К черту в гости - Кораблев Артем. Страница 15

Некоторое время Сема сидел молча. Почесывал большим пальцем щеку рядом с уголком рта, куда его цапнул слепень. Двое или трое этих двукрылых агрессоров и сейчас вились вокруг него, но Сема больше не обращал на них никакого внимания. Который раз он жалел, что взял Костю с собой, и как бы было хорошо, если бы на месте этого пацана сидел в байдарке Сашка Губин.

Но лучше бы, чтобы сейчас вообще никого из ребят не было в этом Чертовом углу. Только отправить Костю обратно одного было уже нельзя. Больше того, его нельзя теперь отпускать от себя ни на шаг.

Костя все еще терпеливо молчал, не спрашивая о результатах Семиной прогулки по бревну.

— Это дерево не само упало, — сказал Сема, перестав испытывать Костино терпение.

— А как? — удивился Костя.

— Ему помогли. Оно со стороны протоки подрублено. Ты, думаю, понимаешь, что это значит?

Костя промолчал, только моргнул пару раз, хлопая белесыми ресницами.

— А значит это то, — сам себе ответил Сема, — что кому-то очень не нравится, когда кто-то другой заходит в Чертов угол. А мне не нравится, Костян, что тот, кому не нравятся гости Чертова угла, еще и неохотно отпускает их домой. Видал изрешеченную лодочку? Вот то-то.

Семен спрыгнул с поваленного дерева в воду.

— Вылезай, — скомандовал он, — будем байдарку пропихивать.

— А зачем? — наконец нарушил свое молчание Костя. — «Барракуда»-то дальше не прошла. Значит, и Женька с Серегой где-то здесь.

Семен посмотрел на Костю совсем по-другому. «Ишь ты, — подумал он, — оказывается парень и рассуждать может».

— Верно говоришь, только, насколько я знаю Серегу и Женьку, они скорее всего дальше пошли. Это дерево их не остановит. Особенно Лыкова. Он упрямый. Да и Женька тоже. А тут еще байдарку потеряли, и зазря? Ведь зачем-то же они пришли в Чертов угол. Так что дальше пошли, почти наверняка. Вот если бы они знали, что дерево подрублено, то, может быть, и назад повернули, и то не факт. Но они скорее всего даже не проверяли. Так что поплыли и мы, Костян, дальше. Не найдем их дальше, вернемся сюда и опять будем плясать от печки. Иного выхода я не вижу.

Байдарку пропихнуть под елью не удалось. У правого берега, там, где между стволом и поверхностью воды оставалось вроде бы достаточное для прохода пространство, помешали подводные коряги. Пришлось обходить препятствие по лесу, и Костя сам увидел зарубки топора у корней рухнувшей ели.

Сема не сводил глаз с чащи, пока они корячились под еловыми лапами с байдаркой в обнимку. Однако все прошло благополучно. Лес по-прежнему молчал.

Когда спустили лодку на красную воду протоки, еще даже не сели в байдарку, Сема серьезно сказал:

— Костя, если начнется пальба, ты в воду ныряй и к другому берегу плыви. Желательно побольше под водой. Там вылезай и лесом старайся назад выйти. Шойну переплывешь?

— Переплыву.

— Вот и хорошо. Сразу тогда снимайтесь с лагеря, садитесь на плот, и — вниз по течению до первого населенного пункта. Плывите без остановок. Вещи бросьте, черт с ними. Возьмите только самое необходимое: пару палаток на всякий случай, топор, удочки, спички, ведро. Там дальше по реке будет деревня, перед самым озером. Что сказать, сами знаете.

Семины слова еще больше взволновали Костю. Теперь он начал бояться леса. Ему все время казалось, что из-за стены мохнатых еловых лап за ними кто-то следит. И, может быть, уже целится из автомата. Или же пока ждет, когда они заберутся поглубже в Чертов угол, чтобы не выпустить их оттуда никогда. Костя старался не думать об этом, но в голову лезли разные мысли. Вспоминались родители, как нервничала мама, не хотела отпускать его в поход. Неужели… Нет, Костя старался уже ни о чем не думать, просто плыть, ворочая веслом и глядя на мокрую, маскировочной раскраски куртку Семы. Костя чувствовал, что под этой курткой скрывается гора мышц, которая сделает все, чтобы вывести его отсюда. Только лучше не думать ни о чем…

Глава VIII ВСТРЕЧА У ЗЕМЛЯНКИ МЕРТВЕЦА

Совеем неожиданно и как-то очень быстро протока начала мелеть и расширяться в стороны. Вернее, расширялось пространство, занятое осокой, а полоса чистой воды в протоке сужалась и скоро растаяла совсем в зеленой колышущейся массе. Дальше плыть было нельзя. Начиналось сплошное болото.

Пришлось вернуться немного назад, туда, где осока еще не лежала сплошным ковром, и волоком по траве подтащить лодку к левому берегу. Уже здесь идти по дну было трудно. Выше чем по щиколотку, порой почти по колено, ноги уходили в противную вязкую топь. На берегу, войдя в лес, присели отдохнуть на сухую ржавую хвою. Костя заметил, что здесь почти не стало слепней, а комары хоть и были, но уже не таким облаком, как посреди протоки.

— Почему мы на этот берег вышли? — спросил шепотом Костя.

— Помнишь, чужак у костра рассказывал, что от протоки налево пошел? — тоже на полный шепот перешел и Сема. Костя не помнил, но кивнул.

— Вот, может, и они помнили. Должны ж мы действовать хоть по какому-то плану. Отдохнул?

Костя опять кивнул.

— Ну, пошли.

Снова Костя шел по еловому лесу Чертового угла, только теперь на другом берегу протоки. Впрочем лес ничем не отличался от правобережного. Те же мрачные ели, та же шуршащая хвоя под ногами, те же завалы из трухлявых, обросших курчавым мхом стволов. Птичье пение доносилось сюда редко и приглушенно, откуда-то издалека.

— Клещей тут небось полно, — проворчал Сема, ныряя, согнувшись в три погибели, под сеть нижних совершенно иссохших еловых лап.

Тихо идти не получалось. Треск ломаемых сухих сучьев беспрестанно сопровождал их продвижение в глубь леса. Но постепенно идти стало легче, свободнее. Лес начал редеть. Появились прогалины, лишенные деревьев, покрытые мхом и кое-где черничником. Костя рвал и ел ягоды. Черника была сочной и вкусной.

Идти стало легче, но и тяжелее, потому что стало трудно дышать. Лес наполнился испарениями, стал влажным. Кое-где, особенно на прогалинах, он был затянут, словно дымком от далекого лесного пожара, серым туманом. И чем дальше они забирались в Чертов угол, тем гуще становился туман. И все же он не был таким, как над Шойной в ранние утренние часы. Видимо, сказывалось то, что время уже перевалило за полдень.

Неожиданно по правую руку открылось болото. Здесь на нем уже не было осоки. Почти все оно было покрыто зеленеющим мхом и ряской. Кое-где выступали кочки и торчали редкие мертвые деревья, лишенные сучьев, многие сломанные и покосившиеся. Над болотом туман сгущался и в полутора десятках шагов от края становился непроглядным. Болото уходило в туман.

— Кху, кху, — вдруг отчетливо донеслось откуда-то глухое покашливание, то ли из тумана, то ли еще откуда.

— Слышал? — озираясь, прошептал Сема, и Костя заметил, что Семен положил руку на рукоятку большого охотничьего ножа, висевшего в ножнах у него на поясе.

— Слышал? — повторил Сема.

— Слышал, — ответил Костя.

— Смотри в оба, чуть что — падай на землю. А потом ползи в лес, в чащу.

«Как на войне», — подумал Костя, и почему-то ему совсем не нравилось это приключение, хотя в своих мечтах он сотни раз представлял себя воюющим и совершающим всевозможные подвиги. Теперь же ему было неуютно и страшно, и жалко себя.

«Кху, кху» больше не повторилось. Но обострившееся чувство подстерегающей опасности уже не хотело отпускать Костину душу. Каждый куст теперь таил в себе засаду, за каждым толстым стволом кто-то прятался, но страшнее всего был туман над болотом. Он дышал страхом.

Семен тихо крался вдоль края трясины, и не было в лесу других звуков, как тихий похрустывающий шелест его собственных и Костиных шагов.

Внезапно Сема остановился. Он присел и что-то стал разглядывать на земле. Костя подошел ближе и попытался заглянуть сверху через Семино плечо, что он там нашел.

Тот сам прояснил свое поведение.

— Кострище, — сказал он, обернувшись через плечо к Косте.