Дом, затерянный в снегах - Селин Вадим. Страница 8

– Привет. Как тебя зовут? Что ты здесь делаешь? Живешь? Сам? Почему на нас внимания не обращаешь?

Парень прекратил петь, раскачиваться, с хрустом потянулся и поднялся на ноги. Стал напротив меня, оперся о стену, устремил свой взгляд как-то сквозь меня и снова запел:

Тут уж и мне захотелось начистить ему рыло.

– Хватит петь! – завопил я так, что брызнул слюной. – Отвечай на наши вопросы, придурок!

Но тот спокойно продолжил:

– Ну его, – махнул рукой Алик. – Слепоглухой какой-то. Вот «повезло» – встретили человека, и тот больной на голову. Лучше давай помещение осмотрим.

Мы принялись за детальный осмотр, но ничего нового не обнаружили. Стены, люстра, пыль... Никаких дверей, ведущих на чердак. Одно окно, и то заложено кирпичами. Все как обычно. Вот только на полу валялась грязная куртка, а вокруг нее были разбросаны приспособления для видеосъемки.

Алик рассмеялся и от смеха даже постучал по стене ладонью.

– А мне совсем не смешно, – высказался я, хотя и понимал, что смех этот от нервов. – Рыжий ведет себя так, словно находится в комнате один. Почему он нас не замечает?

– Потому что слепой. Видишь, какие у него толстые стекла в очках?

– Ну и что? Не крот же он, в конце концов. А не слышит почему?

– Потому что глухой.

– Нелогично. Откуда же тогда песни знает? Чтобы их петь, для начала нужно хотя бы услышать...

– Чем иметь в наличии такой репертуарчик, лучше быть глухим...

Когда Алик в полной мере насладился собственной шуткой, и, как бывает после продолжительного смеха, вздохнул: «О-о-ой...», он подошел к парню и вмазал тому кулаком по лицу. Вернее, попытался вмазать. Потому как у него ничего не получилось: увесистый кулак прошел сквозь голову Рыжего и впечатался в стену, оклеенную некогда модными обоями в мелкий цветочек. Алик ругнулся, по инерции его подбросило к стене, и он сильно ударился. Всем телом пройдя сквозь парня.

Если бы я увидел себя со стороны, то, должно быть, сказал бы: «Улыбка сползла с его лица».

Меня затрясло. Алик опустился на пол, вжавшись в стену. С ужасом в глазах он посмотрел на меня. Я закрыл лицо ладонями. Мне было очень-очень плохо.

Это было последнее, что я услышал перед тем, как у меня зашумело в ушах и потемнело в глазах.

Однажды мы с папой и сестрой чуть не довели маму до психиатрической клиники. Дело было первого апреля. Мы решили разыграть маму, делая вид, что ее нет. Эта шутка казалась нам очень смешной.

Как обычно, мама пришла после работы домой и, как всегда, радостно крикнула из прихожей:

– Встречайте!

Мы не отозвались. Сидели в гостиной, пили чай и увлеченно о чем-то болтали.

– Встречайте! – повторила мама. – Я домой пришла!

Я встал со стула и спросил у папы и сестры:

– Может, еще чая заварить? На улице так пасмурно. Обожаю сидеть дома в тепле и пить горячий чай, в то время как за окном идет дождь или вот так пасмурно, как сейчас.

Я пошел на кухню ставить чайник, а папа и сестра продолжали оживленно обсуждать подкинутую мной тему. Я вернулся и тоже принялся тараторить, боковым зрением посматривая на маму и с трудом сдерживая смех.

Мама все так же стояла в прихожей и растерянно на нас смотрела. Она опустила сумку и пакеты с продуктами на пол и не могла ничего понять.

– Я домой пришла... Почему вы меня не встречаете... – дрожащим голосом пролепетала она.

– А я вчера ехал на работу и застрял в пробке. Смотрю направо, а там в машине сидит знаменитый актер! – похвастался папа.

– Какой еще актер? – спросила мама.

– Какой еще актер? – спросил я у папы.

– Я не помню его имя, но знаю, что он знаменитый...

Мама фыркнула. Взяла сумки и прошла на кухню.

– Я пиццу купила! – сообщила она. – Кому разогреть?

Но мы снова сделали вид, что ее не слышим.

– Вы что, глухие? – уже раздражаясь, крикнула мама, становясь в дверях гостиной и вытирая руки о полотенце. – Я к кому обращаюсь?

Сестра отхлебнула чай и посмотрела на часы.

– Что-то мамы долго нет с работы.

– По-моему, она говорила, что задержится – там у нее какое-то совещание планируется, – якобы вспомнил папа.

– Никакого совещания не планировалось, – удивилась мама, поправляя картину на стене.

Я скользнул по маме равнодушным взглядом и остановил его на картине.

– Па, я видел в продаже одну картину, по-моему, она очень классно вписалась бы в интерьер!

Я подошел к маме и, не замечая ее, принялся бурно описывать картину и рассуждать, как бы она подошла к гостиной. Ко мне подошли сестра с папой. Они тоже начали прикидывать, впишется в гостиную новый пейзаж или нет. На маму мы не обращали никакого внимания. Честно говоря, не сталкиваться с ней взглядом и сохранять безразличное выражение лица было очень сложно, но мы старались.

– На мой взгляд, это полная безвкусица, – сказала мама.

– Думаю, картина сюда подойдет, – почесал папа подбородок, – но надо на нее посмотреть. На словах – одно, а в жизни может оказаться совсем другое.

– Ладно вам с картинами, – влезла сестра. – Мама где?

– Да здесь же я! – воскликнула мама.

– Я ей на сотовый позвоню, – сообразила сестра и набрала мамин номер.

В гостиной зазвенел мамин телефон. Она его не брала, а стояла у картины и разъяренно на нас смотрела.

– Странно, трубку почему-то не берет, – удивилась сестра.

– Я же говорю: у нее совещание. Наверно, оно сейчас в самом разгаре и поэтому мама ответить не может, – предположил папа.

В этот момент щелкнул закипевший чайник.

– О, сейчас еще чайку попьем! – Папа радостно потер руки.

– Ну, знаете ли! – закричала мама. – Это совсем не смешно! Почему вы не обращаете на меня внимания?!

Сестра посмотрела в окно и тоскливо произнесла:

– А когда совещание закончится? Без мамы так скучно...

В таком духе, не обращая на маму никакого внимания, мы провели полтора часа.

А когда она села на стул и в голос зарыдала, мы поняли: с затянувшейся шуткой пора заканчивать, ибо мама вполне может очутиться в сумасшедшем доме или получить инфаркт.

Мама долго не могла нам простить этот розыгрыш. И, честно говоря, я ее понимаю: даже у меня остался на душе неприятный осадок. Стыдно до сих пор.

К чему я все это рассказываю? Да к тому, что мы с Аликом оказались на месте мамы. И это был не розыгрыш. Странный парень действительно нас не замечал. Алик на самом деле пролетел сквозь его тело.

– Он... при... привидение! – воскликнул Алик, когда пришел в себя. Отскочил от парня в другой конец комнаты. – Я пролетел сквозь него! Ты это видел? Видел? Не молчи!

– Да видел! – заорал я, лихорадочно соображая, что все это значит. – Ты прошел сквозь него! Но, может, он не привидение!

– А кто?

– Может, он человек, а привидение – ты!

Алик замер. Рыжий не пел. Кроме сводящего с ума «з-з-з-з-з» не было никаких звуков.

– У тебя крыша едет? – спросил Алик после продолжительного молчания. – Что за чушь ты мелешь? С какой это радости я буду привидением?

– А с какой радости привидение он?

Алик растерялся.