Записки школьницы - Ларри Ян Леопольдович. Страница 14

21 февраля

Марго невозможна. Сегодня она уверяла меня, будто бы у них в деревне есть настоящая колдунья, которая сглазила её, когда она родилась, и что теперь из-за этой колдуньи она и учится хуже всех и болеет сердцем.

Какой вздор! И как можно верить в такую чепуху? И для того ли дана человеку жизнь, чтобы он тратил её на такие пустяки, как болтовня о колдуньях!

Недавно я прочитала в журнале, что в среднем человек живёт семьдесят лет. Но это же ужасно мало! Ведь каждый человек спит ежедневно по восемь часов, а это значит, что из семидесяти лет надо вычеркнуть третью часть. И это значит, что для жизни у него остаётся только сорок семь лет. А если подумать о том, что до пяти лет многие даже не понимают, что они живут, и если все учатся от восьми лет до двадцати, а не живут, тогда для жизни остаётся всего-навсего лишь тридцать лет. Но и это ещё не всё! Ведь столько времени все тратят на завтраки, обеды, ужины, на раздевание и одевание и просто так сидят, ничего не делая, что для жизни не остаётся почти ничего. Какие-то пустяки! Ну как можно тратить считанные часы жизни на разные глупости, болтать о колдунах, учить молитвы, скучать в церкви! Когда же человеку жить тогда?

И вот сейчас, в эту минуту, я вдруг подумала: «А правильно ли я поступаю, расходуя свою жизнь на записки в своих тетрадках?»

Решила посоветоваться об этом с дядей Васей и заодно спросить у него, о чём же всё-таки писать в дневнике.

И что записывать в те дни, когда ничего не происходит?

27 февраля

Этот листок, написанный рукою дяди Васи, наклеиваю в тетрадь на память.

«Не так важно прожить долго, уважаемая тётка, как важно прожить хоть немного, да с толком. Пожалуй, ты напрасно отняла у человека двенадцать лет на ученье. Человек живёт и в школе. И как ты можешь учиться, если не будешь жить? Почему также выбросила ты из жизни время на завтраки, обеды, ужины и на разные процедуры? Человек и во время обеда живёт. Особенно во время хорошего обеда. Не могу посчитать правильным и выброшенную тобою треть жизни на сон. Машина и та нуждается в остановке, а человек тем более. Отдыхая по ночам, он не напрасно теряет часы своей жизни, он восстанавливает её. Для того, чтобы жить. Попробуй не поспи месяц! Доживёшь ли ты тогда не только до семидесяти, но и до семи лет?

Но всё же я согласен с тобою. Живём мы до обидного мало. Согласен и с тем, что даже очень короткую эту жизнь мы заполняем пустяками. Убиваем часы своей жизни, да ещё и спрашиваем друг друга: „Как бы нам сегодня убить время?“

Забавно? Как ты думаешь? Будто нам миллион лет отпущен для жизни и мы не знаем, что же с ним, с этим миллионом, делать.

Жизнь, тётка, — это самое большое счастье наше, это праздник из праздников, величайшая наша радость; и тот, кто понимает это, — тот живёт и шагая по улице, и умываясь, и примеряя костюм, и решая задачки, и познавая мир, людей, и ощущая тепло земли и солнца, и прислушиваясь к шуму ветра, к шорохам растущих трав. Жизнь твоя — это звёзды, дожди, солнце, цветы, это мир, в котором ты живёшь. Постарайся только не быть в этом мире бесплатным пассажиром, зайцем. Не привыкай только брать радости жизни, ничего не отдавая взамен. Не будь потребителем жизни, потому что настоящий человек — творец жизни, и его, настоящего, тем и можно отличить от ненастоящих, что после него остаётся что-то на земле: завод, дерево, новая машина, научное открытие, полезная книга, обработанная земля. Да мало ли что может оставить после себя на земле человек! А уж если кроме старых калош да фотографий не останется ничего после смерти человека, то какой уж это человек? Просто брюхо на двух ногах.

Писать ли тебе свои записки? Непременно! Обязательно!

Твои ежедневные записи дисциплинируют тебя, приучают к усидчивости, помогут тебе приобрести навыки работать вдумчиво и серьёзно.

Ты спрашиваешь: о чём писать? Попробуй теперь написать о том, как изменились ребята за этот год и какой сама ты стала».

А по-моему, ребята совсем не изменились. Все остались такими же, какими были в прошлом году. И девочки и мальчишки. Только другими стали игры и у всех появились новые интересы.

Раньше мы увлекались играми в прятки, в «секреты», собирали коллекции, но теперь всё больше нас интересует кино. Мы любим также ходить в театр; многие стали учиться танцевать, кое-кто превратился в «чернокнижников» и всё свободное время читает книги. Увлечение спортом становится в классе просто какой-то болезнью.

Мальчишки учатся боксу, гоняют по футбольному полю мяч, занимаются в спортивных залах фехтованием, лёгкой атлетикой, а девочки увлекаются баскетболом и волейболом, игрой в пинг-понг, фигурным катанием на коньках. Но все по-прежнему любят больше всего баловаться, дурачиться, разыгрывать друг друга.

Нет, не сумею я написать что-нибудь интересное о ребятах нашего класса, потому что никаких особенных, необыкновенных девочек и мальчишек у нас нет, а если нет выдающихся ребят, то какие же необыкновенности могут быть?

Спросила Валю:

— Кто, скажи, из наших ребят выдающийся, по твоему мнению?

— У нас? Выдающиеся? — Валя рассмеялась. — По-моему, Славка! Выдаётся своим длинным носом. Да ещё Лийка Бегичева! Своим хвастовством! — Она подумала немного и сказала небрежно: — Между прочим, Вовка Волнухин сказал сегодня, что у меня красивые волосы.

— Ну и что?

— Ничего! Просто сказал: «Красивые волосы! Как золото!»

— Да? А ты что сказала?

— Я? Сказала: «Ничего особенного!»

— По-моему, тоже ничего особенного! У нас такого цвета кастрюля… Медная!

— Ну и не ври! Вовка лучше тебя разбирается… А ну, смотри!

Валя приложила кончик своей косы к моей руке с часами и, очень довольная, засмеялась:

— Точь-в-точь! Ну, ничем, ничем не отличается от золотых часов!

Я чуть было не сказала, что они у меня анодированные, но потом подумала: а зачем ей знать об этом?

28 февраля

Ой, Валька! И что она только думает? Сегодня была у неё, и мы вместе решали задачки. Я предложила ей погулять немного в парке, чтобы проветриться после математической пыли, но она сказала, что будет заниматься английским языком, а когда я согласилась повторить с ней английский, Валя покраснела и начала жаловаться на головную боль.

— Я сначала полежу немного, — сказала она. — У меня какой-то шум в голове.

Ну, это меня не удивило. После задачек моя голова тоже и шумит, и гудит.

— Ладно, — сказала я, — отдыхай! — И пошла одна в парк.

И что же?

Возвращаясь домой, я увидела на углу Кузнецовской и Севастьяновской Валю. И с кем? С Вовкой Волнухиным!

Так вот почему она не пошла со мною в парк! Вот как у неё болит голова! Ну, хорошо! Я так разозлилась, что готова была побить её, но потом подумала: «А может быть, она случайно вышла на улицу, может, её послали в магазин и она также случайно встретилась с Вовкой. Нельзя же думать о своей подруге только плохое. Надо сначала проверить, а потом уж и злиться».

Я остановилась у ограды парка и стала наблюдать за ними.

Разговаривали они недолго. Вовка помахал ещё немного руками и пошёл к Московскому проспекту, а Валя побрела по Севастьяновской. Я догнала её и спросила:

— Ты с кем проводишь тут собрание? Это не Вовка стоял?

Валя смутилась, покраснела.

— При чём тут Вовка? — забормотала она. — Просто вышла подышать немножко… Ну… и это… стояла и думала.

Интересно, о чём можно думать на улице?

— Ну, и как? Придумала что-нибудь?

Валя пожала плечами и отвернулась.

Бессовестная какая! Променяла подругу на какого-то мальчишку, и ещё отпирается. Какой же это друг, который встречается с мальчишками на углах, да ещё скрывает свои встречи?

Я схватила её за руку, повернула лицом к себе.

— О чём ты говорила с Вовкой? — ущипнула я её.

— Просто встретились! — пропищала Павликова и покраснела ещё гуще.