь?!
Майырахпак ответила:
— А я, глупая, сержусь на тебя, что ты мышек отвязала!
Лисичка опять ей говорит:
— Кто же мне горшок и помойное ведро выльет?
Майырахпак ответила:
— А я-то на что? Я и вылью!
Лисичка со стоном опять говорит ей:
— Только прямо на улицу не выливай. Зачем неприятное прохожим делать! Вон к тому утесу пойди, там и вылей!
Подумала лисичка и прибавила:
— Плохая совсем твоя двоюродная сестра. Отделилась от меня моя тень. Как услышишь мою тень, не оборачивайся, а то околдует она тебя!
Поставила Майырахпак на плечо помойное ведро, горшок в руки взяла, к утесу понесла. Вскочила лисичка, погналась за Майырахпак. Догнала ее — и давай ей на пятки наступать! Завыла Майырахпак, зубами защелкала и говорит:
— Ни за что к тебе не обернусь! Ни за что к тебе не обернусь!
А лисичка все бежит за ней, наступает на пятки. Подошла Майырахпак к утесу, наклонилась, стала помойное ведро с плеч опускать. В это время лисичка как толкнет ее, а сама в южную сторону убежала.
Упала Майырахпак, да на лету за птичье гнездо зацепилась. Отдышалась, стала всех птиц просить, чтобы подняли ее на утес. Не решаются птицы, потому что больно тяжелая Майырахпак. Тогда взяла она одного топорка, клюв его пальцами сплющила. Вырвала из опушки воротника волоски и приделала ему две косы. После этого краской лапы и клюв намазала. Кончила разукрашивать, посадила на скалу. Сидит топорок на скале, из всех своей красотой выделяется. Стали другие топорки просить Майырахпак, чтобы она их тоже такими красивыми сделала, обещают ее за это на скалу поднять. Разукрасила Майырахпак топорков, подняли они ее на скалу, хотя и трудно им было. С тех пор все топорки красивые. Это их Майырахпак такими сделала. Когда ее подняли на скалу, она на север пошла.
А лисичка тем временем на юг бежала. Пока бежала, застигла ее в пути зима. Поравнялась лисичка с островом Маскын и заметалась в поисках переправы. Видит — течением от берега маленькую льдинку несет. Прыгнула на эту льдинку и поплыла на ней на другой берег. Когда к суще приблизилась, увидели ее маскынские ребята, взяли луки, побежали к ней. Бегут, а лисичка им кричит:
111
Копылья — распорки, соединяющие полозья нарты с верхними планками и между собой.