Приключения без путешествий - Ланской Марк Зосимович. Страница 18

Побагровевший Сережка неохотно вывернул один карман за другим. Оттуда вывалились коротенькие деревяшки, перехваченные резинками. Виктор поднял одну из них, сунул в рот, как папиросу, и надул щеки. Знакомый вопль „Уди! Уди!“ заполнил вестибюль. Тетя Фиса перекрестилась.

— Хитро придумали, — говорил Виктор, показывая деревянную дудочку Анфисе Тихоновне. — Видите, обыкновенная свистулька, но они ее усовершенствовали, звук стал поглуше и пострашнее… И это неплохо придумано, — продолжал он, показывая швабру, на верхушке которой были пристроены две елочные лампочки, — батарейку привязали к палке, вот вам и глаза.

Тетя Фиса охала и взмахивала руками.

— Ну, расскажи своей бабушке, — обратился Виктор к Сережке, — для чего это ты тут свет гасил, сам за собой гонялся…

Отвернувшись от всех, Сережка молчал.

— Кто тебя научил привидением прикинуться? — деловито осведомился Алексей Крымов.

— Это в „Хижине дяди Тома“, — пробормотал Сережка.

— В какой хижине? — переспросил Крымов.

— А, знаю! — вспомнил Шурик. — Там квартеронка Касси пугала рабовладельца Легри.

Кивком головы Сережка согласился с Шуриком.

— Хижина хижиной, а ты сам соображал, что делаешь? — рассердился Виктор. — Ведь до смерти мог запугать старую женщину. Нашел забаву… Хулиганством это называется, понятно? А с хулиганства и на воровство потянуло, — книжки стал таскать.

— Так мы ж не насовсем, — чуть слышно откликнулся Сережка, — мы бы назад принесли…

— Ладно, разберемся. А сейчас пойдем к вашим родителям, пусть полюбуются.

После этой истории Шурик навсегда потерял страх перед кладбищами и привидениями, а к Сережке — внуку тети Фисы — крепко приклеилась кличка — Помещик.

Глава V

Золотой ключик

1

Начальник, вызвавший к себе Виктора Зубова, был гневен и резок:

— Опять твои огольцы пакость учинили!

Виктор молча ждал продолжения.

— Является ко мне секретарь Толстого, Алексея Николаевича. Слыхал о таком?

— А как же, товарищ полковник! — не сдержал обиды Виктор.

— Вот тебе и как же. Знаменитый писатель, весь мир его читает, а тут такое безобразие!.. Приехал сегодня Алексей Николаевич Толстой на своей машине к друзьям. Посидели, поговорили. Выходит на улицу и видит, что с радиатора машины пробка исчезла… Хороша картина?

— Нехорошо, товарищ полковник. Но… пробки чаще шоферы отвинчивают. Либо свою потеряют, либо так, про запас.

— А ты погоди. Про запас такую пробку не возьмут, она не фабричная. На ней статуэтка стоит — девушка с крыльями, и чистого серебра в этой девушке килограмма два. Понятно? Редкая пробка, ювелирной работы. Другому шоферу она ни к чему, с ней далеко не уедешь. Не иначе как сорванцы с этой улицы. Больше некому.

— Похоже, что так, — согласился Виктор. — Не иначе как они.

— Безобразие! — опять возмутился полковник. — Среди бела дня! И у кого!.. Короче говоря, чтобы пробка была!

— Есть товарищ начальник!

Захватив заявление о похищении пробки, Виктор ушел. Шагая по длинному коридору, он вспоминал "Петра I", "Хождение по мукам", "Аэлиту" — книги, доставившие ему много радости, и гордился тем, что его помощь понадобилась такому выдающемуся писателю.

"Хоть и невелика потеря — пробка, — рассуждал он, — а все же ему должно быть обидно. Конечно, обидно! Обязательно нужно эту пробку найти и вернуть… Полковник прав, отвинтили крылатую девушку какие-то уличные озорники… Но кто именно?"

Виктор сидел за своим столом и прикидывал, с чего начать. Ясно было одно — действовать нужно очень осторожно. Если идти обычным путем, вызвать к себе подозрительных мальчишек, пригласить их родителей, — можно все испортить. Виновник или запрется, и слова из него не вытянешь, или — еще хуже — забросит куда-нибудь эту пробку так, что ее и с собаками не сыщешь.

Поглядев еще раз на адрес места происшествия, указанный в заявлении, Виктор усмехнулся и поднял телефонную трубку.

— Нет, Шурика дома нет, он на даче, — ответил женский голос.

— Ах, да! — вспомнил Виктор. — В Сестрорецке?

— В Сестрорецке.

— Спасибо.

Виктор нашел в столе маленькую записку Шурика, сообщавшего о своем отъезде из города и приглашавшего в гости.

— Нужно ехать! — сказал он сам себе и, как всегда, сразу же сделал то, что говорил.

Через час он уже ходил, высоко поднимая ноги, по серебристому песку Сестрорецкого пляжа и приглядывался к коричневым ребятам, прыгавшим и кувыркавшимся под горячим солнцем. Подняв руку козырьком, он долго смотрел на сверкавшую рябь залива. Оттуда накатывался на берег такой звонкий, заразительно веселый вал смеха и визга, что хотелось не медля присоединиться к неутомимым купальщикам.

Виктор разделся и, делая огромные прыжки, побежал по бархатисто-гладкому и прохладному дну мелководья.

Шурика он заметил издали, подплыл к нему под водой, схватил за ногу и потянул вниз. Только погрузившись в воду, разглядел Шурик зеленоватый силуэт уцепившегося за него парня и отчаянно дрыгнул ногой. Он уже хотел обругать обидчика, когда рядом с собой увидел смеющееся лицо Виктора. От неожиданной радости Шурик скова хлебнул воды и, отплевываясь, невнятно пробулькал:

— Д-дядь Вить!

— Испугался, герой!

— Дядя Витя! — все еще не веря своим глазам, закричал отдышавшийся Шурик. — Вы ко мне? В гости? На весь день?

— К тебе, но не в гости… Дело есть. Помощь твоя нужна, — говорил Виктор, плывя рядом с Шуриком.

— Наконец-то!

Сколько времени мечтал Шурик о настоящем сыщицком деле, которое когда-нибудь поручит ему

Виктор. Иногда казалось, что это время никогда не наступит, что Виктор, как и все взрослые, только водит его за нос, заставляя хорошо учиться и набираться сил для того далекого и туманного будущего, когда он станет взрослым.

— Поплыли скорее, дядя Витя! — заторопился Шурик, зарываясь головой в воду.

Виктор смотрел на мелькавшие перед ним крепкие, мускулистые руки Шурика и вспоминал того щуплого мальчугана с пылкой фантазией и решительным характером, которого он четыре года назад вызволил из неудачного путешествия на Северный полюс. Как он вытянулся и возмужал! На пользу пошли занятия у динамовцев.

Встретил Виктор как-то Шурикину мать, Елену Николаевну. Нахвалиться не могла на сына. И разумный, и внимательный, и по дому помощник. Совсем другой парень стал. Любит иногда прихвастнуть по-прежнему и помечтать по-ребячьи, но главное понял: скучные, будничные дела не обойдешь, осилить нужно.

На берегу, в тени густо разросшихся кустов, было прохладно, но Шурику не лежалось.

— Ну, давайте, дядя Витя, рассказывайте.

— Дядя, — усмехнулся Виктор. — Скоро меня ростом догонишь, а все дядей зовешь.

— Ну ладно, товарищ Зубов, больше не буду.

— Нет уж, лучше дядей зови, а то как-то непривычно… Ну, слушай. Ты писателя Толстого Алексея Николаевича читал?

Шурик подумал и улыбнулся:

— Это который "гиперболоид"?

— Точно.

— И "Аэлиту" читал, дядя Витя. Мировой писатель!

— Так вот какая неприятность с ним произошла…

Виктор рассказал о похищении ювелирной пробки. Шурик слушал, нахмурив мокрые брови, и на лице его появилась сердитая озабоченность.

— На нашей улице? — переспросил он.

— Рядом в переулке. Пробку эту нам с тобой нужно найти и вернуть Алексею Николаевичу.

Шурик поймал губами зеленый листочек, щекотавший ему нос, пожевал его и уверенно сказал:

— Найдем. Поехали, дядя Витя, сейчас найдем.

— Не торопись, подумать нужно, как искать, где.

— А я знаю где. У Петьки Пузыря, помните, который у меня лису крал, — раз. У Генки — два. У Борьки рыжего — три. Это непременно кто-нибудь из них. Вот увидите, дядя Витя.

— Предположим. Как же ты будешь искать?

— Как… Приду и возьму за шиворот: "Гони пробку или в милицию отправлю!" Сразу отдадут.

— Нет, — поморщился Виктор. — Зря я с тобой связался. Ничего у нас не выйдет.