Рена и таинственный чародей - Смит Шервуд. Страница 16

Как все просто и ясно! Если она будет хорошо выполнять свою работу, то никогда и нигде не пропадет. А коли выяснится, что она плохой чародей, то что поделаешь — придется голодать и бедствовать. У нее нет семьи, на которую можно было бы надеяться, но зато никто не сможет ее ни прогнать, ни удерживать.

Да, именно так и должно быть. Каждый отвечает за себя… И все же я пытаюсь найти свою семью…

Рена усмехнулась про себя. Зачем она стремится к этому? Вот у Коннора самая высокородная семья, какую только можно представить. И все же не много добра видел он от своих родичей.

Она уже решила было отказаться о своей затеи и вернуться в Кантирмур, но тут же сама себе возразила.

Глупо возвращаться с полдороги. Если я найду свою семью, но окажется, что они не лучше злобных родичей Коннора, что ж… Рена горько усмехнулась про себя. Всегда можно вернуться и забыть о них.

Уже проваливаясь в сон, она вдруг почему-то вспомнила, как Флисс и ее братья хихикали на чердаке, обмениваясь семейными шутками. У них была семья!

Вот чего я хочу, сонно подумала Рена, быть чьей-то.

Она отвернулась и мгновенно уснула.

Солнечный луч скользнул по мокрым камням над водопадом и обжег веки. Рена открыла глаза и села. Как замечательно, что они выбрали такой красивый уголок парка! С трех сторон плотной стеной их окружали густые кусты, а с четвертой высился над рекой крутой и высокий утес. Неутихающий гром водопада переплетался с разноголосым гомоном птиц, порхающих высоко в небе.

Коннор уже давно проснулся и, закинув голову, следил за быстрым полетом небольшой птичьей стаи.

Когда птицы скрылись за выступом скалы, Рена спросила:

— О чем они говорили?

Коннор пожал плечами. Но вид у него был слегка встревоженный.

— Они не… то есть говорят не так, как мы с тобой.

— Значит, их песня ничего не означает?

— И это не совсем так… Жаль, что я не могу объяснить… — Он умолк, задумавшись. Потом медленно проговорил: — Они чвивикали… в основном о еде. И гнездах.

— Ну-у-у, — разочарованно протянула Рена, поднимаясь и приглаживая всклокоченные волосы. — Какая польза от знания птичьего языка, если ничего интересного от них не услышишь?

Коннор молча запихивал плащ в дорожную сумку и загадочно улыбался.

— И верно, что можно ждать от бездумных птичек? — ухмыльнулся он, подхватывая туго набитую сумку.

— Клювы, глазки да хвосты, а головки их пусты! — хихикнула Рена, припомнив детский стишок. Она быстро заплела косы, подхватила с земли плащ и встряхнула его, подняв целый вихрь сухих травинок и мелкой пыли. — Сегодня будет тепло.

— Выйдем пораньше?

— Но после хорошего завтрака. — Рена аккуратно сложила плащ и тоже запихнула его в сумку. — Хороший — это значит сытный и горячий. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Разве я когда-нибудь спорил?

И все же Коннор направился к гостинице без особой охоты. Пока они пересекали широкую зеленую поляну, он все время настороженно оглядывался. Прежде чем перешагнуть порог общего зала, Коннор внимательно обшарил взглядом каждый уголок шумного вместилища.

Никто не обратил на них ни малейшего внимания. Они плотно поели, купили еды в дорогу и снова вышли на улицу. Взять лошадей напрокат им не удалось. У Коннора хватило бы денег, чтобы купить пару лошадок, но делать это они поостереглись, не желая лишний раз привлекать к себе чрезмерного внимания обитателей гостиницы.

Погода была отличная. Можно было бы пойти прямиком через Носвудский Лес. Однако Рена и Коннор, как и многие путешественники, стремящиеся на север, выбрали извилистую тропу вдоль реки. Слухи о разбойниках, подстерегающих путников в лесу, распространились, очевидно, уже по всей округе.

Рена радовалась каждому новому человеку, попадавшемуся им по дороге. Однако Коннор подозрительно вглядывался в незнакомых людей, пытаясь угадать в них тайных посланцев дяди Фортиана. Всякий раз, когда сзади раздавались шаги нагонявшего их путника, Коннор утягивал Рену на обочину, и они затаивались в придорожных кустах, пока незнакомец не проходил мимо. Но появлялись другие, и им снова приходилось прятаться.

— Если уж мы забираемся в эти пыльные, кишащие кусачими жучками кусты, — проворчала Рена во время одного из слишком уж долгих сидений в засаде, — то давай делать это с толком. Может, почитаешь ту пьесу? Мы как раз добрались до места, где Тре Ресдир встречает Морайена.

Коннор косился на дорогу и пристально разглядывал приближающихся путников.

— Тш-ш… — прошептал он, — вижу синие одежды.

Рена вздохнула и покорно пригнула голову. Скучно! Одно хорошо густые кусты защищали от брызг грязи, когда мимо пролетала кавалькада всадников.

— Все в порядке, — проговорил Коннор, поднимаясь. — Обычные люди.

— Эдак мы вечно будем сидеть в кустах, — кисло пробормотала Рена. — Каждый второй в Мелдрите носит что-нибудь синее.

Коннор смущенно улыбнулся.

— Ну что, почитаешь пьесу? — спросила Рена, когда они вновь выбрались на дорогу.

— Видишь ли… там немного осталось, — промямлил Коннор.

— Ты хочешь сказать, что переписал только часть пьесы? — Рена не могла скрыть своего разочарования. — Как глупо! Это все равно что пригласить кого-то к обеду и потчевать вкусным запахом еды.

Коннор засмеялся, но щеки его залились алой краской.

Внимательно поглядев на него, Рена вдруг сделала изумительное открытие.

— Ты не переписал, а… написал ее! — воскликнула она. — Сознайся, ты пишешь свою собственную пьесу?

Коннор жалко улыбался. Теперь все его лицо и даже шея были красно-бурыми.

— Тш-ш-ш… — зашипел он.

— Чего ты боишься? Никого и близко нет. — Она зыркнула глазами по сторонам. Выходит, это твоя собственная пьеса? А кто-нибудь еще знает? Значит, вот что ты имел в виду, когда утверждал, что не станешь актером. А я-то думала… — Она вдруг закрыла ладонями уши. — В голове у меня так и роятся вопросы, будто она превратилась в пчелиный улей. У-у-у, как жужжит!

Коннор весело рассмеялся. Ему было легко с этой забавной девочкой, иногда похожей на клоуна.

— Я так люблю читать пьесы, что подумал, не попробовать ли и самому написать, — проговорил он, уставившись в землю. — Наверное, это самое большое счастье — смотреть, как со сцены произносят твои слова.

— У тебя получится, — убежденно воскликнула Рена. — Непременно получится!

Коннор неопределенно хмыкнул.

— Если я закончу эту пьесу, то пошлю ее в Гильдию Драматургов под вымышленным именем. Не желаю, чтобы мне делали снисхождение как принцу Коннору. Хочу узнать, чего я действительно стою.

— Вот здорово! — хлопала в ладоши Рена. — А ты и вправду никому не говорил? Даже Тайрону?

Коннор отвернулся, устремив взгляд вдаль, будто разглядывая бесконечные зеленые поля.

— Тайрон мой большой и настоящий друг… — медленно проговорил он и замолчал.

Рена представила себе Тайрона, вспомнила его серьезные разговоры.

— Он терпеть не может пьес. Я это помню еще по нашему прошлогоднему путешествию. Не то чтобы ненавидит, просто считает, что глупо что-то выдумывать. Никаких игр он тоже не признает. Если только они не прибавляют каких-нибудь знаний или не годятся для учебы и запоминания.

— Люди вроде Тайрона не выдумывают истории, а участвуют в них, — проговорил Коннор.

— Ну да, а все остальное он считает ненужными выдумками и дурацкими фантазиями, — поддакнула Рена.

Коннор ничего не ответил, но Рена почувствовала, что ляпнула что-то не то, и смущенно умолкла.

— Если у меня ничего не получится, то и нечего раззванивать об этом по всему свету, — твердо сказал Коннор.

— Будь уверен, во мне твой секрет утонул, как в бездонном колодце. — Рена немного подумала и добавила: — А можно, я иногда буду предлагать всякие идеи, сцены и приключения?

Коннор рассмеялся.

— Предлагай все, что хочешь.

В разговорах время пролетало незаметно. Они увлеченно толковали о прославленном чародее Тре Ресдире. Перебивая друг друга, выкладывали все, что знали о нем. Рена черпала свои рассказы из прочитанных в книгах волшебных историй, а Коннор многое знал доподлинно, потому что мог копаться в королевских Геральдических архивах.