Улыбка лорда Бистузье. Часть вторая из трилогии - Шуф Павел. Страница 7

Поневоле позавидуешь тем ребятам, о которых в газетах пишут. Здорово у них все-таки получается, везучие какие-то. В самый подходящий для подвига момент рядом с ними кто-то послушно тонет, что-то с готовностью горит, а на стене окраинного магазина тревожно скулит и мигает сигнализация, жалуясь, что в помещение забрались грабители. Здесь все ясно. Тут мимо подвига прошмыгнет только ленивый. Или очень занятый. Кому, к примеру, нужно срочно писать сочинение про героев и значит некогда отвлекаться на посторонние дела. Тоже ведь уважительная причина. Тоже, если подумать, героизм — мужественно и добровольно отказаться от звания героя во имя того, чтобы хорошо и в срок выполнить свой будничный долг и заработать почетную отметку в журнал, а в перспективе — и похвальный лист.

Ясненько... Выходит, завтра нам предстоит писать сочинение о героях рядом с нами. А сегодня...

Сегодня мне и еще четверым предстояло унылое дело. Мама Сервера Мамбетова тетушка Марьям, знаменитая мастерица по засолке капусты, вновь попросила нас помочь ей. Да и как не помочь — ведь несколько бочек ее мастерской работы попадут в школьную столовую. Выходит, и для нас старается. Дело это, впрочем, уже привычное. Мы даже график составили — кто когда будет помогать тетушке Марьям. По пять человек в смене. Хуже всех, конечно, Серверу. Ему-то все равно домой идти. А значит — поневоле подключаться к каждой бригаде.

Сегодня же выпало крушить кочаны мне, Андрею Никитенко, Ваське Кулакову и двум девчонкам — Стелле и Кате Суровцевой.

Сложная компания! Проще всего с Васькой. Главное — следить, чтобы он заодно с капустой злой шутки ради не отшинковал веник, а заодно и зазевавшегося кота тетушки Марьям.

Андрей — этот смирный. Он у нас фотограф, у него есть в школе лаборатория. Деньги на фотоматериалы ему директор выдает. Андрей потом из магазина счета директору приносит.

Труднее с девчонками. Стелла — известная аккуратистка. Уж она никому не даст покоя. Каждую капустнику, каждую морковинку строго оглядит и потребует, чтобы все у нас было ровненькое, одинаковое, стандартное. Не девчонка, а выездная палата мер и весов. Шаблон ходячий!

Зато Катя — белоручка высший сорт. Тоже эталон. Почти как Стелла, но только наоборот. Первым делом она, знаю заранее, прилепит к носу клочок газеты, чтобы не выгорел на солнце, а еще хуже — не расцвел осенними веснушками. Резать капусту она будет в резиновых перчатках — в аптеке специально купила. Боится свежего капустного сока. Считает, что его действие на девичьи руки еще не изучили как следует. Может, вредно. Так что — стоит ли рисковать?..

Сама тетушка Марьям работает на загляденье красиво. Да и капуста у нее — высший сорт. Было время, мы всерьез помышляли закатать соленую капусту ее работы в литровую банку и послать в Москву какому-нибудь министру по делам капусты. Пусть попробует волшебную капусту тетушки Марьям и пришлет ей Знак качества. Но так и не собрались мы послать опытный образец, не знали адреса — куда посылать, где такой министр обитает. Но капуста от этого хуже не стала. Весь поселок хрустит и ликует. Потому-то каждую осень заключают с тетушкой Марьям договор на соленую капусту" и привозят ей гору моркови и кочанов. Ну, а мы ей помогаем. Тимуровцы все-таки. Ее выручаем, а заодно и Сервера — в нашем же классе учится. Как не помочь?..

В этот раз все шло как обычно. Тетушка Марьям любовно уложила на дно трех на диво пузатых бочек уютные кочанчики, а сверху принялась устилать приготовленным нами хирманом капустного и морковного крошева, выжимая из него сок. Затем она дала Ваське толстую круглую колотушку, и Васька, орудуя ею, как ломом, нещадно исколол содержимое бочек, пробуривая в крошеве глубокие колодцы, тотчас же заполнявшиеся соком. Когда все было заполнено доверху, тетушка Марьям водрузила поверх капусты круглые деревянные тюбетейки и с нашей помощью придавила их тяжеленными камнями. Однако для третьей бочки в этот раз гнета не нашлось. Тетушка Марьям огорчилась:

— Нельзя капусте без гнета. Это как стадо без пастуха — не туда капуста моя побредет, заблудится...

Выходит, мы — пастухи, и капусту не солим, а пасем? Интересно...

Тут всех удивил Васька. Обычно у него доброе дело и за рубль не купишь, и вдруг сам вызвался.

— Я, говорит, теть Марьям, мировой гнет вам привезу. Всем гнетам гнет, он вашу капусту так придавит, что она, бедняжка, через день созреет и даже сама себя съест — лишь бы от такого тяжелого гнета поскорее избавиться.

Вот что Васька заявил хвастливо, обещая добыть лучший гнет всех времен и народов.

Рассмешил Васька тетушку Марьям.

— Давай, — говорит,— свой знаменитый гнет, а за капусту не бойся. Ей тем лучше, чем тяжелее.

Наверное, капуста получает от гнета такое же удовольствие, как штангист от своей штанги. Если так, то соленая капуста тетушки Марьям вполне могла бы участвовать в первенстве тяжелоатлетов, защищать спортивную честь поселка и отнимать у чемпионов их соленые медали.

Посмеиваясь, мы расходились по домам, поверив Ваське, что гнет он доставит. Васька пообещал, что привезет его на велосипеде и что если за дело взялся он сам, то волноваться не надо.

Что ж, тяжести — это по его части. Наверное (после капусты, конечно!), Васька был у нас главным силачом. Правда, на какое-то мгновение меня насторожила хитринка, мелькнувшая в глазах Васьки. Подумалось: а не затеял ли Кулаков какую-нибудь очередную пакость? Но я пристыдил себя. Нехорошо. Одноклассник решил сделать доброе дело, в этом нет ничего плохого. Тем более, что Ваську нашего хлебом не корми и пепси-колой не пои, а только дай ему тяжести носить да поднимать. Он же мускулы отращивает, это всем известно. Культурист, одним словом. Бройлер! Кочан!..

... Наутро, идя в школу мимо чайханы, я удивился, встретив Сервера Мамбетова. Он поджидал меня близ чайханы, положив портфель на тахту. Странно, подумал я. Сервер, бывало, заходил за мной утречком. У чайханы ждал впервые.

— Ты чего здесь примостился?— удивился я.

Вместо ответа Сервер кивнул в сторону, и я увидел зияющий люк канализации. Из шахты кудрявился парок.

А где крышка? — удивился я.

Вот то-то и оно! Нет крышки,— хмуро буркнул Сервер.— А люк видишь где — на самой дорожке в школу. Тут и малышня в школу пробегает, того и гляди кто-нибудь в кипяток свалится. Живо сварится вкрутую. Если, конечно, вовремя не вытащат.

Надо сказать чайханщику,— заволновался я.— Азим-ака здесь?

Его и жду. Не пришел еще.

Погоди, когда он приходит?

Кажется, в девять.

Ого! — присвистнул я.— У нас же сейчас сочинение. Опоздаем.

А как быть с этим?— Сервер вновь показал на люк, предательски разинувший горячую пасть.

Ситуация складывалась горестная. Как поступить? До начала урока пятнадцать минут, а Азим-ака, чайханное хозяйство которого «обслуживается» этим люком, появится еще не скоро. Азим-ака живет, правда, недалеко, можно и сбегать за ним.

Я решительно опустил портфель на тахту.

—За ним слетаю.

Сервер кивнул.

Пришлось взять хороший разгон. Запыхавшийся, взмокший от бега в свитере, я вскоре колотил в калитку чайханщика. Заливисто отозвался кобель. Он был ничуть не тише сигнализации, разве что не светился, не мигал и не отключался. Наконец вышла дочка чайханщика.

—А папа рано-рано уехал. За продуктами уехал. Сказал, что на работе будет в девять, как всегда.

Обратный стремительный путь к Серверу, сторожившему люк, я проделал с куда меньшим энтузиазмом. Сервер прямо побагровел, узнав, что мое путешествие безрезультатно. Положение было отчаянным.

— Никуда не уйду отсюда, — грозно объявил мне Сервер. — Сам посуди... продолжать он не стал. Все и так ясно.

Вздохнули разом. Ситуация!

— Иди в школу,— буркнул Сервер.

— Не, я с тобой...

— А это еще зачем?— поднял глаза Сервер.

— Чтобы тебе не было обидно.

— Вот глупости. Ты беги. Тут работы хватит и на одного. Главное — люк сторожить. Азим-ака что-нибудь придумает.