Летние Приключения - Тимофеев Валерий. Страница 6

- Ловко! - похвалил Ромка. Ему не требовалось более никаких аргументов.

- Со мной не пропадешь, - снисходительно ска-зал Антон. - Набирайся сил. Мы им сейчас такую бомбочку подкинем, все лето вспоминать будут.

- Подкинем, - согласился Ромка. И кошки на душе, и мыши в животе перестали его волновать. Настроение поднималось с каждой съеденной пе-ченинкой. - Давай, выкладывай, что там у тебя?

Антон нарисовал на листе большой огурец. Под ним провел извилистую линию. На голове огурца изобразил острые собачьи уши. Критически оце-нил свое творение и внес в рисунок коррективы. Огурец заполнил четырьмя неровными квадрата-ми и небольшим яйцом.

- Теперь похоже, - сказал сам себе.

Но Ромка был противоположного мнения. Он так и не смог угадать, что нарисовал Антон. При-шлось спрашивать.

- Это наш лагерь, - пояснил Антон.

- Это? - Ромка не хотел верить своим ушам.

- Что же это по-твоему? - начал раздражаться Антон.

- Мазня на постном масле!

- Сам ты - мазня! Не понимаешь ничего, так молчи!

- А ты не спрашивай!

- И не буду!

- И не надо! Мазила. Рисовать сначала научись! - Ромку как художника злило такое отношение к творчеству.

- Чего мне учиться? Я что, картину рисую? Я карту рисую! А на карты учиться не надо. Захотел - нарисовал. И никому это не запрещается, между прочим! - Ромка упорно молчал. - Ну чего тебе не нравится? Это, - он ткнул пальцем в извилистую линию под огурцом, - речка Кизилка.

- Так и пиши! На картах все подписывают, что-бы мазню с речкой не перепутать.

- Подпиши сам, - попросил Антон. - У тебя по-черк красивее.

- Давай, - согласился Ромка. - Собачьи уши - это что у тебя?

- Горы.

- Огурец?

- Забор лагеря.

- Дыры в огурце?

- Столовая, качели, начальник лагеря, линейка.

- Яйцо?

- Тут еще флаг надо подрисовать, но я не умею, - сознался Антон. - Это пионерская комната и зна-мя лагеря.

Ромка несколькими штрихами, проведенными рукой мастера, сделал из мазни красивую карту.

- Ловко! - теперь уже восторгался Антон. Они сравнялись и заговорили как и прежде - на рав-ных.

- Пока все сражаются за отрядные флажки, мы с тобой знамя лагеря стыбрим и спрячем!

- Вот еще! Зачем оно нам?

- А пусть поищут!

- Они его и искать не будут. Вызовут нас к Владимиру Петровичу с вещами и... прощай, ла-герь! Вот тебе и все поиски.

- Кто узнает?!

- У тебя шапка-невидимка есть?

- Нет.

- Там дневальный стоит!

- Ну и пусть себе стоит!

- Он нас выдаст.

- Если увидит!

- Он не слепой.

- А мы его отвлекем.

- Как?

- Голова есть - придумаем, - пообещал Антон. - А ребята нам еще и спасибо скажут.

- Одни тебе за слопанное печенье спасибо ска-жут, другие - за сворованное знамя. Не много ли? Спина не заболит?

- Посмотришь, - уверенно сказал Антон. - Ты из игры вылетел, потому и злишься. А, думаешь, они наигрались? Кончится "Зарница", пройдет немно-го времени и все еще захотят играть. А тут им - нате, получите! Знамя лагеря кто-то стыбрил. Вме-сто знамени записочку оставил: - "Ищите у синей качели". Они туда рванули, а там новая записочка.

- Не нравится мне такая игра. - Ромке совсем не светило вылететь из лагеря.

- Не дрейфь, я все придумал! Нас никто и не заподозрит! Мы раскладываем в лагере пять запи-сок - здесь, вот здесь две и здесь. Пока они от за-писки к записке носятся - мы далеко уйдем.

- Сначала со знаменем по лагерю из конца в конец мотаться, а потом еще в горы идти? Да нас в один момент засекут!

- Нет, ты сегодня определенно не хочешь ду-мать. Мы, может, это знамя и воровать-то не бу-дем!

- А карта, а записки зачем?

- Для игры, - сказал Антон. В голову ему со-всем неожиданно пришла сногсшибательная идея. - Мы знамя там же, в пионерской комнате спря-чем. Под матрасом у старшей вожатой. А запис-ками на ложный след наведем. Все будут думать, что знамя по-настоящему украли. Мы записки разнесем и в лагерь вернемся. А потом скажем - убитые были, скучали, загорать ходили, ничего не слышали, ничего не знаем. Ну как? Согласен на такое?

- Надо было так сразу и говорить, что знамя во-ровать не будем, - воспрял духом Ромка. - Раз ни-чего не воровали, то и выгонять не за что.

- Конечно не за что, - поддакнул Антон. - За шутки кто же выгоняет?

- Если за каждую шутку выгонять, в лагере ни-кого не останется, - убеждал себя Ромка.

- Даже сам Владимир Петрович иногда шутит.

- Ага! Мы в тот раз уголь в котельной таскали, кочегару Колбаскину помогали, идем потом на речку, а начальник и спрашивает: "Откуда, - гово-рит, - у меня в лагере негритята появились? Вроде не принимал. Надо проверить, в каком они отря-де." Я говорю ему: "Мы не негритята." А он. "Нет, братцы, шутите. По-моему, вы - самые настоящие негритята. Потому как на свиней вы еще меньше походите." Вот какой он шутильник.

- И никто его не выгоняет, - поддакнул Антон. - Можешь быть спокойным, он шутки понимает. Давай записки писать. Только печатными буквами старайся.

- Чтобы почерк не узнали, - догадался Ромка.

- И чтобы таинственней было. Так всегда в приключенческих фильмах герои делают.

- Герои! Скажешь тоже, - недоверчиво посмот-рел Ромка. - Послушаешь тебя, так и мы с тобой герои.

- Еще какие! - пророчески сказал Антон.

ГЛАВА 4

СТАРАЯ ЗНАКОМАЯ

"Герои" Лежали в кустах и оценивали обста-новку.

Пионерская комната располагалась в одном из самых старых корпусов лагеря, построенных в конце пятидесятых годов. Тогда при строительст-ве еще не научились скупиться. Корпус был щедро украшен двумя колоннами, лестницей не из бето-на, а из самых настоящих гранитных плит. По кар-низу лепные украшения причудливых форм, а сле-ва и справа от входа, на глухой беленой стене - барельефы традиционно ко всему готовых пионе-ра и пионерки. Под ногами у пионеров разбиты клумбы, выложенные по периметру кирпичом "на-уголок". Завершает клумбу сильно вытянутый прямоугольник из кустарника дикой вишни. А к кустам прижимается пионерская скамейка. Напро-тив, через асфальтовую дорогу, еще четыре ска-мейки в ряд. За ними такие же кустики обрамляют линейку - большое поле с деревьями, клумбами, со сходящимися к центральной площадке дорожка-ми, с флагштоком и флагом на самой верхушке.

Ромка и Антон залегли не на линейке. От угла линейки начинается ряд детских дач. Вот в кустах возле первой из них, на самом удобном для обзора месте, и притаились ребята.

Колонны, охраняя вход в корпус, оттеняют на террасе две небольших площадки. На каждую из них выходят по два окна. Одно из коридора, дру-гое... Да, это оно и есть! Левое окно с чуть приот-крытой форточкой. В темном его прямоугольнике за старой-престарой деревянной рамой спокойно стоит в углу у стены знамя лагеря и не подозрева-ет, какие страсти вот-вот разгорятся вокруг его. Больше тридцати л е т оно стояло в этой комнате, покидая его в торжественные минуты под звуки горна и барабана при встрече и проводах каждой пионерской смены. Тридцать з и м зачехленное, лежало оно на складе, придавленное этими же са-мыми горнами и барабанами. И вот теперь, впер-вые за свою немолодую жизнь, судьба в лице двух непоседливых мальчишек готовит ему необычное приключение.

То ли ветер заглянул в приоткрытую форточку, то ли само знамя томилось предчувствием, но... Полотнище качнулось, расправило складки и по-тянулось к свету, а бахрома и кисти затрепетали от нетерпения. Волнение их какими-то невидимыми путями перелетело по воздуху и опустилось на ребят, не сводящих глаз со старого окна.