Год хорошего ребенка - де Грун Элес. Страница 34

— Совсем, совсем?

Губы госпожи Карабас превратились в ниточку, глаза стали похожи на стеклянные пули, лицо позеленело, как в неисправном телевизоре. Все больше и больше она начинала походить на Лешин портрет.

— Как ты посмел? Я немедленно доложу об этом жюри!

И, гордо скрипя сценой, она ушла.

Комиссия присоединилась к ее оценке. Хотя там был кто-то, кто высоко оценил работу Леши, либо очень хотел помочь ему и его команде.

— Три, три, десять, три, два, три, три.

Голландский мальчик Ханс действительно все умел делать. Он сумел нарисовать и портрет.

— Шесть, шесть, шесть, семь, десять, шесть, шесть! — поставила ему оценки комиссия.

Для мальчика, который первый раз в жизни взял в руки кисти, это было прекрасно.

Комментатор все никак не мог успокоиться по поводу портрета госпожи Карабас:

— Такой никудышный рисунок такой достойной женщины. Это невыносимо. Кстати, а кого это там выносят? Ага, это выносят госпожу Карабас. Что ж, давайте и мы покинем соревнование.

Разгневанная мисс Карабас, которую действительно выносили, была так огорчена, что ее портрет теперь не повесят в ООН… так огорчена, что швырнула в портрет Леши Измайлова свой зонтик, и он вонзился, точно в центр этюдника. Хорошо, что не в центр Леши.

Глава тридцать первая

ЗАКРЫТИЕ ФЕСТИВАЛЯ

В кабинете — офисе госпожи Карабас — шло расширенное заседание организационного комитета. Заседали госпожа Карабас и мистер Ичикава.

— Фестиваль получился очень полезным и социально значимым! — давала строгую оценку мисс Карабас.

— Я хочу добавить, что он был очень теплым и массовым! — поддерживал ее господин Ичикава. — Остается только решить вопрос: где проводить закрытие. Потому что почти все разъехались.

— Может быть, на стадионе королевы Анастазии? — предложила госпожа Карабас.

— Я боюсь, что мы не сумеем его наполнить даже на одну треть. Лучше всего для этой цели воспользоваться залом Королевского оперного театра.

— Есть с ними предварительная договоренность? — спросила госпожа Карабас.

— Конечно, — ответил предусмотрительный Ичикава. — Мы предварительно договорились с ними еще за десять месяцев до начала праздника.

— А готовы ли наши сюрпризы-призы?

— Я их лично осмотрел. Они великолепны. Я думаю, и дети, и пресса будут в восторге. Такого еще не было ни на одном международном празднике. Каждый приз будут выносить два человека. Под музыку и с хорошим освещением прожекторами. Соберется много журналистов и много ответственных зрителей.

В это время к совещанию подключилось еще несколько человек из числа организаторов фестиваля. И неожиданно возник вопрос — а кого собственно награждать? И из каких соображений.

Мисс Карабас склонялась сама и склоняла всех к тому, что надо награждать не отдельных участников, а целые команды.

Мистер Ичикава тихонько напирал на то же:

— Может быть, один ребенок и победил в одном виде соревнований. Ну и что? Зато во всех остальных проиграл. Мне кажется, нам не совсем можно считать его лучшим ребенком.

— Если мы будем награждать команды! — кричал итальянец Фифини. — Это будут Олимпийские игры.

Финн Ютиккалла привел тихий, но веский довод:

— Это несправедливо. Преимущества получат суперстраны. Чем больше детей, тем больше шансов.

Карабас была готова к этому бунту сотрудников:

— И верно, — сказала она. — Но не забывайте, что супердержавы и платят супервзносы в ООН. Награждая целые страны, — почти пела она, — мы повышаем ценность наград. Награждаются не отдельные дети, а целые страны и материки.

И чтобы успокоить своих слабых возражалыциков, она добавила:

— А для отдельных лучших детей у нас будут поощрительные призы.

На том и порешили.

В этот день собралось очень много журналистов и зрителей. Ровно столько, чтобы набить зал битком.

Все выглядело очень торжественно. Красный бархатный занавес на сцене. Черный бархат на госпоже Карабас. И красный галстук в черный горошек на мистере Ичикава. В оркестровой яме сидел торжественный большой оркестр Большого Королевского оперного театра. И торжественно что-то поскрипывал на смычках, пробуя инструменты.

В зал одна за другой втекали детские делегации. Ребята были радостные, лица у них светились, и одежда на всех была самая нарядная. Казалось, сейчас дирижер взмахнет палочкой, польются звуки музыки и на сцену выбегут нарядные балетные крестьянки или выплывут белые лебеди из «Лебединого озера».

И точно, раздались звуки музыки, и на сцену выплыла госпожа Карабас. Вместе с ней выплыл небольшой мистер Ичикава с большой папкой подмышкой.

— Дамы и господа! — сказала госпожа Карабас. — Дети! Наступил торжественный момент. Мы будем вручать призы победителям…

— Дамы и господа! Дети! — подхватил телевизионный комментатор. — Наступил торжественный момент. Мы… то есть организаторы праздника будем… будут вручать призы победителям.

— … Я прошу подняться на сцену организаторов фестиваля, «учебных сотрудников» и представителей команд, — продолжала госпожа Карабас.

— Вы видите, — кипел радостью комментатор, — как представители команд поднимаются на сцену. Как поднимаются на сцену «учебные сотрудники», которых спасали из воды, переводили через дорогу и стригли. На их плечи и головы выпал большой труд. Оживленной группой стоят руководители команд — лучшие представители лучших молодежей мира. Оркестр играет… что же он играет… что-то очень знакомое… чижик-пыжик?… Шопен?… нет, Вивальди. В общем, это неважно. Госпожа Карабас продолжает свою речь.

— Заканчивается наш фестиваль! — продолжала свою речь госпожа Карабас. — Мы уверены, что дети всей Земли стали на пять процентов лучше. На десять процентов дружнее. И на двадцать процентов больше стали знать друг о друге. Теперь о победителях. Первое место заняла команда Соединенных Штатов Америки. Аплодисменты! Ее ребята прекрасно выполнили все задания. Они умеют стирать, гладить белье, готовить пищу и спасать утопающих. И это несмотря на то, что в каждой семье есть стиральная машина, в каждом доме — кафе и на каждом мосту — полицейский. За это мы награждаем американскую команду самой знаменитой башней в мире: Спасской башней Кремля. И все остальные команды мы тоже будем награждать башнями. У нас много башен: Эйфелева, Пизанская, Биг Бен и еще у нас есть знаменитая Великая Китайская Стена! Музыка! Аплодисменты!

Оркестр внизу в оркестровой яме заиграл гимн США. Ребята в зале захлопали. Двое служителей вынесли на сцену точную копию Спасской башни с часами и вручили ее руководителю американской команды. Под аплодисменты зала он, шатаясь, сошел со сцены. Тотчас же к нему подбежали ребята из команды, окружили башню и стали рассматривать звезду, часы, трогать стрелки.

— Второе место заняла команда СССР! — продолжала мисс Карабас. — До конкурса по рисованию русские шли голова в голову с американцами. Но юный художник-формалист подвел свою команду. Она получила штрафные очки. За это команда награждается статуей Свободы.

— Это очень ценный приз, — подхватил слова госпожи Карабас комментатор. — Как известно, эту статую стране Америке подарила страна Франция. А теперь эта скульптура едет в страну СССР…

— Двое служителей несут статую на сцену. Они подносят ее руководительнице «советских» мисс Федуловой. Мисс почему-то в замешательстве! Фигура явно тяжела для этой относительно хрупкой женщины!!!

Товарищ Федулова действительно была в замешательстве. И не потому, что скульптура была тяжела. Товарищ Федулова была все-таки «относительно» хрупкой женщиной, а это значит, здоровой как танк. И если бы ее начальство одобрило, она взяла бы подмышки две таких скульптуры. Но она не понимала, будет ли это политически грамотно брать такой приз — печально известную скульптуру. Под сенью которой было сделано так много нехороших дел: убийство президента, война во Вьетнаме, создание атомной бомбы, безработица, угнетение негров, беспрерывные вояжи так называемых политических деятелей в так называемые свободные страны. Вот товарищ Федулова и заметалась.