Наперсточники - Щеглов Дмитрий. Страница 10

– А я вас по всему городу ищу. Вы чего такие кислые?

– Да так, – пробормотал я, не желая ее посвящать в наши проблемы. А у нашей подружки и не было никого желания вникать в них. Она вообще не могла больше двух минут молчать, справедливо полагая, что информация, принесенная ею, обязательно нас заинтересует.

– Ой, если бы вы знали, что дома было, когда вы ушли. Папа раскричался, это он при вас не хотел показывать характер, а как только за вами захлопнулась дверь, он переменил решение и сказал, что мы никуда не поедем.

– Вот и хорошо, – в два голоса с Данилой, мы солидаризировались с отцом Насти, – может быть, он прав.

– В чем прав? – не поняла наша подружка, – в том, что обвиняет эту фирму в мошенничестве? Знаете, что он сказал? Что эта фирма соберет с нас со всех деньги и скроется вместе с ними, а мы ищи-свищи ее потом, и предложил в этом году снова отправиться на байдарках.

– Папа твой – умница! – Данила кивал головой, и я готов был встать под знамена Сан Саныча. – Что мы не видели в Сочи? Да и «мерседес» этот – приманка для дурачков. Ты думаешь, что сможешь его выиграть? Там будет честный розыгрыш?

– А почему бы и нет, – не сдавалась наша подружка, – розыгрыш проводит Международная благотворительная организация «Вселенная» совместно с журналом «Покрышка», это вам не Фитиль, который крутит пустые стаканчики. Мама сказала, что на них на всех, на всю шайку, сейчас готовится облава.

– На кого на них, разве Фитиль не один там катает?

Настя торжественно посмотрела на нас.

– Конечно не один. Игру в наперсток обслуживают, как правило, несколько человек: сам наперсточник, один-два подставных, имитирующих случайных прохожих, и группа прикрытия. Когда появляется милиция, группа прикрытия условным сигналом оповещает наперсточника и подставных об их приближении, выкрикивая заранее обусловленное слово. Те моментально растворяются в толпе.

Мы переглянулись с Данилой. Получается, игравший до нас Кузьма был подставным лицом. А стоящий невдалеке и пьющий пиво Бугай был группой прикрытия, то-то он постоянно зыркал глазами по сторонам.

– А почему стаканчики пустые, стаканчики почему пустые, там же шарик должен быть? – с ужасом я начал понимать, что попался на ловкий трюк.

– Не было его под стаканчиком и никогда не будет. Только дурак может угадывать под наперстком то, чего там и в помине нет. Вы знаете, в чем состоит трюк?

– В чем? – мы с Данилой непроизвольно сглотнули слюну, готовясь принять еще один удар безжалостной судьбы.

– Как только в игру вступает случайный прохожий, путем манипуляций из-под наперстка исчезает шарик, только что был, и нет его, – Настя, довольная произведенным на нас впечатлением, рассмеялась. – А случайный прохожий, или лох, думает, что он такой внимательный, что сейчас угадает, под каким стаканчиком злополучный шарик. Зря он надеется, никогда в жизни он не сможет выиграть у наперсточника, не для того тот сел играть. А потом, когда нужно, наперсточник тут же закатывает его обратно. Это еще что, а про карты хотите услышать?

– Откуда ты все это знаешь?

– Папа мне рассказал, он знает все их фокусы, и поэтому туристической фирме тоже не доверяет. Он считает, что нам лучше всего, как и в прошлом году, пойти на байдарках.

– Молоток у тебя папа, – съязвил Данила, – мог бы и нам рассказать.

Наша подружка, перестав щебетать, наконец внимательно посмотрела на нас.

– Мальчики, а вы, того, случайно сами не продулись?

Я хотел было сознаться и попросить Настю пожаловаться родителям. Мама все-таки у нее работает в прокуратуре, может быть, выбили бы деньги обратно с Фитиля. Но меня опередил Данила. Как он потом объяснял, если бы Настины родители узнали, что мы играем на деньги, нам обоим навсегда была бы закрыта дверь в их дом, не говоря уже про совместную поездку. Он клятвенно заверил:

– Не, что ты, мы даже на площадь не ходили.

Но не так легко обмануть нашу подружку. Она сразу как репей пристала к нам:

– А вы откуда знаете, что в наперсток играют на площади, я про площадь ничего не говорила.

– Бабка утром сказала, – успокоил я ее.

А Настя, как обычно, самую ценную информацию приберегла напоследок.

– Но мы с мамой его все равно уговорили. Завтра мы все втроем едем в Москву и посмотрим, что это за Международный благотворительный фонд «Вселенная». Папа сказал, что мы уже большие и нам надо самостоятельно делать шаги в этой непростой жизни, нечего растить из меня маменькину дочку.

Она повернулась к Даниле:

– Папа еще просил у тебя узнать, где ты познакомился с условиями конкурса, не сохранились ли у тебя газета или журнал.

Данила начал мяться и неожиданно вспыхнул:

– Бабка селедку в газете принесла, я выносил бумагу и совершенно случайно прочитал про конкурс. Но там ни про какой «мерседес» не говорилось, а упоминали только про бесплатную путевку победителю в город Сочи.

Лицо моего друга внезапно прояснилось. Он веселыми глазами посмотрел на меня.

– Макс, ты едешь, как же я забыл, в газете было написано, что победитель едет бесплатно. Значит, нам платить не надо, мы возьмем письмо и прижмем их к стенке, скажем, что нам не нужен их «мерседес», пусть выполняют первоначальной условие.

А меня разбирала злость. Я хотел вернуться снова на площадь и разобраться с Фитилем, только не знал, как спровадить Настю, и поэтому, не придумав ничего лучше, предложил Даниле сходить на свалку и поискать старую газету. Данила взвился на дыбы:

– Ты с ума сошел, я помню, когда ведро высыпал, мусорный бак был пустой, а сегодня он доверху набит, пришлось даже утрамбовывать его, пока ведро опорожнил. Да и когда это было – месяц назад.

– Ничего, разгребем, – подмигнул я ему.

Но он никак не хотел въезжать в ситуацию и гнул свою линию.

– Мусорный бак десять раз уже вывозили, там той газеты давно нету.

Но я настаивал на своем предложении.

– Может быть, она к днищу приклеилась. Пошли, – и я потащил за собою приятеля. Я правильно рассчитал, Настя не захотела идти с нами на помойку. Как только мы разошлись в разные стороны, договорившись встретиться через час, я тут же потащил его на площадь.

– Пошли к Фитилю. Если он деньги обратно не вернет, сдадим его в милицию.

– Значит, в мусорный бак не полезем?

– Не полезем, – обрадовал я его.

– А может быть, Фитиль уже сидит в кутузке? – предположил мой приятель.

– Тем хуже для него.

Я чеканил шаг впереди, настраивая себя на решительные действия. «Глаза выцарапаю, но деньги верну», – решил я. Нет, если он играет, лучше подниму стаканчики, и покажу всем, что под ними ничего нет, а потом пусть попробует он отвертится. Так ничего лучше не придумав, мы подошли к месту своего проигрыша. Между рядами Фитиля не было. Обойдя рынок и площадь со всех сторон, мы нигде не увидели команду наперсточников.

– Была на рынке облава? – спросил я мальчишку, продающего нанизанных на веточку карасей.

– Не-а.

– Что, и милиции не было? – не поверил я.

– Подъезжали сразу на двух машинах, только никого не увезли. А что, за вами приезжали? – мальчишка с любопытством оглядел нас с ног до головы. Мой воинственный вид, вид задиристого петуха, видно, не понравился ему, и он благоразумно отвернулся в сторону.

– Опоздали, – сказал я Даниле, – их сюда больше калачом не затащишь. Ищи теперь Фитиля, выколачивай из него бабки.

– Не сознается он сроду, что под стаканчиками ничего не было, – резонно заметил мой приятель. – Нечего было играть, сами виноваты. Замучаешься теперь выбивать обратно шесть тысяч рублей.

– Ничего! – хорохорился я, хоть и понимал, что Данила прав как никогда, – потрясем его еще как грушу.

Так как до осени, до сбора урожая было далеко, несолоно хлебавши мы вынуждены были покинуть площадь. Продавцы начинали потихоньку упаковывать свой товар, базарный день закончился.