Малыш с Большой Протоки - Линьков Лев Александрович. Страница 13

— Заблудиться Серов не мог. Исключено! — Полковник постучал пальцами по раме рельефного макета участка заставы: — Для Малыша тут всё, как дважды два — четыре.

Суслов отдёрнул шторку с карты участка отряда, изучающе уставился на неё, будто ему тоже не было известно здесь всё до самых малых малостей, до каждого ручейка и овражка.

Капитан Яковлев доложил, что на участке заставы не удалось обнаружить никаких следов ефрейтора Серова и рядового Нуриева. Весь вчерашний вечер и всю ночь лил спорый майский дождь. И собаки не помогли.

— А как по-вашему, не мог ли наряд ефрейтора Серова, преследуя нарушителя и углубившись в тыл, застрять в Долгом болоте? — спросил вдруг Суслов и показал на карте заштрихованную, серо-голубую полосу в зелёном массиве холмистой тайги.

— До Долгого болота по прямой двадцать девять километров, — уточнил Яковлев.

— По прямой, конечно, Серов не шёл, если он вообще туда шёл, — сказал полковник. — По прямой туда не добраться.

— Преследуя нарушителя, куда не заберёшься. Только он вовсе не знает этого Долгого болота, — усомнился капитан. — Большое знает, а на Долгом не бывал.

— Попросим районный штаб народных дружин прикрыть все выходы с Дальнего… Соедините меня с «первым», — сняв телефонную трубку, сказал полковник.

Никому на заставе не хотелось думать, что с нарядом, старшим которого был такой опытный и находчивый пограничник, как Ермолай Серов, стряслась беда. И на заставе и в отряде его считали лучшим следопытом, мастером своего дела — на счету у Серова уже девяносто девять задержаний нарушителей границы и пограничного режима.

— Везёт Малышу, — снисходительно фыркал Сысоев. — Самые обыкновенные, случайные совпадения: Серов в наряде — и тут как тут нарушитель…

— Чепуху мелешь, друг любезный, — обрезал повара Николай Ивлев. — Не в везении — в умении суть.

Ивлев был прав: дело было не в каком-то особом везении и не в случайностях, а прежде всего в том, что Ермолай — капитан Яковлев и Николай Ивлев крепко тут ему помогли! — отлично изучил участок заставы, включая Большое болото. Ермолай знал, где можно пробраться через него ползком, где нужно прокладывать жерди, чтобы не увязнуть в трясине, а где можно пройти по пояс в густой жиже. Он знал в тайге каждый увал и каждый лог, каждый лесной завал, в котором мог спрятаться человек.

Как никто другой, Ермолай преуспел в распознавании следов. Никто не мог лучше его читать «визитные карточки», оставленные на земле и снегу птицей и зверем. Цепочка вороньих когтистых лапок; цепочкой — словно она шла на одной ноге — след лисы; круглые, с ладонь, отпечатки лап хищной рыси — все следы с первого взгляда были понятны Ермолаю. По примятой траве он видел, коза тут пробежала или кабан. У кабана своя привычка — обязательно по дороге копать землю. А взглянув на контуры распущенных, ослабевших пальцев, безошибочно заявлял: «Это прошёл старый медведь».

О человеческих следах нечего и говорить: Ермолай с одного взгляда узнавал сдвоенный след и по малейшим вмятинам у пятки определял, как шёл нарушитель: лицом вперёд или пятясь назад.

Однажды, неподалёку от того места, где река круто сворачивает на чужую землю и граница идёт дальше уже не по берегу, а глухой тайгой, один из соседних пограничных нарядов обнаружил на просеке след нарушителя.

Ермолай поспешил по условному сигналу к месту происшествия. Быстро, тщательно осмотрев следы и ближайший участок леса, он определил, что нарушитель прошёл давно и догнать его будет трудно: наверняка далеко углубился в тыл. Наряд начал преследование, а соседним заставам были переданы подробные сведения о нарушителе.

Подробности были такие: нарушитель — мужчина высокого роста, лет пятидесяти, по-видимому, охотник, привычный к лесу.

У него плоскостопие, прихрамывает на левую ногу, косолапит. Одет в тёмно-серый грубошёрстный костюм.

Прошёл сегодня на рассвете, после пяти часов. Идёт издалека, устал, несёт что-то тяжёлое.

Именно по этому описанию, данному Серовым, и был задержан в двадцати километрах от границы матёрый шпион.

— Как ты всё узнал, Малыш? — поражались молодые пограничники. — Что он, фотокарточку свою тебе в тайге оставил?

— Точно, автопортрет, — хитро щурился Ермо-лай. — Гляжу на след — у внутреннего края стопы почти нет выемки, подъём, значит, низкий, стопа плоская. Левый след меньше вдавлен, остерегался человек ногу твёрдо ставить — хромает, значит. У пяток наружные края сильнее вдавлены и носки друг на дружку глядят — косолапый человек. Шаг — шестьдесят сантиметров. У пожилых да у женщин шестьдесят пять бывает, у молодого мужчины — семьдесят, а то и восемьдесят, а этот, мало того что на возрасте, груз тяжёлый нёс издалека и потому устал изрядно.

— А как узнал, что он высокий, да ещё охотник?

— Я же говорю — по следу, — спокойно продолжал Серов. — Линия походки прямая, значит, человек ногу перед собой выбрасывает. Так ходят военные да охотники, — кто мало ходит, тот в стороны носки ставит.

— Высокий-то почему? — спрашивали новички, окончательно поражённые убедительными доводами Серова. — Ведь у высоких людей шаг должен быть шире. Откуда ты узнал, что он высокий, да ещё в сером костюме?

— Ветку он плечом надломил— вот откуда. И грубая серая шерстяная нитка от рукава там зацепилась.

— А почему ты назвал именно пять часов?

— Потому что дождь кончился в четыре. До пяти часов земля успела подсохнуть. Если бы нарушитель прошёл до дождя, то вода сгладила бы кромку вмятин.

…И вот лучший следопыт заставы пропал вместе со своим напарником. Словно в воду оба канули. С каждым часом оставалось всё меньше надежд на их благополучное возвращение. Сведения, которые подтвердили бы, что Серов и Нуриев попали в руки врага, должны были поступить не раньше вечера, и полковник Суслов остался на заставе.

— Хорошие были ребята, — вздохнул Анатолий Сысоев.

— Почему это «были»? — возмутился Ивлев. — Чего это ты раньше времени их похоронил!..

Не раз звонила по телефону встревоженная Мария Петровна, спрашивала, не нашлись ли пропавшие. Яковлев односложно отвечал: «Пока нет».

Несмотря на сплошную облачность, два вертолёта всё же поднялись в воздух для осмотра всей округи, включая и Долгое болото. Надеялись — авось появятся в тучах просветы. Но наступили сумерки, и полёты пришлось прекратить.

Ничего утешительного не мог сообщить и районный штаб добровольных народных дружин. Около трёхсот дружинников перекрыли все выходы из Долгого болота с запада, с севера и с востока, но никто, ни одна живая душа не появилась оттуда. Не обнаружилось следов исчезнувшего наряда и на участках всех соседних застав, на ближайших железнодорожных станциях, в сёлах и деревнях.

Встревожились уже не только в отряде, аив пограничном округе, и теперь уже докладывал не Яковлев Суслову, а полковник генералу: «Пока не вернулись, поиск продолжается…»

ПОГОНЯ

Выйдя с заставы, Серов и Нуриев углубились в тайгу, забирая в сторону от границы. Таков был боевой приказ: проверить тыл участка. Ровно через час семь минут — Ермолай тут же засек время — Ну. риев обратил внимание на след лошади, идущий в тыл, к Большому болоту. Откуда забрела сюда лошадь? Чья она? Кроме лошадей заставы Большая протока, на десять километров вокруг не было здесь никаких чужих лошадей. К тому же ни один конь не полез бы в заболоченную в этом месте тайгу. Потому-то и Ермолай с Рабигом отправились не верхами, а пешими.

Чужой конь сразу показался Ермолаю подозрительным. Он шёл то шагом, то рысью, но так аккуратно ступал, что след не был сорван. Вскоре тайга немного поредела, корявее стали берёзы и осины, убавились в росте ели, вовсе исчезли лиственницы и сосны — неприютно на заболоченной почве. Появились кочки. Нуриев прыгнул на одну из них, кочка едва выдержала его.

— Всё ясно! — прошептал Ермолай Рабигу, рассматривая следующую кочку со следом. — Нарушитель нацепил на обувь копыта с подковами…