Сказки для тебя - Максимов Андрей Маркович. Страница 2
Про слова
…Жил-был один человек, он был очень труслив. Он жил в постоянном ожидании, что его кто-нибудь обидит. И, надо сказать, его постоянно обижали – потому что чего человек ждёт, то, как правило, и получает.
Человек не знал, как себя обезопасить. Он строил деревянные заборы, но стоило подуть настоящему ветру – заборы падали, и человек снова чувствовал себя незащищённым. Он строил каменные заборы, но за ними было невыносимо душно жить. Когда человек выходил из дома, он брал с собой палку, чтобы ударить того, кто его обидит. Но и палка не спасала.
Человек жил в обиде. И чем острее понимал человек свою беззащитность перед обидой – тем больше становилась обида.
И тогда трусливый человек нашёл самый крепкий на свете материал. Он нашёл материал, который не тонет, не боится ветра и хорошо пропускает воздух. Человек построил изгородь из слов. Он постоянно говорил бессмысленные слова. Знаешь, есть такие слова, в которых смысла нет вовсе. Например, когда люди ругаются: говорят, вроде, много и темпераментно – а смысла ни на грош.
И чем больше говорил человек, тем выше становилась изгородь из слов, тем беспомощней становилась обида. Наконец она вовсе исчезла, а человек сел в центр изгороди и спокойно закурил.
Изгородь стояла величественная и неприступная. Слова складывались в монолитные предложения, и, казалось, нет такой силы, которая может их разрушить. И никто из людей не знал, что с ней можно поделать.
Но однажды к изгороди подошёл маленький мальчик и спросил:
– Что это?
Вопросительный знак отскочил и встал рядом с каким-то предложением в изгороди. Предложение сразу отвалилось.
– Почему оно здесь стоит? – снова спросил малыш.
И снова вопросительный знак ударился о забор слов, и снова какое-то предложение отвалилось.
– Кому нужна эта глупость?
И всё повторилось.
Мальчик всё время что-нибудь спрашивал – ему надо было во многом разобраться. И удивительное дело: предложения казались непоколебимыми и ясными, они были спаяны так крепко, но стоило встать сзади них вопросительному знаку – они почему-то сразу распадались на отдельные слова.
И очень скоро человек остался сидеть безо всякой защиты посреди вороха ненужных слов и букв.
– Вот так, – сказал почему-то мальчик и ушёл.
А трусливый человек поднялся, отфутболил подвернувшееся некстати слово и отправился искать такое место на земле, где не обижают трусливых людей.
Говорят, до сих пор ищет.
Пять фраз про ерунду
В чёрном-чёрном лесу жила чёрная-чёрная пантера, которую, впрочем, никто никогда не видел: невозможно увидеть чёрную-чёрную пантеру в чёрном-чёрном лесу.
В белом-белом лесу жил белый-белый заяц, которого, впрочем, тоже никто никогда не видел: невозможно увидеть белого-белого зайца в белом-белом лесу.
Ах, если бы их поменять местами: чёрную-чёрную пантеру поселить в белый-белый лес, а белого-белого зайца – в чёрный-чёрный лес: то-то всё стало бы ясно и зримо.
Но вот вопрос: какого цвета поле разделяет чёрный-чёрный и белый-белый лес, и не приметит ли на этом поле пантера зайца, а если приметит – не съест ли?
На вопрос этот нет ответа: и потому всё остаётся, как прежде: чёрная-чёрная пантера живёт в чёрном-чёрном лесу, а белый-белый заяц – в белом-белом лесу, и их никто никогда не видит.
Про глупую дверь
Однажды одной Двери надоела её жизнь.
«Ну что такое, в самом деле, – думала Дверь и нервно скрипела. – Работа вредная: всё время на сквозняке. Каждый, кому не лень – ногой бьёт, уже вся в ссадинах, каждая дощечка ноет. К тому же, никакого творчества: «откройся – закройся», вот тебе и всё. И вообще…»
Дверь точно не знала, что именно «и вообще», но так всегда бывает: стоит начать жаловаться самому себе на жизнь – на ум сразу приходит масса всяких грустных, ненужных, тревожных и прочих неприятных мыслей, но всегда остаётся ощущение, что не пришло ещё больше.
«И ведь самое обидное, – гневно скрипнула Дверь, – что, в сущности, никто не обращает на меня внимания. Привыкли: «туда-сюда» – и всё. Они, наверное, думают, что каждый так может – на сквозняке, без творчества, в ссадинах… Ладно-ладно, я заставлю их обратить внимание на меня».
Как известно, чтобы обратить внимание на себя, надо сделать то, чего от тебя никто не ждёт. И Дверь закрылась. Плотно. Крепко. Навсегда.
Сначала все удивились. Стали стучать. Колотить. Потом – просить. Всё без толку. Что оставалось делать? Пришлось рядом со старой Дверью выдолбить новую.
А старую Дверь забили. За ненадобностью. И она превратилась в часть стены.
По ночам старая Дверь вздыхала и говорила своей новой соседке – Двери:
– Не хочешь дать дуба и стать просто частью стены – работай, пока дают, и не жалуйся.
Про скучалку, кошмарика и другие существа
Однажды Мальчик со всеми поссорился: и с мамой поссорился, и с папой поссорился, и с бабушкой, и с дедушкой, и с другом своим единственным-закадычным. В общем, со всеми поссорился, сидел себе во дворе и скучал. Одинокий, как белый медведь в пустыне. Или как змея во льдах. Что, в сущности, одно и то же.
Мальчик сидел и говорил сам себе: «Я никому не нужен, и мне, значит, не нужен никто». И совсем Мальчик расстроился и решил пойти туда, где людей нет, чтобы ему никто не мешал.
И пошёл. И вот идёт он сам по себе. Вдруг видит: стоит посреди поля Дворец. Очень красивый. Прям как персидский. Разукрашенный весь. Двери ажурные, везде камни драгоценные натыканы.
Толкнул он дверь резную, она заскрипела таинственно и открылась. Мальчик во Дворец вошёл. А там, в полумраке девушка сидит. Грустная-грустная. Но очень красивая. Как киноактриса.
– Здравствуйте, – говорит Мальчик.
– Не уверена, – говорит девушка и вздыхает.
Повздыхала она, повздыхала и говорит:
– Меня Скучалка зовут. Потому что я целыми днями только и делаю, что сижу и скучаю. А сейчас ещё и Кошмарик придёт.
Мальчик не успел даже спросить, что за существо такое – Кошмарик, как вдруг, откуда ни возьмись юноша появляется: голова нечёсаная, из одежды – одна набедренная повязка, да и та не стиранная, зубов почти нет, а те, которые есть – нечищеные. В общем, страшный.
– Я – Кошмарик, – говорит. – А ты кто?
Мальчик отвечает запросто:
– Я просто погулять вышел. Поссорился со всеми – вот и гуляю.
– Скандальчика, значит, выпустил, – вздохнула Скучалка. – Пошли с нами. Будем скучать кошмарно.
И вот пошли они по Дворцу. Идут по длинному коридору. Потолки в коридоре высокие, а на каждом потолке – люстры висят. Огромные, как во Дворце Съездов, и красивые.
Ходят они, ходят. Вздыхают все вместе. Но не разговаривают. Потому что со Скучалкой и Кошмариком какой разговор?
Правда, время от времени бросаются им под ноги маленькие Драчунчики и всё норовят ударить. Однако Драчунчики трусливые, как тараканы. Стоит им погрозить – сразу убегают.
Ещё Ворчунчики попадаются. Про жизнь хотят разговоры говорить. Но от разговоров Ворчунчиков какой интерес? Никакого. Как от дикторов телевидения.
Мальчик спрашивает:
– А Прекрасенок у вас нет? Хоть одна маленькая Прекрасенка к вам не заходила?
– Прекрасенки в другом дворце живут, – отвечает Кошмарик.
– А Интересенки?
– И Интересенки в другом, – причитает Скучалка.
Ходят они, ходят. Мальчик утомился очень сильно. Устал. Как Суворов при переходе Альп. Или как хоккеисты после матча. Что, в принципе, одно и то же.