Магелланы с берегов Неженки - Данилов Владимир Михайлович. Страница 17
Олави понял Нюткин намек на свою историю с арифметикой и рассмеялся.
— О, тогда можно было бы устроить настоящий дождик! Ну ладно, я пойду покатаюсь.
— Не забудь перед лагерем за нами зайти! — крикнула вдогонку Таня.
В июне что вечер, что ночь, что утро до восхода солнца — одинаково светло. Когда Олави, Нютка и Таня вышли из Ташкан, солнце еще катилось по горизонту, цепляясь за вершины деревьев. Но едва ребята вошли в лес, как сразу стало темнее, косые лучи солнца не пробивались сквозь зеленую стену. Казалось, в лесу разом настали сумерки.
Ребята шли по старой, давно заброшенной лесовозной дороге, которая вела к просеке.
В низинах дорога была вымощена посеревшими от времени бревнами-кругляками. А пригорки и холмики много лет назад были срезаны бульдозерами. От этого деревья оказывались выше дороги, и на песчаных осыпях торчали их оголенные, уродливые корневища.
На откосе показался квартальный столбик. До лагеря оставался всего километр пути, и ребята прибавили шагу. Вдруг Нютка подпрыгнула на одной ножке и вскрикнула:
— Ой, мамочки родные! Постойте!
Олави и Таня остановились. Никак Олави не мог привыкнуть к Нюткиным восклицаниям. Ее «мамочки родные» могли одинаково выражать и радость, и испуг, и удивление, и вообще все что ей в голову взбредет. Но на этот раз ничего особенного не произошло. Просто-напросто Нютке в башмак попал острый камешек. Ребята присели на песчаный откос, ожидая, когда Нютка вытряхнет песок из ботинка.
Вдруг Таня насторожилась и тронула Олави за плечо.
— Тс-с-с… Слышите?
— Что? — в один голос спросили Нютка и Олави.
— Пилят… Слышите?
Ребята прислушались. Где-то за поворотом дороги раздавались глухие, отрывистые звуки: зень-шарк, зень-шарк, зень-шарк. Потом звуки разом оборвались и через несколько секунд ребята услышали тяжелый вздох упавшего дерева.
— Наш лес кто-то пилит. Побежали узнаем, в чем дело? — тревожно проговорила Таня и первая бросилась вперед. За нею спрыгнул с откоса Олави.
— Мамочки родные! — только и успела проговорить Нютка и пустилась вдогонку.
Справа от волока, на заросшем ягельником бугре, зеленела сосновая куртина [1]. Когда ребята добрались до нее, оттуда доносился уже стук топора, Олави велел девочкам спрятаться в кустах у дороги, а сам, крадучись между деревьями, подошел к месту, откуда слышались голоса.
Возле поваленной сосны Олави увидел двух человек. Они только что закончили обрубать сучья и, присев на ствол дерева, закурили. Пламя зажженной спички на миг осветило их лица, но ни того, ни другого мальчик не узнал. Неподалеку Олави разглядел еще несколько спиленных деревьев.
— Как думаешь, сейчас разделаем? — спросил один из незнакомцев.
— Можно и сейчас, а можно, когда Иван подъедет. Теперь торопиться некуда.
Олави ловил каждый звук, боясь пропустить хоть одно слово. Но в это мгновенье почувствовал, как что-то тяжелое навалилось ему на ногу. Он обернулся и увидел за спиной знакомые фигурки Тани и Нютки.
— Вы зачем здесь? — прошептал Олави.
— Тебя выручать, — так же тихо ответила Таня. — Чем в кустах прятаться, так лучше с тобой. Хоть знать будем что к чему.
— Слышали, про что они говорят? — спросил Олави.
— Нет, — испуганно выдохнула Нютка, и глаза ее округлились. — Это браконьеры? А ружья у них есть?
— Про ружья ничего не говорили. Ждут какого-то Ивана…
В сумерках красными светлячками светились раскуренные папиросы незнакомцев. Вот один из них достал из кармана часы и проговорил:
— Без пяти десять… Что-то задерживается Иван. Боюсь, не перехватили бы его в поселке?
— Проскочит, — ответил второй. — Иван огни и воды прошел. Не такие дела обтяпывал.
Олави плохо понимал, о чем ведут разговор незнакомцы. И хотел было еще послушать, но тут Таня потянула его за полу куртки и прошептала:
— Скорей в лагерь, ясно, что за люди!
Ребята тихонько отползли к дороге и, добежав до просеки, помчались в лагерь.
На площадке, возле поста дежурного, горел небольшой, но яркий костер. Здесь собрались все, кто не пошел на ночь в Ташканы. Ребята помогали Володе Мелькину вязать продольник и слушали его рассказы об ископаемых чудовищах, которые стали вдруг появляться в разных странах.
— Я читал в «Комсомольской правде», что где-то и у нас в Сибири нашли небольшое озеро, площадью и квадратного километра не будет — меньше нашей Сяргиламбы. Так в этом озере огромный стегоцефал живет. Питается травкой, живет себе в воде и никому не мешает. Его только человек пять и видели. Я тоже видел… в газете. Вот поедем в Ленинград на экскурсию, обязательно в зоопарк сходим, может быть, его туда привезут.
Ребята слушали Володю затаив дыхание, а он, все больше вдохновляясь, начал уже фантазировать.
— А знаете, может, в нашей Сяргиламбе живет такая монстра, которая еще ни одному ученому не снилась. Вот бы нам ее на этот продольничек подцепить…
Володя не успел закончить свою мысль, как послышались шаги и у костра появились запыхавшиеся Олави, Таня и Нютка.
— Где Виктор Петрович? — выдохнула Таня.
— Виктор Петрович ушел с ребятами муравейники накрывать. Завтра три муравейника будем переселять на новые места. А что?
— Там лес рубят! За старой дорогой… — сказал переводя дух Олави.
— Кто? — Володя вскочил с чурбака, на котором сидел, и шагнул к Олави.
— Двое их, несколько сосен из семенной куртины уже срубили. Какого-то Ивана ждут. Мы их разговор подслушали, — объяснила Таня. — Надо что-то делать.
— А может, им Василий Егорович разрешил? — проговорил Павлик Тергуев.
— Не может этого быть. Ведь он сам говорил, что в нашем лесничестве никаких рубок не будет лет двадцать, — ответил Володя. — Вот что, Пашка, бери сигнальные ракеты, пойдешь со мной. И еще кого-нибудь захватим. До прихода Виктора Петровича за командира в лагере остается Таня. Если потребуется ваша помощь, будем вызывать двумя ракетами.
— Тюрин — срочно в Ташканы, к Василию Егоровичу. Расскажешь ему про все. Сашка, прихвати топор!
Пока Сашка бегал за топором в землянку, Павлик заскочил в палатку Виктора Петровича и взял четыре ракеты. Две он передал Володе Мелькину, две заткнул себе за пояс.
Четвертым в погоню отправился Олави. Ребята спешили. Володя по пути все расспрашивал Олави, но тот ничего нового добавить не мог, Таня уже обо всем рассказала.
Когда прошли половину пути, Павлик взглянул на идущего позади всех Сашку и удивился. В руках у него была пила, Обмотанная тряпками.
— А пилу зачем тащишь? — удивился Павлик.
— Может, пригодится, — ответил Сашка.
— Ты как Иванушка-дурачок, — съязвил Павлик. — Чтобы воры в дом не забрались, так он дверь за собой понес.
— Сам-то ты дурачок, — огрызнулся Сашка. — Тебя бы заставили в темноте топор искать. Хорошо еще, что этот сверток нашел. Здесь пила и топор вместе. А развязывать некогда было.
— Ну ладно, ладно, — миролюбиво ответил Павлик. — Устанешь, скажи, помогу нести.
— На, неси! — с готовностью выпалил Сашка. — Я уже устал.
Павлик взял сверток под мышку и молча стал догонять ушедших вперед Володю и Олави.
Мальчики уже подходили к концу просеки, как со стороны поселка донесся рокот мотора. Они остановились и прислушались. Сомнений не было — по дороге в сторону леса двигалась машина.
— Вот вам и Иван объявился, — произнес Володя.
— Давай заляжем в канаве и заметим номер. А если она бревна повезет, остановим, — предложил Сашка.
— Может, лучше сейчас остановить? — сказал Павлик. — Эх, нет с нами Виктора Петровича!
Но рассуждать уже было некогда. Из-за поворота, мигнув огоньками подфарников, вылетел ЗИЛ. В нескольких метрах от ребят заскрипели тормоза. Мальчики бросились врассыпную. А из окна кабины высунулся шофер с перекошенным от злобы лицом и погрозил кулаком.
— Вы что, оглохли, дьяволы! Бродят тут по ночам!
1
Куртина — участок леса, оставленный для обсеменения вырубок.