Команда «Братское дерево». Часы с кукушкой - Стрезовский Йован. Страница 36

Всякий раз, когда я читаю письма отца, мама с бабушкой плачут. Но сегодня заплакали и мы с сестрой. Читаем, перечитываем письмо и все плачем-заливаемся. Бабушка и мама — от горя, мы с сестрой — от радости. Отец писал, что скучает без нас и хочет, чтобы мы переехали к нему в Австралию. Просит без долгих проволочек готовиться в дорогу. Как тут не радоваться?

— Вот уж накатаемся так накатаемся! — ликовала сестра. — А на чем мы поедем, Роме? На автобусе?

— На автобусе, — как можно серьезнее отвечаю я, хотя самого так и распирает от счастья.

— А на поезде? — не унимается сестра.

— И на поезде.

— А на пароходе?

— И на пароходе.

— А на самолете?

— И на самолете.

Сестра смеется и кружится по комнате. Мама с бабушкой утирают слезы:

— Виданое ли дело дом родной бросать? А что за жизнь на чужбине?

— Писал же отец, что многие живут там с семьями, — пытаюсь успокоить женщин. — И веселее всем вместе, и денег больше…

Но у бабушки текут и текут по щекам слезы:

— Вам-то, молодым, легко. А зачем вы меня, старуху, в земли заморские тащите? Я уж одной ногой в могиле стою, не ровен час, помру на корабле, куда вы тогда со мной? В море, поди, акулам бросите?

Мы подавленно молчим. Тишину нарушает бабушка.

— Отпишите отцу, — решительно заявляет она, — что я отсюда ни ногой. Здесь буду свой век доживать. Где родилась, там пусть и похоронят.

В одной потрепанной книжке рассказывается о том, как в незапамятные времена люди расселились по всему земному шару. Где только не живет человек: и на равнинах, и в труднодоступных горах, и в безводных пустынях, и в заболоченных местах, и в тропических джунглях, и в холодных полярных краях. В зависимости от условий и места обитания люди строят себе самые разнообразные жилища — от примитивных нор, вырытых в земле, до небоскребов.

Эскимосы живут в районах вечной мерзлоты, где почти круглый год не тает снег и нет ни деревьев, ни камней, ни травы. Поэтому они строят свои дома из глыб слежавшегося снега, который эскимосы режут большими ножами, складывают одну глыбу на другую, а вместо цементного раствора используют воду. При замерзании вода намертво скрепляет снежные «кирпичи». Чтобы тепло в таких жилищах из снега дольше сохранялось, эскимосы проникают внутрь ползком через узкое отверстие, которое тут же закрывают. В этих домах они готовят себе пищу, спят и заготавливают впрок выловленную рыбу.

В саваннах и джунглях жилища делаются из веток, листьев, тростника и травы. Иногда это просто крыша без стен. В этих краях стоит вечное лето, поэтому людям нет нужды прятаться от холода, подобно эскимосам, а крыша защищает их от палящего солнца и проливных дождей.

Тем, кто живет по берегам больших, часто разливающихся рек, приходится строить свои дома на высоких сваях или на деревьях.

И по сей день живущие на степных просторах кочевники, перегоняя свои стада с места на место, не обзаводятся постоянным жилищем. Убежищем им служат юрты, которые можно быстро собрать и разобрать.

В отдаленных уголках Центральной Азии, Северной Африки и Центральной Америки люди иногда селятся в вырытых в холмах пещерах.

Наконец, встречаются даже такие племена, которые обходятся и вовсе без жилищ. Так, немногочисленные группы бушменов, населяющие самые отсталые районы африканских пустынь и промышляющие охотой, ночуют в кустах или зарывшись в горячий песок.

Интересно, какой дом будет у нас в Австралии? И какие там вообще строят дома, похожи они на наши или нет? А пища? Что мы там будем есть? Где-то я прочитал, что пища должна быть разнообразной и богатой витаминами А, В, С, Д, Е, К и PP. Потом предлагалось вспомнить, что я обычно ем и достаточно ли в моей пище витаминов. Ну что тут вспоминать? Чаще всего мы едим: фасоль, перцы, лук, чеснок, помидоры, баклажаны, лук-порей, капусту, рис, брынзу, яйца, молоко, шпинат, мясо, грибы, улиток, щавель, пироги… А вдруг в Австралии не будет фасоли и перцев? Дома-то мы и дня без фасоли прожить не можем. Бабушка говорит, что фасоль — пища, благословенная богом. Сдается мне, что так оно и есть. Когда в доме остается всего одна пригоршня фасоли, мы бросаем ее в горшок и варим похлебку. И растягиваем эту «благословенную пищу» на целый день.

Человек, купивший у нас коня, пришел покупать и наше поле. Меряя его шагами вдоль и поперек, он то и дело придирается:

— Ишь сорняков-то сколько! Почему не выпололи?

— Некому, — вздыхает мама.

— Почему канавы не прорыты?

— Рук на все не хватает, — отвечает мама.

— А почему деревья вокруг поля не посажены?

— Ты зачем сюда явился — поле покупать или огрехи выискивать? — не выдерживает мама.

Покупатель, как геолог какой, берет в руку комок земли, растирает его пальцами, разглядывает и качает головой:

— Гм, гм…

Мама, бледная от волнения, ждет, какую покупатель назначит цену. Я держу ее за руку и стараюсь ободрить:

— Не переживай, сколько бы ни дал — все хорошо, лишь бы руки нам развязал. Мука одна с этим полем. Сначала вспаши его, удобри, засей, потом хлеб сожни, зерно на мельницу свези…

Не дослушав, мама вырывает свою руку из моей и говорит в сердцах:

— Вот когда будет у тебя свое поле, продавай его, как знаешь, а я свое за так не отдам. Одному богу известно, сколько горя мы с отцом хлебнули, прежде чем его купить смогли.

Оставался у нас один ягненок. Ягненок был маленький, и мы торопились его откормить, чтоб было чем попотчевать гостей, которые придут нас проводить. А родственников и друзей у нас много, почитай все село.

Сегодня на луг, где мы с сестрой пасем ягненка, пришла мама и спрашивает:

— Ведь правда, дети, ягненка можно пасти и в другом месте?

— Правда, — настораживаемся мы. Глаза у мамы заволокло слезами.

— И корысти нам от этого луга никакой, — как-то неуверенно говорит она.

— Никакой, — эхом отзываемся мы.

— А помнишь, дочка, когда ты была совсем махонькая, тебя на этом треклятом лугу змея укусила?

— Помню, мама.

— Одни несчастья нам от него, правда?

— Правда.

Мама заплакала навзрыд.

— Что с тобой, мама? — забеспокоились мы с сестрой.

— Пропади он пропадом, этот луг, продала я его. Она крепко прижала нас к себе и еще горше заплакала.

* * *

Во всей школе не сыщется никого, кто бы лучше меня изучил Австралию. Я читал про нее все, что удавалось достать. Это один из самых отдаленных континентов. Когда у нас весна, там осень, а когда там зима, у нас лето.

Еще до того, как была открыта Австралия, европейцы, предполагавшие, что в этой части света находится какой-то участок суши, отмечали его на географических картах как неизвестную южную землю (Тера Аустралис).

В начале семнадцатого века в поисках суши мореплаватели добрались наконец до Австралии.

По сравнению с остальными континентами природа Австралии не отличается особым богатством. Свыше трети ее поверхности занимает выжженная солнцем безводная пустыня, получившая название Мертвое Сердце Австралии. Пустыню обрамляет пояс полупустынь с растущей в них редкой травой и колючим кустарником. Ближе к морскому побережью полупустыни переходят в саванны. Вдоль северо-восточного побережья Австралии, где выпадают обильные дожди, тянутся леса и джунгли. В этой части океана много коралловых рифов, на которых разбиваются корабли. С легкой руки первопроходцев земля эта долгое время считалась негостеприимной и малопригодной для жизни. Поначалу англичане использовали Австралию как место ссылки. Позже, когда в западной части материка были обнаружены залежи золота и других полезных ископаемых, сюда устремились переселенцы из Англии и Ирландии, а потом и из других стран мира. Число жителей с белой кожей резко возрастало, в то время как коренных жителей, австралийских негров, становилось все меньше.