Секрет Жени Сидорова - Гладилин Анатолий Тихонович. Страница 9

— Но-но, полегче, Полотенций! — заворчал второй легионер. — И в божеском языке, небось грамматика есть — склонения, спряжения. Зубришь правила? Диктанты пишешь?

— Бывает, — согласился Женя.

— И какие у тебя отметки по божескому языку?

— Пятерки! — с гордостью ответил Женя и, подумав, добавил: — Правда, по изложению схватил одну четверку.

— Это еще ничего, — сказал Полотенций. — Мне, например, легче фалангу парфян изрубить, чем изложение писать. А чужой язык, хоть и божеский, — потемки. Вот травка растет: как она, по-вашему, по-ученому, называется?

Конечно, глупо и нелепо было предполагать, что легионеры каким-то образом пронюхали о двойке по ботанике, но Женя поспешил перевести разговор, принимавший неприятный оборот, на другую тему.

— Как там наши? — спросил Женя, указывая рукой на другой берег реки.

— Наши? — лениво протянул Полотенций. — Молодцы наши. Жмут. Недавно гонец оттуда приезжал.

— А конница Муция в резерве? — на всякий случай полюбопытствовал Женя.

Легионеры присвистнули.

— Проспал, сынок. Зачем Муцию торчать в резерве, когда Лабиен обозы Цезаря трясет?

— Но ведь был приказ Помпея, — простонал мальчик, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Помпей категорически запрещал вступать в сражение!

— «Запрещал, запрещал»… — буркнул Квитанций. — Много ты понимаешь! Дело решенное, Цезарь разбит. Солдату что главное? Пожива. Не такой Муций, чтоб у реки прохлаждаться, когда другие лагерь грабят.

Новый порыв ветра донес с долины отчаянные крики.

— Хвала Юпитеру, победа! — воскликнул Квитанций и встал потягиваясь.

— Глянь-ка, Марк, что это? — забеспокоился Полотенций.

С вершины холма было отчетливо видно, как на левом фланге из бурого, пыльного облака выскочили несколько всадников и, не раздумывая, бросились в реку. За ними показалась сотня, другая. Беспорядочной лавиной, топча упавших, неслась к реке конница Помпея. Те, кому удавалось переплыть поток, без оглядки скакали к высотам, яростно нахлестывая лошадей. Вот и в центре, и на правом фланге побежали к реке пешие легионеры. Обгоняя их, вылетела группа конных, среди которых выделялся всадник в пурпурном одеянии. В три прыжка перепрыгнув Энипей, группа, не сбавляя, хода, резвым галопом направилась к дороге, которая огибала справа Киноскефальские высоты.

— Помпей удирает! — в ужасе завопил Полотенций. — К морю припустил!

— Ой-ой-ой! — жалобно завыл Квитанций. — У меня чего-то горло заболело. Надо срочно обратиться к эскулапу. Я, пожалуй, пойду.

— Ловко ты устроился! — язвительно заметил Полотенций.

Женя испытующе вглядывался в лица солдат. Квитанций чем-то напомнил ему Вову Быстрова. Примерно так же говорил Женин одноклассник, когда хотел сбежать с урока. В глазах первого легионера мелькнули знакомые озорные искры. Уж не Сережка ли Фрейман? Чушь, конечно, как они могли тут очутиться?

Между тем Квитанций подмигнул своему напарнику:

— Ты мог бы проводить больного товарища.

— Идея, — оживился Полотенций. — Больным надо помогать. Вот только… кто-то должен остаться, чтоб охранять шатер главнокомандующего.

— Посланец богов, — притворно-дружеским тоном обратился к Жене второй легионер, — посторожи шатер! Никого из посторонних не пускай. А мы мигом обернемся.

— А вдруг он струсит? — усомнился Полотенций.

— Кто? Наш юный друг? — ответил за Женю Квитанций. — Никогда! Сразу видно, что он храбрый солдат.

Польщенный такой похвалой, Женя вынул из ножен меч (признаться, меч ему почему-то не понравился — громоздкий, неудобный, но Женя не подал виду) и, слегка зардевшись от смущения, проговорил:

— Клянусь Юпитером, я не покину поста до вашего возвращения. Честное слово!

— Вот это человек! — одобрил Квитанций и, схватив свою амуницию в охапку, резвой трусцой поспешил вправо по склону.

Его товарищ не заставил себя ждать. Через четверть часа Женя с трудом различил две знакомые фигуры на дороге, ведущей к морю. «Больной» и его приятель улепетывали со скоростью, которой могли позавидовать и здоровые люди.

Прошло несколько часов. Легионы Цезаря, форсировав Энипей, выбили отряды помпеянцев из укрепленного лагеря, и остатки разбитой армии в беспорядке отступали на высоты Краннона и Скотуссы. Совершенно безучастный ко всему происходящему, Женя сидел у входа в шатер и предавался горестным размышлениям:

«Унылая и страшная картина: поле брани усеяно телами помпеянцев. Несчастные стремятся на высоты, они еще надеются на чудо, однако ход Истории известен: хитроумный Цезарь отрежет все пути к их отступленью, не даст к ручью спуститься, и солдаты, обезумев от жажды и жары, колени преклонят перед врагами, на милость победителя сдадутся. О Гней Помпей! Зачем стопы направил к морю? Ты думал там найти отдохновенье, собрать войска, флот привести в готовность, на Цезаря опять войной идти… Увы, увы, спасения не будет! О горе, горе, не послушал ты моего совета, я не успел тебя предупредить, ты слишком торопился, а к разумным советам надо прислушиваться — так мне мама говорила…

Бессмысленная, жуткая резня! Зачем вдали от родины суровой твои солдаты головы сложили, их подвиги забудут поколенья, травой, цветами поле зарастет, и через два тысячелетья долгих цветы и травы попадут в гербарий, чтобы по ботанике их дети изучали, считали пестики, тычинки и листочки, из-за незнания основ предмета им двойки ставили придиры педагоги… Раиса Яковлевна, за что двойка?

Зачем же я пред самым Новым годом решил вдруг в глубь Истории спуститься, пожертвовал малиновым сиропом, не посмотрев, что в «Кабачке» веселом «Тринадцать стульев» без меня пройдут, а я и не узнаю, что и как! О, Алла хитрая, небось, котлеты съела, и очень хочется мне почему-то кушать, погибну я теперь голодной смертью, вот Сципион несется, а зачем?»

Сципион остановил взмыленного коня и злым, охрипшим голосом спросил:

— Где Помпей?

— А я почем знаю? — с деланным равнодушием ответил Женя. — Мне поручили охранять штаб, я и охраняю.

— Эй, юноша, беги, пока не поздно, — посоветовал Сципион.

— Не имею права! — собрав всю свою волю в кулак, ответил Женя. — Я дал честное слово, что дождусь смены.

Сципион присвистнул:

— Я отменить приказ не в силах и верность слову уважаю. Увидимся на том свете!

Пришпорив коня, Сципион бешеным аллюром помчался вверх по склону. Сбоку, из-за сопки, выскочил передовой разъезд кавалерии противника. Всадники бросились наперерез Сципиону. Сципион смело устремился навстречу опасности. Верховые сшиблись в коротком рукопашном бою. Один солдат дико вскрикнул и зажал руками кровавую рану на голове. Воспользовавшись секундным замешательством, Сципион вырвался из окружения.

«Сейчас они отыграются на мне», — подумал Женя.

Звон металла и топот сотен ног заставили его обернуться. Обходя шатер полукругом, блистая на солнце амуницией и ощетинившись пиками, на Женю надвигалась когорта легионеров Цезаря.

Женя попытался обнажить оружие, но меч застрял в ножнах.