На воре шапка горит - Преображенский Александр. Страница 31

Алена была уже на середине реки, где вода доходила ей до середины бедер. Все равно мелко. Там она присела, чтобы погрузиться наконец в реку. Митя тоже пошел было в воду, но Алена вдруг выпрямилась и поспешила обратно. Она махала руками, мол, не заходи, и лицо ее показалось Мите даже испуганным.

— Что? — спросил он, все — таки остановившись.

Но Алена приложила палец к губам, наложив запрет на разговоры, и, ухватив Митю мокрой ладошкой за руку, потащила его прочь от реки. Они вместе, словно бегуны на дистанции, перескочили препятствие, тот самый ствол ивы, где недавно сидели. Алена сдернула со ствола вещи и спряталась — легла на живот в траву, утягивая за собой Митю. Митя оказался совсем рядом.

— Чего? — спросил он еще раз шепотом.

Алена потыкала пальцем в узкую щель под стволом — в этом месте дерево не касалось земли, и между травинок можно было смотреть на реку. Это и предлагала Алена.

Ожидая разгадки столь странного действия, Митя повиновался и уставился в амбразуру естественного укрытия. Между этой щелью и им самим была еще Алена, ее щека и теплое плечо, которое она так и не успела охладить в речке и которого он сейчас касался, и рыжая прядь ее волос, которая щекотала ему щеку, а реку Митя просто перестал видеть.

Но Алена пихнула его в бок локтем, и Митя снова прозрел. Перед ним, покачиваясь на струях переката, скользил черный раздутый бок автомобильной камеры, на которой сверху покоились руки, ноги и запрокинутая голова Никиты, смотрящего в небо.

Как только это плавсредство вместе с капитаном скрылось из виду, Митя попробовал приподняться, но тонкая рука вцепилась ему сзади в шею и снова пригнула к траве. И не зря. Тут же он увидел второй "корабль", на котором уже возлежал Мишка. Этот вертел головой во все сторопы, озираясь. Когда и его пронесло мимо, Алена обернулась. Теперь она улыбалась. Митя притянул ее голову и поцеловал в губы.

Глава XII

СОБАЧИЙ ГРЕХ

На траве возле речки, там, откуда отправлялись в плавание черные круглые одноместные корабли, Митя нашел только Тошу. Суровую и молчаливую. Сидящую крючком, обхватившую собственные колени и смотрящую в воду.

— А где Бэн? — совсем беззаботно, даже немного чересчур, спросил Митя.

— Купается, — хмуро ответила Тоша.

— А ты что сидишь?

— А я сижу, — не в лад последовал ответ.

Митя счел за лучшее вовсе прекратить расспросы и уселся рядом, тоже глядя на воду. Ничего там интересного не было, даже дна не видно, потому что мути много купальщики подняли. Тогда он лег на спину и стал смотреть в небо. Тоже скучно — ни облачка. Он попытался отыскать хоть одно. Сканируя взглядом небосвод, повернул голову и увидел физиономию мокрого Бэна. Бэн улыбался.

Митя сел и вопросительно потыкал большим пальцем в сторону скрюченной Тошиной спины с выступающими лопатками и ребристой дорожкой позвоночника.

Бэн многозначительно кивнул, прикрыв на мгновение глаза. Мол, да, сердита, обижена, хорошего ждать не приходится. Митя в театральном отчаянии молча схватился за голову.

— Что вы у меня там за спиной все жестикулируете? — не то прошипела, не то просвистела Тоша.

— У тебя что, глаза на затылке? — искренне удивился Митя.

Ангелевская обернулась и улыбнулась краешком губ, и это было уже хорошо. Добрый знак, предвещающий замирение.

— Гад ты, Попандопуло, — сказала она.

Митя смиренно смолчал в надежде, что Тоша сама облегчит душу последующими эпитетами.

Однако желаемого Митя не дождался, и его собственное приподнятое настроение потихоньку стало улетучиваться, словно воздух из почти невидимой дырочки в проколотой шине. И тут Тоша поднажала так, что настроение полетело ко всем чертям уже со свистом.

— Когда у вас тут автобус? — спросила она.

— Какой автобус? — вздрогнул Митя.

— До Москвы. Я уезжаю.

— Да че такого — то? Почему? — Митя расстроился по — настоящему. — Ну надо мне было поговорить там для дела с друзьями.

— Все друзья твои здесь были, — ехидно заметила Тоша, — на пляжике. Тоже тебя ждали, наверное. Потом двое из них уплыли на баллонах вместе со шмотками, а остальные ушли.

— Ну, значит, не все здесь были, — не сдавался Митя. — Тот, кто мне нужен, не здесь был, а со мной. Ну, извините, ну мне же надо было с ним встретиться.

— А ты знаешь, что Бэна чуть не избили? — Тоша впервые с начала разговора обернулась и посмотрела Мите в лицо.

— Не — ет, — протянул он и в свою очередь глянул на Бэна. — Правда, что ль?

— Да ерунда, не бери в голову, — отмахнулся тот и демонстративно растянулся на травке.

— Этого еще не хватало, — расстроенно пробормотал Митя. — Кто? Из Зараева?

— Я не знаю, откуда был этот кретин, — ответила Тоша, — но более неприятного типа я в жизни не видела.

И она сама, без дополнительных просьб, рассказала Мите, что произошло на зеленом пляже в затянувшееся Митино отсутствие. Сначала все складывалось очень хорошо. Бэн привел сюда Тошу, пообещав, что и Митя скоро появится. Они купались и загорали, наблюдая за Митиной компанией, с которой тот так еще и не познакомил своих гостей. Зараевские ребята тоже на них поглядывали, но даже не подходили, пока на пляже не появился еще один человек, с приходом которого все стало портиться. По словам Тоши, этот тип был старше Митиных местных друзей, но знал их всех и долго с ними беседовал. Потом он долго, сидя на корточках, смотрел в сторону Бэна и Тоши, будто изучал их и о чем — то раздумывал.

— Неприятно так, сидит и пялится, пялится, — бурчала Ангелевская.

Потом все Митины друзья разбрелись кто куда — двое на баллонах уплыли, а двое просто ушли, и этот тип тоже ушел. Только он появился снова совсем неожиданно, когда Бэна рядом с Тошей не оказалось — тот совершал очередное омовение в прохладном пруду после порции солнечного облучения.

— Появился непонятно откуда, — жаловалась Тоша. — Пристроился рядом и стал говорить всякие гадости. Даже и не такие уж гадости, но пошлости. И таким тоном, что меня чуть не вырвало. Я хотела просто уйти, а куда? Тебя нет, и этого нет и нет, все купается. Я уж думала, что он потоп, когда наконец пришел.

Приход Бэна сразу накалил ситуацию. Незнакомец уходить не собирался, а стал всячески подкалывать Бэна, явно провоцируя ответную реакцию. К чести последнего, он только рядом лежал и молча терпел.

— Тут народ стал с пляжа уже уходить, — продолжала Тоша, потому что уже обед, а тебя все нет. А этот все не уходит. Стал меня на дискотеку приглашать какую — то со странным названием. "Веселые дебилы" или "имбицилы" какие — то.

— Все — таки "децибелы", Ангелевская, — лениво поправил Бэн.

— Но я уверена, что будут там одни имбицилы, — упрямо заявила Тоша.

— А кто это? — спросил Митя.

— Говорим же тебе, что незнакомец.

— Нет, я про этих дембелей или деци… ну как вы их обозвали.

— Эти вроде тебя, — ляпнула Тоша. — Дебильность или имбицильность — разные степени умственной отсталости.

— Все — таки "децибелы", — снова вмешался Бэн, — единицы мощности звука и больше ничего. Кстати, я это название где — то уже слышал, в фильме каком — то, так Куравлев говорил, кажется, там он еще с Муравьевой вместе играет. Так что "Веселые децибелы".

— Но будут там… — вновь начала Тоша.

— Ладно, — прервал ее Митя, который все же немного обиделся. — Куда он делся потом?

— Этот дурак? Слава богу, ушел. Попрощался по — идиотски и ушел.

— Ну и нечего про него говорить. Потому что все уже закончилось, — подвел итог Бэн. — Бе са мэ мучо, Ангелевская.

В тот же миг Тоша развернулась, ухватила его за волосы и два раза ткнула носом в траву. На самом деле не больно, но приговаривая: "Дурак, дурак".

— Стоп, — прервал эту разборку Митя. — Откуда знаете?

— Что откуда? — на Митю непонимающе смотрели две пары глаз.

— Про бе са мэ мучо откуда взяли?

— Да это он так прощался, — засмеялся Бен. — Вот она на меня и накинулась.