Дело о великом маге - Кузнецова Наталия Александровна. Страница 12

— Надо бы и себе такой сад завести. Вот, нашел человек свою нишу и живет припеваючи. Видишь, какой дом себе отгрохал.

— Не знаю, не знаю, — качал головой спутник женщины. — Многие мои знакомые продают садовые цветы, но что-то никто из них до сих пор не разбогател.

— А этот разбогател. Смотря как дело поставить, — наставительно прошептала женщина.

Ромка тоже подошел к калитке, заглянул за забор и узнал хозяина цветника. Это был тот самый невысокий дядька с живыми выпуклыми глазами, которого он видел с Евгением Михайловичем.

— Здравствуйте, Святослав Петрович, — крикнул юный сыщик.

Мужчина поднял голову, оглянулся, увидел Ромку и кивнул головой:

— Привет.

А спустя минуту хозяин великолепного цветника подошел к калитке и отдал букет ожидавшим его людям.

— Извините, что задержал вас. Секатор затупился, да и рука подкачала, одной трудно нарезать цветы.

Ребята еще раньше заметили, что правая рука мужчины замотана бинтом.

— А что с рукой? — поинтересовался мужчина.

— Да так, поскользнулся, упал.

— Очнулся — гипс? — подхватил Ромка. — Там у вас случайно нет золота и бриллиантов, не проверяли?

— К сожалению или к счастью, сознание я не терял, — улыбнулся цветовод, — но боль была сильной. Впрочем, не думаю, что это перелом, скорее всего, сильный ушиб или растяжение связок. Как поеду в Москву, так рентген и сделаю.

— Сколько я вам должна? — спросила женщина.

Святослав Петрович замахал на нее здоровой рукой.

— Что вы, какие пустяки.

— Тогда спасибо. — Женщина зарылась лицом в букет, и Лешка снова услышала ее шепот, обращенный к спутнику: — Вот видишь, он не мелочится.

— А вы тоже за цветами? — спросил Святослав Петрович у Ромки.

— Нет, мы здесь по другому делу. Скажите, вы Руслана, ну, мальчика того, который у Евгения Михайловича бумажник взял, нигде больше не встречали?

— Нет, не встречал. — Мужчина покачал головой и вздохнул: — Заблудшая душа. Среда, ничего не попишешь, среда обитания. Он, конечно, не виноват, что оказался среди воров и бандитов, но они успели оказать на него воздействие, и этого, к сожалению, уже не исправить. А зачем он вам?

— Валентина Георгиевна попросила нас помочь ей найти его, — не стал скрывать Ромка.

— Вот как? А почему вас? Хотя да, в милицию-то она обратиться не может. Рад бы помочь и вам и ей, но мальчик, должно быть, уже далеко отсюда. Такие дети, знаете ли, быстро привыкают к бродяжничеству, им не по нутру нормальная жизнь.

— А Валентина Георгиевна сказала, что ему у них было хорошо. Что он стал называть ее мамой, — возразила Лешка.

В ответ на это цветовод лишь пожал плечами.

— Возможно, что и так, и я, к счастью, ошибаюсь. Я же с ней не знаком, и мальчишку этого никогда прежде не видел.

— Цветы у вас красивые, — не зная, что сказать еще, вздохнула Лешка.

— Стараюсь, выращиваю. Могу помочь с семенами.

— Спасибо, мы к вам еще придем. До свидания.

Расставшись с цветоводом и отойдя от его забора, Лешка расстроилась еще больше.

— Неужели от самого человека ничего в его жизни не зависит? Если он растет среди воров и негодяев, то и сам обязательно станет таким же?

— Если в его жизни другие, порядочные люди не встретятся, то он даже не будет знать, что можно жить по-другому, по-честному, — сказал Артем.

— Но у него когда-то были и мама и папа, наверное, они были хорошими людьми, а теперь вот Валентина Георгиевна появилась, и она тоже очень хороший человек. Неужели уже поздно его перевоспитывать?

— Хватит без толку рассуждать, — прервал сестру Ромка. — Вот когда мы его найдем, тогда и узнаем, почему он опять взялся за старое. Мне его, по правде говоря, еще жальче, чем тебе. Даже если он и вор, а воров, как тебе известно, я не люблю. Но вы его не видели, а я видел, и мне тогда показалось, что он ничего не брал, и что его обвиняют несправедливо. Если бы не та карточка, которая из его куртки выпала, я был бы уверен в этом на все двести процентов. Вообще-то жутко неприятно, когда тебя несправедливо в чем-то обвиняют. Главное, что при этом действительно чувствуешь за собой какую-то несуществующую вину, и оправдываешься, и боишься, что тебе не поверят. Если бы меня в тот вечер Евгений Михайлович просто так отпустил, продолжая считать, что я и есть вор, мне до сих пор было бы не по себе.

Говоря все это, Ромка крутил головой во все стороны и заметил бегущего мимо них мальчишку.

— Эй! — крикнул он. — Поди-ка сюда.

Мальчишка подошел.

— Ты Руслана случаем не видел? — спросил юный сыщик.

Пацан помотал головой:

— Нет.

— А кто-нибудь из твоих друзей его видел?

— Нас об этом уже спрашивали.

— Тогда пошли на станцию, — сказал Артем.

Друзья вышли на Песчаную улицу, и Ромка указал на высокий особняк с остроконечной крышей.

— Вот здесь я и провел ту незабываемую ночь.

Он заглянул в окошко, подошел к воротам, а они неожиданно открылись, и оттуда появился, нет, не появился, а вылетел в буквальном смысле этого слова хозяин особняка. Увидел Ромку и в удивлении поднял брови.

— Ты что тут делаешь?

— Здравствуйте, Евгений Михайлович. Да мы так… гуляем.

Лицо хозяина дома было жутко расстроенным.

«Уж не случилось ли что с его ребенком?» — подумал Ромка и осторожно спросил:

— Что с вами? Снова произошло что-то серьезное?

— Произошло! Тут такое произошло! — воскликнул Евгений Михайлович. — Опять деньги пропали! Но как он вновь умудрился ко мне влезть? Неужели через то же самое окно? Проникает, как невидимка, словно фокусник какой-то. Школу, знать, прошел хорошую.

— Кто к вам влез? — опешил юный сыщик. — Вы что, снова подозреваете Руслана?

— А кого же еще?

— И много пропало денег? — участливо спросила Лешка.

Евгений Михайлович кивнул, и лицо его стало жутко злым.

— На этот раз слишком много. Вся зарплата моих рабочих, а их у меня тридцать человек. Ну, все, я звоню в милицию. Этого я ему уже не прощу. А если и милиция не справится, найму частного детектива.

— Погодите, но Валентина Георгиевна, приемная мать Руслана, сказала, что он пропал! — воскликнул Ромка. — Мы тоже его искали. Его нет в поселке, вас кто-то другой обокрал!

Во дворе показалась мать Евгений Михайловича, Наталья Алексеевна. Она услышала последние Ромкины слова.

— Теперь, может, и пропал, а еще час назад был в поселке. Раиса сказала.

— А она не врет? — недоверчиво спросил Ромка, вспомнив противную тетку-сплетницу.

— Да зачем ей это?

— Так что вы здесь делаете? — снова спросил Евгений Михайлович. — Не слишком ли далеко забрели прогуливаться? Кстати, ты, Рома, мог бы помочь мне его найти, хотя бы поспрашивать у местных ребят, где он может быть. Ты же сам говорил, что любишь заниматься подобными делами.

— Мы как раз и хотим его найти. И со многими ребятами уже говорили. Они не знают, где он. Но мы еще поищем.

— А если найдете, то скажите ему, что, если он немедленно не вернет мне мои деньги, я его достану и в порошок сотру. Быть ему в детской колонии.

Евгений Михайлович повернулся, чтобы уйти, но Лешка его задержала.

— Извините, вы что, свои деньги разве не в сейфе держите?

— В том-то и дело, что в сейфе. Он у меня, правда, старый, я все собирался новый купить, теперь-то уж непременно куплю. И замок в этом простой, а у пацана, наверное, набор отмычек имеется.

— Но как он проник в вашу комнату? — спросил Ромка.

— Хороший вопрос. Никто никуда не отлучался из дома, все было закрыто, кроме окна, в которое разве что уж проскользнет. Да этот мерзавец. Значит, снова незаметно через забор перемахнул и успел подобраться к сейфу. Так что передайте ему, если отыщется, что амнистия отменяется. А я приму свои меры.

— Если тетка Раиса видела его с час назад, то, скорее всего, он все еще где-то здесь, — медленно проговорила Лешка, когда они остались одни. — Надо его поскорее найти и убедить, чтобы вернул все деньги. И знаете, что я еще сейчас подумала? Что Аленка врет. Если бы она говорила правду, то к чему бы ей было клясться? Сказала бы «не знаю» и ушла. А она уж слишком неестественно себя ведет.