Астрель и Хранитель Леса - Прокофьева Софья Леонидовна. Страница 17
– Не перебивай меня, – строптиво заупрямилась птичка Чересчур. – Все равно мы с Гвеном старые друзья, а ты только вчера с ним познакомилась. Есть разница?
– Конечно, конечно, птичка Чересчур, – поспешно согласилась Астрель. – Ты его друг, самый близкий друг. И все-таки что он сказал?
– Ну уж так и быть, – смилостивилась птичка Чересчур. – Слушай. Ты должна в сумерках убежать из дворца. Только ты не беги к Ренгисту Беспамятному. Все равно он тебе ничем не поможет. Видела его сегодня, залетала к нему. Совсем плох Ренгист Беспамятный, вот что я вам скажу! Его глупая служанка – гнал бы он ее в шею! – отправилась в лес собирать целебные травы и коренья. Ах, кажется, я опять не о том… Так на чем я остановилась?
– Не надо бежать к Ренгисту Беспамятному, а куда бежать? – осторожно подсказала Астрель, боясь рассердить строптивую птичку.
– Ах, ты вечно меня перебиваешь, слова не даешь сказать! – Птичка Чересчур сердито взъерошила хохолок. – Я все уже тебе объяснила. Кто виноват, что ты такая бестолковая? Ты должна в сумерках прийти на опушку Оленьего леса. Гвен будет тебя ждать там. Он уже построил для тебя чудесную башню. Такую высокую, что ты сможешь видеть верхушки деревьев, как будто летишь над ними.
Птичка Чересчур ревниво покосилась на Астрель и перепорхнула на подоконник.
– Чересчур много хлопот из-за такой девчонки, как ты. – Она надменно вскинула головку, но, взглянув на кроткое и нежное лицо Астрель, быстро вздохнула и защебетала ласково и доверчиво: – Мы с тобой тоже друзья. Ты милая. Хотя, конечно, Гвен… Ах, я заболталась. Мне надо залететь еще к одному моему другу. Впрочем, лечу!
Птичка Чересчур кивнула Астрель и скрылась за окном.
«Неужели спасение, свобода? Как я ненавижу этот дворец! – Астрель соскользнула с кресла, подбежала к окну. – Стражники повсюду: у ворот, на лестнице. Но в сумерках я все равно убегу. Гвен спрячет меня в своей башне, я верю…»
А птичка Чересчур тем временем летела над городом. Ненадолго опустилась на порог пирожника Ринтуса. Тот, как всегда, кинул ей горсть сладких крошек.
Но птичка Чересчур так была взволнованна, что только клюнула разок-другой и, наспех поблагодарив, помчалась дальше. Маленькие, короткие мысли теснились и путались у нее в голове:
«Все передала, как велел Гвен… Вкусные крошки… Астрель – милая, но башня, которую построил для нее Гвен, намного красивее дворца. Верхушки деревьев… Чересчур много дел! Крошек не поклевала. Там был такой вкусный кусочек с изюминкой. Ах, нужно все, все рассказать господину Каргору, доброму господину Каргору».
Птичка Чересчур глянула вниз. Тусклые черепичные крыши города остались позади. Теперь она летела над Оленьим лесом. Снизу поднимались столбы холодного болотного воздуха.
«Ну и местечко, хуже не найдешь. Вечно тут хозяйничают туманы. В толк не возьму, зачем господин Каргор построил здесь свою башню? Говорят, король позволил ему выбрать любую поляну, а он облюбовал себе место возле самой трясины. В Оленьем лесу столько уютных полян…» Птичка Чересчур стремительно влетела в окно башни Каргора. И только жар, полыхнувший из камина, заставил ее с писком ринуться назад. Она уселась, как всегда, на каменный выступ окна и принялась махать крылышками, чтобы хоть немного охладиться.
Каргор сидел перед камином и, наклонившись вперед, ласково, почти нежно гладил огненных змей, плясавших на раскаленных углях.
«Как он может их гладить? Они такие страшные и злые…» – с невольным содроганием подумала птичка Чересчур и тут же беспечно защебетала:
– Сколько новостей, сколько новостей, господин Каргор! Вот уж действительно можно сказать: чересчур много новостей! А вы, вижу, все никак не можете погасить голубую искру?
– Ну, выкладывай, какие новости ты принесла, – равнодушно сказал Каргор. – Представляю…
– Это невозможно, невозможно себе представить! – захлебываясь от волнения и восторга, воскликнула птичка Чересчур. – Крошки пирожного… Нет, я не о том. Какую башню построил Гвен! Какие окна, какие резные двери! Лучше всех башен на свете! – Тут птичка Чересчур немного смешалась, оглядела мрачные своды темного зала. – Впрочем, о вкусах не спорят. У вас тоже очень, очень уютно. По-своему, конечно… А главное, вы никогда, никогда не догадаетесь, для кого Гвен построил эту башню!
Птичка Чересчур закатила глаза и захлопала крыльями.
– Ну, для кого? – Каргор со скукой посмотрел на птичку Чересчур.
– Ни за что не догадаетесь! – Птичка Чересчур с торжеством посмотрела на Каргора. – Для Астрель, принцессы Сумерки, вот для кого.
– Для Астрель? – помедлив, переспросил Каргор. – Ты сказала – для Астрель?
– Ну да! Ну да! – продолжала беспечно заливаться птичка Чересчур. – Астрель должна сегодня в сумерках прийти на опушку Оленьего леса. Гвен спрячет ее в своей новой башне. Об этом никто, никто не знает. Правда, Астрель милая?
– Милая, милая… – глухо проговорил Каргор. Он нахмурил свои косматые брови, размышляя о чем-то. – Да, это новость, птичка Чересчур.
– Почему ваше лицо вдруг потемнело? – с испугом воскликнула птичка Чересчур. – Что с вами? Вы прямо на себя не похожи! На вас страшно смотреть, господин Каргор… Впрочем, лечу!
Птичка Чересчур стрелой вылетела из башни. Куда девалась ее веселость! Ей стало отчего-то тоскливо и тревожно.
«Наверное, чересчур много новостей, – решила наконец птичка Чересчур. – И они просто дерутся, ссорятся у меня в голове. Но какие мрачные глаза у господина Каргора! Я как-то прежде никогда не смотрела ему в глаза…»
Едва птичка Чересчур скрылась из глаз, Каргор встал и громко хлопнул в ладоши.
Дверь отворилась, и вошел Скипп. Как всегда, согнулся в поклоне.
– Слушай, Скипп! – властно заговорил Каргор. – Вникни получше в то, что я тебе сейчас скажу. Я отнял у тебя твой голос и запер его в волшебной шкатулке. Собрал все твои слова, что ты успел наболтать в своей жизни. Жалкая горстка слов! Все больше хвастовство да ругань. Но недаром я великий чародей! Знай, Скипп, я проник в твое будущее! И все слова, какие бы ты мог сказать до конца своих дней, до последнего вздоха, я собрал, сгреб, как мусор, и тоже запер их крепко-накрепко.
Маленькие глазки Скиппа сверкнули тоскливой жадностью. Он искоса бросил быстрый взгляд на сундук в углу.
– Верно, Скипп, шкатулка с твоим голосом в этом сундуке, – кивнул Каргор. – Там она, Скипп, там. До времени там ее место. Да, я сделал тебя немым и не прогадал. Ты возненавидел всех, кто может сказать хоть словечко. Сколько в тебе злобы, Скипп, славный ты парень, нравишься ты мне. Тебе полюбилось ходить повсюду, подкрадываться, подслушивать, ловить и прятать чужие голоса в мои волшебные ларцы и шкатулки. Доволен ли ты своей работенкой, Скипп?
Скипп часто-часто закивал головой, угодливо поклонился. Он настороженно ждал, что дальше скажет его хозяин.
Каргор в раздумье прошелся по залу, по странной привычке потирая и разглядывая свои руки.
Остановился перед камином.
Голубая искра светила, словно изнемогая, из последних сил. Лучи ее дрожали. Казалось, она задыхается в душном кольце раскаленных змей.
– Скоро, скоро… Еще немного, и ты навсегда исчезнешь, – тихо проговорил Каргор. Но сколько ненависти было в его голосе!
Он с трудом оторвал взгляд от слабо мерцающей голубой искры.
– Ах да!.. – Каргор снова посмотрел на Скиппа. – Мы не договорили, славный ты парень, Скипп. Ты принес сегодня забавный голос. Незнакомый голос. Хотел бы я знать, чей он. Опасаюсь я этого человека, сам не знаю почему. Может, я зря тревожусь. Но что-то не хочется мне оставлять сегодня мою башню без охраны. А мне, как нарочно, надобно отлучиться. Тут в лесу живет один человек, а я и не знал. Гвен Хранитель Леса его зовут. Его в округе все любят. Может, и я с ним подружусь, а, Скипп, как ты думаешь, славный парень Скипп? Ну а вечером сам король пожелал меня видеть. Знаю, знаю, зачем я ему нужен. Ничего не поделаешь, любит наш король всякие затеи да забавы. Вот я и развлекаю его иногда, только в темноте, поближе к ночи, чтоб никто не видел… Ну да это не твоего ума дело, Скипп. А вот теперь слушай повнимательней. И получше соображай своей глиняной головой. Все запомни и сделай, как я прикажу. Сам знаешь, Скипп, нет у меня ни слуг, ни стражников. Я никому не доверяю, таков уж я, и думаю, что прав. Но у меня есть на кого положиться, а, Скипп, как ты считаешь, парень? И если кто-нибудь чужой захочет заглянуть без меня в мою башню, что ж, милости просим, мы всегда рады незваному гостю. Только позаботься, Скипп, чтобы ему не было одиноко здесь одному. Не было скучно и одиноко. Ты понял, Скипп, понял? Так что потрудись на совесть. И если все сделаешь как надо, я завтра же отдам тебе навсегда твой нудный голос. Болтай себе сколько хочешь. Слышишь, Скипп? Слово мое крепко!