Виртуальная любовь в 6 «Б» - Матвеева Людмила Григорьевна. Страница 30

– Зачем тебе, балетная Анюта, веер? Зима же и холодно, – Оля вдруг сменила тему и умильно поглядела на Анюту, – дай подержать твой веер, а? Ну на минутку – обмахнусь раза два и отдам.

– Никак не могу. Я должна все время спасаться от жары – не переношу, когда жарко.

– Жарко, главное дело, – бурчала Оля.

– Веер от жары, – настаивала Анюта, – вам холодно, а мне жарко. Все люди разные, не знаете? И еще он для красоты. Ведь красиво? – и нарочно помахала подольше. Да так изящно.

– Какой веер, на фиг? – хохотал Леха. – Мороз на улице.

– А я не на улице, Леха. – Анюта отвечала величественно, – я же в классе.

– Самой жарко, а вырядилась в теплый свитер. – Надя-Сфинкс возмущается и оглядывает Анюту балетную сантиметр за сантиметром, – мой свитер получше и помоднее.

– Зато у тебя нет веера, – смеется совсем не задетая Анюта.

– Нарочно выпендриваешься! – догадалась Агата. – А веер этот ей подарил Валентин-Константин! Я этот веер видела, когда они тацевали балет «Красавица и красавец на празднике во дворце». – Признайся, Анютка, выпендриваешься перед нами?

– Да, – легко согласилась Анюта, сильно махнула веером, ветерок прошел по классу. – А балет назывался не так длинно, одно слово – «Золушка». Валечка-Костечка мой принц, а я его принцесса.

Девчонки замолчали. Принцесса, тут сказать нечего, Анюта никогда не скажет им, откуда на самом деле этот веер. Не обязательно все рассказывать. Она гибко выворачивала руку, лицо делала замороженное, как у настоящей красавицы. И назло им опять махала веером около своей щеки.

– Принцесса, главное дело, – шипела Лидка. Особенно ее злило, что мальчишки любовались веером. Конечно, нет – Анютиной грациозной наглостью, вот чем они любовались, взъерошенные и независимые мальчишки шестого «Б». И поэтому они вопили на разные голоса:

– Строит из себя балетная-шкелетная!

– Смотреть противно!

– Веер еще какой-то приволокла! Полный отстой!

Наглая грациозность или грациозная наглость, это одно и то же. Мальчишки таких слов не говорят. Но почему-то не пропускают балетных спектаклей в клубе «Фитилек». А девчонок тянет туда обыкновенная вредность – вдруг Анюта во время танца споткнется? Вдруг неуклюжий Валечка-Косточка уронит ее с грохотом?

– Валентин-Константин косолапый, – плюнул Леха, – принц, блин.

Звонок прекратил этот светский разговор, состоявшийся вокруг принцессы с веером.

Никто в шестом классе «Б» так никогда и не узнал, как попал веер к Анюте балетной.

В тот день спектакль начался с опозданием, хотя обычно все здесь бывает строго вовремя.

По дороге в «Фитилек» Валентин-Константин встретил милиционера Угорелова. Угорелов сказал сурово:

– Еще раз уронишь или толкнешь, будешь доставлен в отделение милиции, разговор пойдет другой.

– Не толкал! – честно смотрел Валентин-Константин. – Разве я позволю себе ронять милицию? Или вы про урну? – И тут милиционер Угорелов вдруг упал, и опять в лужу.

– Все! Ответишь по закону! Гадом буду, не прощу! – Он орал из глубокой лужи, малыши и собаки Лунного бульвара стояли вокруг и хохотали, показывая на Угорелова пальцами.

– Анекдот, а не мент, – высказался Степа. Пес часто бывает прав.

Потом все помогали Угорелову отряхнуться, первоклассница Кристина вытерла его рукав носовым платочком. Тем временем Валентин-Константин исчез ловко и незаметно, почти как Виртуал.

– Ответишь по суду! – кричал Угорелов, но Костечки-Валечки уже не было.

Валентин-Константин влетел в клуб «Фитилек» запыхавшись. В зале сидели зрители, весь шестой «Б» был здесь.

– Привет всем! – крикнул на ходу Валентин-Константин и кинулся за кулисы. Ему надо было переодеться в принца. Он нырнул за перегородку и стал наряжаться в бархатный камзол, брюки в мелкий цветочек и, конечно, обул балетные туфли. Так одеваются только принцы. Валентин-Константин ни за что не вышел бы в таком виде на Лунный бульвар. Тем более не показался бы в брюках в цветочек в родной школе. Но спектакль есть спектакль, в нем все возможно.

Он нарядился, хотел выйти из-за перегородки и тут услышал в соседней раздевалке разговор, который очень заинтересовал Валентина-Константина:

– Пропал веер, а без веера какой же бал? – Алла Алексеевна говорила расстроенным голосом. – Анюта, вся надежда на тебя. Верни веер.

– Не брала, – с тихим упрямством отвечала Анюта, – вы, Алла Алексеевна, обижаете меня напрасным подозрением. А обиженная я танцевать не смогу.

Алла Алексеевна тоже упрямая:

– Не напрасны мои подозрения, Анюта, больше некому было взять. – В балете все упрямые, приходится так много заниматься и от многого отказываться. Характер становится железным.

«Не отдаст, – решил Валентин-Константин. Он сразу поверил, что Анюта стащила веер, хотя вовсе не считал ее способной на такие поступки. Просто поступки – одно дело, а веер – совсем другое. Анюта давно смотрела на этот веер таким взглядом, что все становилось понятно. Особенно ему: любящие люди обладают очень тонкой интуицией.

Публика в зале волновалась:

– Начинайте балет!

– Нам еще уроки делать!

– Тормозят!

Некоторые топали, некоторые свистели.

Валентин-Константин тоже хотел, чтобы спектакль начался скорее. Он так полюбил выступать на сцене. Он разыскал Аллу Алексеевну, которая нервно дергала себя за каждый палец в отдельности. Он подошел к ней в своем парадном наряде принца:

– Алла Алексеевна, это я взял веер. Совершенно нечаянно.

– Ты? – она широко раскрыла глаза и рот. – Зачем?

– Хотел подарить одному человеку. Совершенно нечаянно, – он шагнул к рюкзачку Анюты, который лежал на полу гримерки, открыл его и достал веер, целый и невредимый, – Анюта даже не знала. Вот он веер, держите.

– Быстро на сцену! – радостно крикнула Алла Алексеевна и стала суеверно шептать: – Ни пуха ни пера! Ни пуха ни пера! – Хотя перо как раз имелось – ведь роскошный веер сделан из перьев страуса, а может быть, петуха.

Они выбежали легко и прекрасно. Музыка играла самый нежный вальс, бал в королевском дворце шел такой красивый и сказочный. Золушка – Анюта и принц – Валентин-Константин танцевали в середине сцены, они были главными героями, на них все смотрели. Анюта была в бальном платье, в хрустальных туфельках, а в руке держала веер. Она успевала им обмахиваться даже во время вальса. И рядом с ней был настоящий принц, благородный и прекрасный. А вокруг танцевали придворные дамы, на них тоже были бальные наряды, но вееров не было, и дамы махали перед своими лицами тетрадками. Это никого не смущало: они же не принцессы.

Во время танца принц спросил у Анюты, которая вот-вот превратится в Золушку, а потом опять в принцессу:

– Зачем ты его сперла?

Он спросил тихо-тихо, а сам кружил ее бережно и нежно. Время от времени принц поднимал ее на руки, так в балете выражается большая любовь. Как раз на этом самом балу любовь и началась, так было в сказке про Золушку, так было и в балетном спектакле в клубе «Фитилек».

– Очень захотелось, – тихо и нежно ответила принцесса Анюта, – и не ругай меня, Валечка-Костечка: все же окончилось хорошо. Ты вернул Алле Алексеевне этот веер, – и она как ни в чем не бывало взмахивала веером в такт музыке. – Не будь занудой и не ворчи.

Он опять поднял Золушку над головой и кружился, кружился. Она была совсем легонькой.

– Ах, как он влюблен, – растроганно шептались девчонки в зале.

– Я не зануда, – Валентин-Константин сиял влюбленной улыбкой, – а если будешь обзываться, я тебя сейчас уроню. – Улыбка нежная, а слова другие. – Уроню с шумом. Совершенно нечаянно, сама понимаешь.

– Не буду ворчать, – она тихо говорила ему, – буду благодарить тебя за твой благородный поступок. Теперь Алла Алексеевна думает, что ты украл веер, а украл его не ты. Спасибо тебе. Не роняй, пожалуйста, такая огромная высота! Ты же такой длинный, поднял меня почти до потолка.

Бал закончился вполне благополучно. Зрители хлопали и кричали, свистели, как на рок-концерте. Некоторые топали, так они привыкли в Доме культуры «Ватрушка».