На воре шапка горит - Преображенский Александр. Страница 37

Стало совсем темно, а на затененной высокими березами, похожей на аллею улице — тем более. Митя больше слышал, чем видел впереди идущих. Дорога постепенно забирала под горку и поворачивала все более вправо к реке. Неожиданно сельская улица кончилась. Но нет, впереди остался еще один дом, стоящий в отдалении, на отшибе. К нему — то и приближалась парочка. Митя замедлил ход, ему предстояло пересечь открытое пространство шагов в двадцать — тридцать, и он не хотел, чтобы его заметили от чернеющего приземистого дома, когда разгадка всего казалась уже такой близкой. Выждав пару минут и услыхав, как скрипнула, а потом хлопнула дверь, как заговорили голоса, увидев, как высветился электрическим светом прямоугольник открытой двери, и заметив, куда вместе с голосами побежал от этой двери светлячок фонарика, Митя направился к цели.

Он смело вошел через калитку, потому что люди уже скрылись за домом и сейчас не было слышно даже их разговора. Потом Митя быстро подбежал к дому и стал красться вокруг него, прижимаясь к самой бревенчатой стене, надеясь скрыться и потеряться в тени на ее темном фоне. Обогнув дом, шагах в десяти от него он увидел обычный гараж. Только не самый обычный, а очень старый, какие теперь лишь изредка можно отыскать в московских дворах. Гараж этот полностью металлический, с двускатной крышей и обычно ржавый — такой, какой поднял подъемным краном Юрий Деточкин в кинофильме "Берегись автомобиля".

Щели по периметру двери этого сооружения светились, люди зашли внутрь, но голосов их не было слышно. Пока никто не видит, Митя опять быстренько пробежал этот десяток шагов, отделявших его от гаража. Встал, прислонившись телом и щекой с правой стороны от щели. Люди внутри шевелились, он слышал разные звуки, они там с чем — то возились, но молчали по — прежнему. И тут Митя услышал тихий шепот у самого своего уха:

— Вякнешь, гнида, проткну горло, понял?

В тот же миг Митя почувствовал холодную острую сталь на собственной шее. И еще крепкая рука схватила его за грудки, с силой прижимая спиной к гаражной стенке. И очень близко он увидел лицо, которое даже в темноте сразу узнал бы. Это был Майк.

— Тихо, — сказал Мишка. — Молчи, дурак, а то зарежу. Я не шучу. Медленно и тихо за мной, за угол, понял?

Он потянул Митю за собой к углу гаража, не убирая лезвия от горла. Митя безмолвно повиновался. Так они и перешли к другой стенке, к которой Мишка опять его сильно прижал, заняв позицию поудобнее, прямо напротив Мити, глядя и дыша ему в лицо.

— Молчи, гад, — еще раз повторил он.

Митя и так молчал. А вот люди внутри гаража заговорили, не скрываясь, и он их услышал.

— Ну так что, годится? — спросил первый, и Митя узнал в нем того, кто был с Мишкой в комнатке киномеханика. Значит, Сергей, брат Никиты.

— В принципе да, — отозвался "сосущий пиво".

— Давай бабки и забирай.

— Все равно я на нем прямо так не уеду.

— Это почему?

— Ну ключа ж нет. Или уже есть?

— Ключа нет. Но ты говорил, что это для тебя не проблема.

— Не проблема. Ключ мне сделают. Только… Только отсюда его придется забирать тачкой. Можно бы и сегодня, но вишь, мы с грузом.

— Так что, ты сегодня не будешь?..

— Не буду. И бабок таких у меня с собой нету.

— А когда?

— Давай завтра. Теперь я все уже видел.

— Ладно. Бе са мэ мучо. Но в это же время.

— Договорились. Эх, хороша штучка! — вырвался у "сосущего пиво" неуместный для торга возглас. — Вот только не заводится, — тут же добавил он, хохотнув. — Может, еще скинете штучку?

— Мы так не договаривались! Это уже лажа! — возмущенно встрял новый голос, и Митя узнал Никиту. — И так, в натуре, отдаем за копейки!

— Однако братец у тебя крутой, — еще раз хохотнул покупатель. — Шучу, шучу. Я принесу эти деньги. Значит, завтра в это же время. Эх, жаль расставаться! Ладно, я пойду.

— Мы проводим, — угрюмо произнес Серега, Никитин брат.

И почти сразу — скрип петель. Мишка еще сильнее навалился на Митю, так, что тот испугался, вдруг просто случайно тот перережет ему горло. Но этого не случилось. Тяжело ухнула гаражная дверь, выпустив людей наружу. В молчании троица пошла к дому, Митя видел со спины их неясные черные силуэты. Все скрылись в темноте.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Мишка ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил Митю, сделав шаг назад.

— Ну что, придурок, — сказал он, — поговорим, да?

— О чем? — спросил Митя.

— Об этом!

Тяжелый удар чугунным утюгом обрушился Мите на челюсть слева, второй утюг прилетел справа и врезался в скулу, третий двинул снизу, прямо в подбородок, затылок гулко пробил по металлу, и Митины ноги сложились сами, как у старого плюшевого мишки, из которого наполовину высыпались опилки.

Он открыл глаза и закрыл их в ту же секунду, ярким светом резанула ничем не прикрытая мощная лампа без абажура. Внутри глаз поселилась почему — то синяя змейка спирали — возбуждение на сетчатке. Защитив глаза ладонью, Митя открыл их снова.

— Очухался, придурок, — отметил голос Мишки его возвращение к жизни. — Значит, так. Я сейчас уйду ненадолго. Ты тут сиди тихо. Я буду неподалеку. Станешь шуметь, приду — зарежу.

Для подтверждения слов он дернул Митю за грудки и сунул ему под нос острое блестящие лезвие. Митя узнал свой собственный швейцарский ножик, и неожиданно сразу накатили слезы. Так неожиданно, что он не смог сдержать их, глубоко задышал, засопел, скривился, и капли соленой влаги смочили ему ресницы.

Мишка довольно ухмыльнулся.

— Ноешь, сучонок.

Митя застонал от злобы, мгновенно сменившей горесть, и это помогло. Он превозмог слезы. Ведь плакал — то не от страха.

— Сиди тихо, — еще раз повторил Мишка. — Вернемся, решим, что с тобой делать.

Он вышел и запер дверь, гремя задвижкой и замком снаружи. Потом погас свет, значит, и выключатель на улице.

Митя сел, он находился теперь в полной темноте, но при свете успел понять, где его закрыли. Все тот же гараж. Положение отчаянное. Вот тебе и полная свобода действий.

Митя сплюнул в сторону на невидимый пол вязкой кровавой слюной. Крови — полон рот, давно его так не били. И башка гудит, будто колокол. Надо же, как Майк его вырубил. Он попробовал встать, и это получилось, хотя и не без труда. Ноги все еще были ватные, к горлу подступила тошнота.

— Ничего, — просипел он сам для себя. — Все фигня, кроме пчел.

Где — то здесь должно было быть то, что он так искал. Митя хотел это хотя бы пощупать. Сделав два шага в предполагаемом направлении, он на него наткнулся. Мотобайк оказался всего в двух шагах. Митя склонился над ним и, как настоящий слепой, принялся ощупывать машину.

— Значит, не заводится, — пробормотал он. Сначала они зажгли свет. Потом гремели замком.

Потом кто — то засмеялся. Потом распахнулись двери.

Они были втроем.

— Бе са мэ мучо! Гляди, уселся, — ухмыляясь, сказал брат Никиты.

— Играется, — буркнул Майк.

— Эй! — понял все Никита. Поздно. Митя дал по газам.

Мотобайк взревел и кинулся в дверь взбесившимся зверем. Сергей увернулся лишь чудом. Все они что — то кричали вслед, но что — он не расслышал. Митя вновь вырвался на свободу.

По крутой дуге, по какой — то рыхлой земле, может быть, по огороду, Митя вырулил на мотобайке к воротам. Ему хватило времени соскочить и распахнуть их, прежде чем хозяева выбежали из — за угла дома. Он был уже снова в седле и, не удержавшись от последней издевки — правая рука согнута в локте, кулак сжат, поднят вверх, ладонь левой руки на сгибе правой, — опять по газам и с ревом за ворота.

Не говори "гоп", учил его папа. Едва Митя выехал на дорогу, ту самую, по которой пришел сюда за Сергеем и "сосущим пиво", он увидел приближающуюся фару и даже сквозь шум мотора мотобайка услышал рокот. Сюда мчался Лысый.

На секунду Митя притормозил и услышал еще, что кричат у него за спиной.

— Лысый! Лысый! Держи его, Лысый!

"А пусть догонит!" — обрадовался Митя и повернул в другую сторону.