Особняк на площади, или Почти детектив - Тимофеев Валерий. Страница 8

Картофель-Агроновская закончила свою рос-сказнь. Ей вяло поаплодировали и понимающе улыбнулись. Мол, одна ты здесь такая ценная! Мы тебе и в подметки не годимся! Как же, держи кар-ман шире. Не на тех напала.

После небольшой паузы слово взяла вторая зо-лотая мышь.

Россказнь Зав-Котовны.

Ну что говорить, все мы от земли. У меня тоже крестьянское происхождение. На колхозном току родилась, оттуда и в свет вышла. Только кого этим нынче удивишь? Откуда мы еще взяться можем, как не от земли? Но выпячивают, хвастают. Всяк себя попроще показать норовит, поближе к наро-ду. И я не лучше, и я такая же. Не смотри, что вид барский, работать раньше ох как умела! Не каждая за мной угнаться могла. Кабы не случай один, и доныне мне там трудиться.

Вот о случае том и поведаю вам. Хвастаться не буду — все истинная правда. А верить или нет — са-ми за себя решайте.

Был у нас заведующий током. Кот. Для кратко-сти звали его Зав-Кот. Толстый, ленивый. Что мышей не ловит, это каждому понятно. Ворон не считает, тоже ясно как божий день. Ну и честность его на сытой роже аршинными буквами написана. А жизнь на току, скажу я вам — раздолье! Амбары под прогоны ячменем — рожью забиты; землица под зерном в любой мороз не промерзает — тепла и податлива, норку завсегда к желанной кучке про-бьешь. Запасов раньше апреля-мая делать ни к че-му, и то, проспишь время — не беда: травушка взошла, чуток — и свежий колосок полез, да и под-ружки завсегда при таком достатке безвозвратно поделятся горсточкой — другой пшенца либо овсе-ца. Разносолов у нас, ну, всяких! Благодать! Мы, сами понимаете, живем смирно, да жуем верно. Гадить? Ни-ни! Зав-Кот про нас слова плохого сказать не может. Где надо — только намекни — уберем и мести нет нужды. Законы мышиные они везде силу имеют.

Единожды кот сдурел и в распыл пошел, то есть, проворовался. Метался, метался, и на нас де-сятки тонн зерна повесил. Обиделись мы на такую несправедливость. Собрала я всех токовских мы-шей и ушла. Конечно, жаль было от такого добра уходить, да что поделаешь.

Однако, не долго пришлось горевать. Пошны-ряли мы, пошныряли и пристроились еще слаще. В доме Зав-Кота. Посмотрели — славно живет наш живоглот! Обошли окрестные поля и всех мышей на зиму к себе, то есть, к Зав-Коту, пожить при-гласили. У него запасов — лет на пять должно хва-тить, даже если он на току своем ни зернышка бо-лее на нас, невинных, не спишет. Он еще, вину свою заглаживая, нам проводы устроил, подарка-ми каждую одарил, в пояс кланялся, благодарил. А глазки масляные бегают, в каждом и неграмотный прочитать может — идите, идите, мол, на ваше ме-сто навалом новых придет.

Да где ему знать про наше мышиное братство. У Зав-Кота на току мышей пусто, а в доме густо. Мы только годик один у него и пожили, но зато как постарались! Не только все пятилетние запа-сы, а и нижние венцы дома съели. Аккурат к но-вому урожаю подгадали.

Пришел Зав-Кот домой. Мы в кусточках при-таились, ждем — так ли сработали? Так, все так. Он и дверь не успел хлопнуть, дом осел и его навеки укрыл. Знай наперед, как честный народ прода-вать. С предателями иного способа и не надобно.

Мы кота, естественно, помянули и вновь по своим рабочим местам вернулись: кто в поле, кто на птичник, а кто и на ток.

Слава о мести моей далеко пошла. И вот я здесь, среди вас, подружки, на хороших харчах, да на хорошем счету. Работу свою знаю, когда надо не зеваю, да и обиды не прощаю. За хозяйку нашу любого разорю, под удар подведу, а от Марьиван-ны беду отведу. Знает она этот мой талант и, чуть надобность в серьезном деле. — "Зав-Котовна" — кричит. — "Порадей, голубушка." — А я тут как тут. И порадею. Для хорошего человека, да за хорошие бабки я что угодно. Год хозяйке служу, а запасу уже до конца дней накопила. Хороший у нашей благодетельницы закон — дело выполнил — отчи-тайся. А что к лапам прилипло, себе оставь. Вот стимул, так стимул. Помнится, у нас один участ-ковый в неделю спекулянтов извел. "Проблема! — кричат. — Неразрешимая! Обнаглели, закона нет на них!" А этот, плюгавенький такой, раскопал закон, еще при царе Горохе принятый, собрал бригаду добровольцев. Выловили барыгу, закон под нос и штраф на месте. А закон-то с хитринкой — полови-на штрафа в карман бригаде идет. Они лучше со-бак по следу ходили. Бедный спекулянт не знал — куда прятаться. Весь который еще не попался, с повинной пришел, сдался добровольно. Есть за-кон-то, да только кое-кому выгодно иметь поболе жуликов и барыг. На них свалить, а самим тво-рить. Лакомый кусочек заразен — его попробовал и заболел — еще и еще надо. А его на всех не хватит. Ну ничего — у всех отнимем, себе возьмем. И дурят всех, и живут за счет всех. Одно слово — паразиты.

— Вот и вся моя история, — объявила Зав-Котовна.

Россказнь Тормоз-Идейной.

— Слыхала я про твои проделки, — зачала разго-вор еще одна золотая мышка. — В наших краях де-ло было, шум большущий стоял. У котишки ваше-го сберкнижек — что у иного любителя литературы собраний сочинений на полках. Ну да ни о нем речь. Поведаю-ка я вам свою россказнь, мышки-подружки. А россказнь вот какова.

Место мое прежнее было, по нонешним мер-кам, совсем плохонькое. Ни доходу, ни приходу. Что нашел, тем и сыт. Никто рядом особливо не набросал, чтобы просто так прийти и взять. За ка-ждым зернышком ни один круг дашь. Опять же, чем труднее кусок хлебца достается, тем слаще он кажется. И жили мы своим семейством: бегали ногами и никого не ругали. День пройдет, новый наступит. И не знаешь с утра — то ли что найдешь, то ли кто отлупит.

— Да где ж ты маялась так?

— Бывает же такая поруха. При дележе наша старуха рта раскрыть не успела и досталось нам ни то, ни се. До поля далеко, а до хозяйских по-гребов совсем не близко. На окраине села между фермами и бывшей церковкой, по-нонешнему клубом, протянулся пустырь. На совете предпола-гали — раз место культурное, садом величаемое, знать, богатый сбор будет. Кто-то помнил бабуш-кины россказни о том, как сладко жилось и сытно пилось под звон колокольный, ну и легонько так позавидовали семейству нашему. "Скоро, — гово-рят, — заживете вы лучше всех! А пока чуток по-терпите, а на работе покорпите. люди в селе с по-нятием, земле пустовать не дадут."

Ну мы чего, мы народ терпеливый. Ждем год, ждали пять. Уж и десяток поколений наших на пустыре этом народилось. Как весна — смекаем — колокольного звона не слыхать, знать, желудкам нашим опять отдыхать.

Я, небось, утомила вас своей присказкой. Пора и к сказке перейти.

Единожды приехал трактор. Все наши норы перекопал, траншей наделал. Но мы не в обиде, мы чуем — что к чему. Поселились рядышком, за делом наблюдаем, ждем-ожидаем. Дом построят — кто в нем жить будет? Ясно дело мы! На нашей земле, мы и главные претенденты, нам и ордер на вселение… Тем временем всякого материалу на-везли.

Только радость наша скорой на посулы оказа-лась. Фундамент собрали и тут чудеса начались. В понедельник кирпич привезут, во вторник песок, а в среду лес забросят. До выходных цемент ждут да мастеров ищут. С понедельника на работу прихо-дят — ни кирпича, ни цемента, ни леса. И такая круговерть весь сезон тянулась. Сколько раз мы воров ловили да в руки правосудия сдавали! Все как с гусей вода. Половина села с того дома об-строилась: кто сараюшкой, кто погребком, а кто и гаражик отгрохал на дармовщинку. А прораб не поспевает просыхать и подарки принимать. Важ-ный такой кот, деловой, все везде у него схвачено, там подмазано, тут приплачено. И никто ему не указ, сам любой напишет приказ, сам для себя слово скажет, сам себе для близиру накажет. такой прощелага этот кот. Он, конечно, придумал ловко. На мышей списал весь расход. Будто мы все у не-го сперли: и кирпич, и песок, и лес. Чтоб он всей шкурой облез! Нам обидно — мы дважды обману-ты: дома нет и не предвидится, это раз. А второе — на нас понапраслина. Ему куда как просто — поди нас поймай. А и поймаешь — какой с мыши спрос?