Клинки чужого мира - Райтер Мартин. Страница 13

Разъеденные «кислотой трубы мялись, как фольга. Места, подвергшиеся атаке первыми, полностью растворились. Обрезки труб висели в воздухе, удерживаясь только муфтой. Теперь даже пробежать по трубам к канализационному люку не представлялось возможным.

«Пощады просить не у кого, придется умирать», - невесело подумал Генрих. Он посмотрел на трубы со своей стороны, размышляя о том, что кислоте, прежде чем достичь верха, вначале нужно затопить весь пол, но подниматься не стал. От одной только мысли, что он будет трусливо поджимать ноги и дрожать в ожидании конца, делалось противно.

Прижавшись спиной к кирпичам, скрестив на груди руки, Генрих замер в ожидании. Стараясь отвлечься, он принялся вспоминать последние месяцы своей жизни. Он вспомнил, как, испуганный ведьмами, страдал на лавочке в скверике неподалеку от школы и как доказывал неизвестной девочке теорию о том, что математика - вымирающая наука. Если бы ему кто-то сказал тогда, что он спорит с настоящей принцессой, он бы рассмеялся в ответ. Но прошло немного времени, и Альбина поклялась ему в любви и верности до самой смерти. Генрих вспомнил о золотом дракончике, благодаря укусу которого его жизнь наполнилась чудесами и приключениями. Дракончик и сейчас был с ним - висел на цепочке, как обычный кулон.

Генрих расстегнул куртку, вытащил дракончика.

«Прощай, дружище. Хочешь ты того или нет, но погибнуть нам придется вместе. Если кислота растворяет чугун и сталь, то тебя она растворит тем более. Я бы запихнул тебя в какую-нибудь щель, да боюсь, что бурлящее месиво заберется и туда, так что лучше мы умрем вместе. Верно? Но, если честно, мне бы хотелось, чтобы ты ожил и полетел к Альбине с вестью о том, что перед смертью я думал о ней».

Но дракончик молчал, и Генрих снова спрятал его под рубаху.

«Вот уж не думалось, что придется умирать так глупо - в каменной западне, да еще и растворенным кислотой… Только бы не расплакаться от боли».

Генрих подумал о братьях Капунькисе и Бурунькисе, вспомнил их вечные перебранки и улыбнулся.

«Пусть моя жизнь и была короткой, но повидал я немало. И встретил настоящих друзей. Так что сожалеть мне не о чем. А это самое главное!»

Генрих покосился на бурлящее вещество. Оно заполнило уже большую часть колодца, свободный учас ток измерялся метром, не больше. Ждать оставалось недолго.

- Подвиньтесь-ка, - послышался за спиной голос Сундри.

Гном с хмурым видом выбрался из стены и встал рядом с Генрихом.

- Ты вернулся? - удивился Генрих.

- Вернулся, - буркнул гном, глядя в сторону. - Вы уж извините, сплоховал я. Бежал, как последний трус, а про то не подумал, что вас камни не пропустят. Хорошо хоть вовремя одумался и повернул, а то трусость легла бы на мою жизнь позором.

- Да, смалодушничали мы, - раздался еще один голос. - Уж вы на нас не серчайте - мы существа не военные, без привычки голову от страха потеряли. Меня зовут Глоин - вам про нас Сундри уже говорил. - Слева от Генриха появился второй гном, а следом в канализацию ввалился третий.

- А я Хар. Мы решили умереть рядом с вами.

- Вы с ума сошли! - растерялся Генрих. - Это глупо. Какой смысл погибать зазря?

- Нет, не зазря. Для нас большая часть сражаться рядом с вами и погибнуть вместе. Все-таки вы не простой человек, а Герой, рыцарь его королевского величества, - сказал Сундри. - Вы нас не уговаривайте - мы так решили и никуда не уйдем.

Гномы вытащили молоты, широко расставили ноги и, насупившись, уставились на бурлящую массу.

- Лишнего молота случайно нет? - спросил Генрих, понимая, что уговоры бессмысленны.

- У меня нож есть, - отозвался Хар. - Если хотите, возьмите молот, а я оставлю себе нож.

- Молотом я не владею, - ответил Генрих. - Нож подойдет больше.

Он закашлялся:

- Вонь-то какая.

- Да, дрянь редкостная, - согласился Глоин. - И кто это безобразие на свет произвел?

Глава X ПОГИБАТЬ НЕ ЗАЗРЯ

Положение выглядело безвыходным: пути к люку отрезаны, позади стена. Можно было, конечно, прыгнуть в смертоносную кислоту, но она разъест ноги прежде, чем доберешься до люка. «А что, если бежать не к люку, а к Вратам, через которые проникает в канализацию эта чертовщина? - подумал Генрих. - Взобраться на трубу и сломя голову кинуться в дыру - будь что будет! Врата - тонки, и не может быть, чтоб пространство за ними оказалось полностью затопленным… А вдруг Малый Мидгард и вправду залит кислотой? - Генрих похолодел от этой мысли, но тут же поспешил себя успокоить. - Нет, не может этого быть. Малый Мидгард не ванная комната, его не затопишь».

Генрих внимательно присмотрелся к дыре-Вратам. В массе лопающих пузырей не виделось щели, способной подтвердить его мысль о близости солнца другого мира. Там была только чернота. Чернота с серыми прожилками… Она что-то напоминала, но что?

И вдруг Генрих понял. Подобное строение имеет человеческий глаз, точнее, глазное яблоко. Серая, черная, зеленая или голубая поверхность с тонкими прожилками. Чем дольше Генрих смотрел, тем сильнее ему казалось, что к Вратам приник великан, из огромного глаза которого лились слезы. Почему, заглядывая в ловушку для Генриха, великан плакал, Генрих разгадать не мог, да и не хотел сейчас этим заниматься. Он наклонился к уху Сундри и прошептал:

- Послушай-ка, ты смог бы зашвырнуть во Врата молот?

- Зачем? - гном непонимающе покосился на Генриха.

Тем временем Глоин, не в силах и дальше бездействовать, первым ударил по наступающему врагу. От удара молота желеподобная масса нервно заколеба лась, во все стороны полетели густые капли. Гном шумно задышал, скривился от боли, но не отступил и ударил еще раз. Хар выкрикнул проклятие и занес для удара свой молот.

- Бросай! - крикнул Генрих Сундри. - Это наш единственный шанс!

- Да хранит вас Один! - сказал гном, а потом сделал шаг прямо в кислоту. Выбора у него не было - свободная площадка сделалась так мала, что не размахнуться. От кожаной обуви гнома повалил густой пар - кислота принялась за дело. Сундри закусил губу, но остался стоять, где стоял. Он прищурил глаза, прицеливаясь, а затем, быстро размахнувшись, запустил молот в сторону Врат.

Кузнечное орудие с чавкающим звуком исчезло в густом потоке, но ничего не произошло. Сундри оглянулся, бросил на Генриха полный отчаяния взгляд и стал падать.

- Сундри! - вскрикнул Генрих, и, позабыв об опасности, вскочил в прожорливую массу двумя ногами. Он подхватил гнома, оторвал беднягу от земли и толкнул на то место, где только что стоял сам.

- Уходите! - заорал он Хару и Глоину, пытаясь криком заглушить страшную боль в ногах. - Мне уже не помочь, уводите Сундри…

И в этот миг за спиной Генриха вдруг раздался треск, будто разорвалась невидимая ткань. Земля задрожала, воздух наполнился оглушительным визгом, словно сотне котов прищемили хвосты. Течение остановилось, вещество на земле заколебалось, как студень. Лопаясь один за другим, пузыри образовывали на поверхности студня дыры, похожие на рты. Эти рты кривились, демонстрируя попеременно то злобу, то страдание, то ярость. Казалось, что тысячи крошечных, безликих существ, страдающих от невыносимого голода и составляющих суть вещества на полу канализационного колодца, были вдруг остановлены в тот миг, когда добрались до желанной пищи.

Со стороны Врат донесся глухой удар. Несколько кирпичей выскочили из полуразобранной кладки, хлюпнулись в месиво. Рты-воронки с булькающими звуками затянулись; вязкая масса освободила ноги Генриха, откатила назад. Генрих рухнул на колени, оглянулся. Вещество, вытянувшись в бугристый хобот, торопливо исчезало во Вратах. Остался метр, полметра…

- Слава Одину! - пробормотал Хар.

Послышался чавкающий звук, несколько сантиметров хобота, не успевшие втянуться, упали на пол, точно срезанные. Несколько мгновений вещество судорожно колебалось, а затем замерло, превратившись в куски красноватого камня. Желтое облако под люком рассеялось, уступив место дневному свету.