Клуб одиноких сердец - Митрофанова Мария. Страница 6

Но Веру обмануть было трудно: в том, что касается сердечных дел, она за последнее время приобрела какое-то удивительно тонкое чутье. Но продолжать разговор с Потаповой она не стала: во-первых, все же урок идет, а во-вторых, что ж делать, если Лена сама не хочет, чтобы друзья ей помогли? Вера знала, что помощь в сердечных делах со стороны товарищей никогда ни к чему хорошему не приводит, и хорошо еще, если не вредит!

Между тем Лена чувствовала себя очень несчастной. На какое-то время дружба с Димой заменила ей все, затмила весь мир и стала главным предметов ее мечтаний и планов на будущее. Она ни о чем другом и думать не могла, и не представляла себе жизни без Димы!

Именно после того, как он обратил на нее свое благосклонное внимание, она стала более уверенной в себе: ну, как же, первый красавец класса согласился с ней дружить! Теперь же, когда отношения с Проскуриным были разорваны, и надежд на их возобновление не было никаких, Ленино самомнение очень сильно пострадало. Она не была согрета вниманием (пусть даже и относительным) самого красивого мальчика, она давно лишилась своей поэтической славы, потому что в пылу нового чувства совсем забросила поэтическую тетрадь, и она, наконец-то, прозрела, поняв, что вокруг сколько угодно девчонок красивей ее, стильней, чем она, да и умнее, в конце концов!

Вон, хотя бы, та же Касаткина. Никто на нее внимания не обращал, как будто ее и не было, Лена даже. с трудом могла припомнить, как она выглядит, а она, между тем, глядите, как приподнялась! Интересно, что с ней такое произошло?

Лена бы с удовольствием поговорила с Ольгой Касаткиной: так она призналась сама себе. Но, даже, если бы она и осмелилась подойти к своей нелюдимой однокласснице, – у нее вряд ли получилось бы с ней поговорить. Вовсе не имея намерения следить за Олей, Лена увидела, что возле школы ее ждал высокий парень в очень красивой белой куртке. Оля пошла ему навстречу и взяла под руку. Они не поцеловались при встрече, но Лена почувствовала, что их связывает нечто большее, чем дружба, что они знакомы уже довольно давно.

– Елена, ты что это тут застряла? Домой не собираешься, что ли?

Лена оглянулась: за ее спиной стояли Света и Славка.

– Мадмуазель, у вас тут, может быть, свидание? Может быть, мы мешаем вам? – начал тут же выпендриваться Славка. – Так мы удалимся!

– Нет, это не у меня тут свидание, – заметила как бы, между прочим, Лена. – Вы во-он туда посмотрите.

– А что? – удивилась Светка.

Лена оглянулась: Касаткиной с молодым человеком уже не было видно, они свернули в переулок.

– Да наша Касаткина с парнем только что встретилась, – ответила Лена, не отдавая себе отчета в том, что в ее голосе звучит ядовитая зависть. – Такой красавчик, прямо куда там! То-то я смотрю, она так прихорашиваться стала.

– Завидовать нехорошо, – поучительно заметила Света. – Славка, мы идем?

Они ушли.

– Скажите, пожалуйста, учительница нашлась, – мрачно сказала Лена. Для нее перемены, произошедшие в Ольге Касаткиной были теперь вполне понятны. Ну, конечно же, это все из-за любви! И еще неизвестно, на какой она там семинар ездила!

Но Лена ошибалась. Да, собственно, и сама Оля тоже ошиблась поначалу. Когда Артур привел ее в большую трехкомнатную квартиру, где размещался клуб «Просветление», Ольга поразилась. Она никогда не видела людей, похожих на Артура, и первое, чем он поразил ее, – был неотразимо добрый взгляд. А теперь она видела вокруг себя точно таких же людей. Юноши, девушки, от пятнадцати до, примерно, двадцати пяти лет окружили ее, приветствовали радостными возгласами и улыбками, и ей показалось, что они все уже очень давно знают и любят ее.

Квартира была хорошо и странно обставлена: на полу в большой комнате лежал ковер, по стенам стояли мягкие полукресла. В углу был большой телевизор (самой последней модели, как отметила Оля, такие она только в рекламе видела!), видеомагнитофон, стереосистема. Висели полки, на которых были аккуратно сложены кассеты, диски и пачки каких-то тоненьких брошюрок. Из соседних комнат тоже слышались голоса, там явно кто-то был, а из кухни тянуло вкусным запахом, – там пекли пироги. В общем, обстановка была самая милая и домашняя.

Артур познакомил Олю со всеми своими друзьями. Некоторое время она чувствовала себя, несмотря на их радушие, немного стесненно. Ей пришло в голову, что, в сущности, она совершенно не знает, чем тут занимается Артур, и в чем состоит деятельность этих «курсов», про которые он рассказывал. Речь ведь шла о каких-то расплывчатых вещах. Оле стало страшно неуютно, как неуютно бывает непосвященному человеку в среде посвященных. Это не прошло мимо внимания ее новых знакомых.

– Не беспокойся, сестра, – негромко сказала ей замечательно красивая девушка с огромными голубыми глазами, худенькая и маленькая, как пичужка, одетая в синее платье какого-то причудливого покроя. – Тебе нужно немного времени, чтобы привыкнуть к нам. А до тех пор пусть тебя ничего не смущает. Если Господь послал тебя к нам, значит, ты уже избранна и призвана...

Оле сразу захотелось спросить, для чего конкретно она «призвана», но само ощущение избранности было очень приятно. Разве она сама всегда не чувствовала, что она не такая, как все, что она предназначена для чего-то лучшего и большего, чем обычная человеческая участь? Между тем, словно повинуясь какому-то неслышимому сигналу, все присутствующие в комнате стали рассаживаться по стульям, что стояли вдоль стен. Артур потянул Олю за руку, и они сели рядом.

– Что теперь будет? – спросила Оля тихонько. Она, конечно, могла бы потерпеть немного, но уж очень интересно было!

– Не бойся, – ласково улыбнулся молодой человек. – Сейчас придет отец Мартин, будет беседа и пение. А потом чаепитие, будем слушать музыку... Не беспокойся, все будет хорошо.

Сказав так, Артур взял Олину руку. Ей стало неловко, и она попыталась высвободить ладонь, но юноша посмотрел на нее с удивлением. Оля вдруг сразу расслабилась. И в самом деле, что тут дурного? Если они все здесь называют друг друга братьями и сестрами, если они все так близки и так добры друг к другу, то зачем их стесняться?

Занятая своими мыслями, Оля даже не заметила, как посреди комнаты появился высокий худой человек в темном костюме.

– Приветствую вас, дети мои! – сказал он хорошо поставленным, красивым голосом с легким иностранным акцентом, и Оля дрогнула, выйдя из оцепенения.

«Это, должно быть, отец Мартин» – сообразила она.– «Интересно, заметит ли он появление нового лица, или нет? Как глупо, что я не расспросила у Артура все досконально!»

Но, кажется, все ее беспокойства и, правда, были напрасными. Если отец Мартин и заметил присутствие нового лица, то он ничего не сказал.

– Начнем же, дети мои, нашу беседу, – сказал он негромко. – Сегодня мы поговорим о том, необходимо ли извиняться.

Оля удивилась, но тут же пришла в себя: «А что ты, собственно говоря, ожидала? Артур же говорил, что это курсы морального совершенствования. Значит, здесь говорят и о таких вещах тоже, само собой...»

– Часто мы неохотно признаем свои ошибки, опасаясь унижения. Мы пытаемся оправдаться тем, что в проблеме виноват кто-то другой. Итак, важно ли извиняться? И можно ли извинениями чего-то достичь? – продолжал отец Мартин.

Оля внимательно слушала.

– Братская любовь – опознавательный признак настоящих последователей Иисуса, – говорил отец Мартин. – Он сказал: «По тому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Библия призывает христиан любить друг друга от чистого сердца. Постоянная любовь обязывает извиняться. Почему? Потому что человеческое несовершенство неизменно ранит чувства, и если пораненное чувство не исцелять, то любовь затухает. Стараясь извиняться всегда, когда это необходимо, мы, скорее всего, обнаружим, что люди реагируют на это благосклонно. Возможно, они и сами возьмут с вас пример и станут извиняться. Так почему бы не взять это за правило? Пусть в мире считается, что извинение – признак слабости, но на самом деле оно свидетельствует о христианской зрелости. Каждое извинение – урок смирения, воспитывающий большее внимание к чувствам других.