Здравствуй, любимая - Щеглов Дмитрий. Страница 20

– Может быть, он их проигрывает?

– Он у меня не играет.

– Может, пропивает?

– Да нет, трезвый каждый день.

– Может быть, мать у тебя очень ревнивая?

– Есть такое. А сегодня хозяйка отеля уехала в пять часов утра, она в номере люкс жила, куда вас поселили утром, и отец через десять минут пришел.

– А почему на работу взяли твоего отца и мать, а не кого-нибудь из местных? – Данила увел разговор в сторону.

Гарик покраснел и на минуту замолчал.

– Разве непонятно?

– Нет.

– Мы же приезжие.

– Ну и что?

– Как что? Нам деваться некуда. Мы тут почти целый год работаем, вместе с рабочими ремонтировали отель, несколько номеров сделали люксовскими, а зарплату еще ни разу не получали.

– Да ты что?

– А что сделаешь? Хорошо мать на кухне работает, и повар и посудомойка. А он будет по ночам шататься черт знает где!

Данила рассмеялся.

– Для дома старается, контакты с хозяйкой налаживает.

– Не нужны нам его такие контакты. Пусть дома ночует.

– А сейчас куда идем? – спросил Данила.

План у Гарика, как все гениальное, был до примитивности прост.

– У ее дома засаду устроим. Посмотрю, куда он на работу ночью ходит.

План, предложенный Гариком, устроил Данилу на первые десять минут. Гарик потом сто раз пожалел, что взяли с собой Данилу. Будь он с одним Максом, ничего бы страшного не случилось.

Коттедж хозяйки в поселке новых русских Гарик нашел сразу. Они устроились напротив ворот в придорожных зарослях, так что обзор был великолепный.

– Я у нее все дорожки знаю, – опрометчиво заявил инициатор идеи похода, – сам помогал рабочим последний лоск наводить, а папа ей замки устанавливал.

– Да? – задумчиво переспросил Данила. – А чего же тогда мы здесь сидим? Если в доме никого нет, засаду проще изнутри устроить.

– На кухне, например! – подковырнул его Макс.

Данила не думал обижаться. Напоминание о кухне, наоборот, стимулировало у него мыслительный процесс.

– Нет, не на кухне, а в спальне, тогда не отвертятся, застукаем прямо на месте преступления. Им и крыть нечем будет.

Гарик неприятно поежился и как-то нехотя согласился:

– Только об этом потом никому.

– Да ты что! – заверил его Макс.

А Данила, посчитав, что он и так нем, как могила, деловито спросил:

– А ты мог бы в дом проникнуть?

Гарик непроизвольно сглотнул слюну и осипшим голосом ответил:

– Можно, но с другой стороны дома. Если в окошко просунуть металлическую линейку, щеколда поднимется. Однажды, когда дверь захлопнулась, чтобы ее не ломать, мы так и сделали.

Линейки не было, но у запасливого Данилы был с собой перочинный нож.

– Пойдет? – предложил он его Гарику.

Тот нехотя взял в руки орудие взлома.

– Должно бы!

– А собаки во дворе нет?

– Нет.

– А вдруг она сигнализацию поставила? – забеспокоился Макс, которому совсем не понравилась Данилина авантюра.

– Мы ее не ставили, – успокоил всех Гарик.

Через бетонный забор, помогая друг другу, они перелезли с ловкостью кошек. Шилом от перочинного ножа Гарик отщелкнул щеколду на окне первого этажа. Скрипнули ставни. Друг за дружкой, как нагулявшиеся коты, они прошмыгнули внутрь дома.

– Свет не зажигайте, я и так здесь все знаю, – предупредил остальных Гарик. – Пошли в спальню, там шкафов немерено, есть где спрятаться.

– А кухня где? – переспросил Данила.

– Слева от холла.

Однако они совершили тактическую ошибку. Им надо было бы сначала разведать укромные места, где можно спрятаться, а потом уже идти на кухню. По дороге Данила разглагольствовал:

– У философа Спинозы есть мудрое изречение: «Бутылка – не взятка, съеденная еда – не воровство», так что можно заглянуть и в холодильник.

Поскольку никто из них не был знаком с трудами мудреца, пришлось молча согласиться с Данилой. Только Гарик тревожно пробормотал:

– Не трогал бы ты здесь ничего.

– Не боись. Казанова, перед тем как идти в спальню, всегда подкреплялся.

– А это еще кто?

– Тоже философ?

– Не-е, альковый авторитет.

Глубокие познания Данилы в различных областях жизни и особенно непонятное слово «альковый» рядом с грозным словом «авторитет» избавили его от лишних вопросов. Слово «авторитет» в современном слогане уголовной направленностью почти вытеснило все остальные значения этого слова. В любом городе, деревне задайте вопрос, кто у вас местный авторитет, и посмотрите, что вам ответят. А «альковый» звучит круче, чем «местный». Так что авторитет стратега Данилы тоже поднялся на соответствующую высоту.

Пока Макс и Гарик тревожно озирались и выглядывали в окна, Данила по-хозяйски распоряжался на кухне. На жостовский большой поднос он разместил полхолодильника, начиная от икры и кончая непонятными напитками.

– Пошли в спальню, будем прятаться, – скомандовал он.

– Мы что-то не то делаем, – попробовал воззвать к рассудку трезвомыслящий Макс.

– Может, у ворот подождем? – поддержал его Гарик.

Однако разыгравшийся аппетит Данилы подавил в зародыше появившиеся было контрреволюционные мысли единомышленников.

– Сегодня с его отцом, завтра с Кудеяром-Бородой разберемся, – уверенно заявил он.

Грандиозность замыслов стратега заставила умолкнуть его приятелей.

– Ватерлоо не будет, – пообещал он им.

Гарик указывал дорогу в темноте, а Макс поддерживал под руку новоявленного Наполеона. В огромной спальне поднос с яствами кое-как уместился на небольшом журнальном столике.

– Угощайтесь! – предложил Данила друзьям.

Но тем было не до еды. Гарик тревожно выглядывал в окно, а Макс исследовал комнату. Спрятаться было негде, кроме как во встроенных шкафах. Не успел Данила приступить к трапезе, как послышался возглас Гарика:

– Приехали.

Они сгрудились у окна. Въездные ворота автоматически поднялись, и во двор въехал мощный автомобиль иностранного производства. Ребята как тараканы забегали по комнате.

– Куда прятаться? – первым заорал Данила.

– Раньше надо было думать куда.

– Идиот!

И вдруг во всем доме сразу вспыхнул свет. При его ярком освещении встроенные шкафы показались Даниле ненадежным убежищем.

– Лезем под кровать, – скомандовал он. Но на этот раз решались вопросы не стратегии, а тактики, и Макс с Гариком, не послушавшись его, юркнули в ворох женского белья и платьев. Данила, пыхтя, полез под кровать. Засада была готова, она ждала дорогих гостей. Данила только успел подумать о том, что не убрал со стола еду, как скрипнула дверь, и в спальне раздался незнакомый мужской голос. Голос не принадлежал отцу Гарика.

– Ах, дорогая, какая прекрасная жизнь у нас впереди.

На него отозвался другой голос – женский, воркующий и одновременно заботливый:

– Может быть, сначала поешь чего-нибудь? У меня холодильник забит деликатесами.

– Да уж, вижу, – в голосе мужчины послышалось раздражение. – Будь любезна, объясни мне сначала, что это такое и где ты ночевала вчера ночью?

Данила из-под кровати видел, как две пары ног остановились у журнального столика с предательским подносом.

– Я же тебе говорила, что всю ночь вместе с директором и бухгалтером отеля проверяла в «Принцессе Черноморья» баланс. Должна же я знать, когда мне отель начнет приносить доход. У меня там номер люксовский. Не сюда же их было приглашать?

– Гм-м, была там, а закусывала здесь. Интересно!

– Клянусь тебе, это не я.

– Я вижу, что это не ты, только голодный солдат может столько за один раз съесть или гренадер, как у Екатерины второй.

– Ты мне не веришь?

– Прикажешь верить тебе, а не своим глазам?

– Я не знаю, как мне объяснить.

– Ах, пресвятая дева Мария.

– Не оскорбляй меня.

– Я не оскорбляю, а требую объяснения, и если ты мне сейчас не ответишь на вопрос, что это такое, – мужчина со зла пнул поднос, – то считай, что видишь меня в последний раз в жизни. Еще до ЗАГСа не дошли, а ты мне рога примеряешь. Думаешь, если подарила мне «Альфа Ромео», то уже купила меня? Нет, дорогая моя, мне не машина нужна, а твое сердце, навсегда и безраздельно. Ну-у, я жду!