Городской мальчик - Вук Герман. Страница 13

Одиннадцатилетняя Люсиль Гласс, избалованная любимица своих родителей, тоже была в шелковых чулках.

К приходу Букбайндеров детский праздник был в самом разгаре. Цокольный этаж дома, убранный веселыми обоями и занавесками и приспособленный под комнату для игр, оглашали вопли, крики, смех, жалобы и звон посуды. Груды бутербродов, доставленных из кулинарии, исчезали под натиском двух десятков голодных детей, а две нанятые служанки и взмыленная тетушка Люсиль пытались в этой неразберихе хватающих рук и сверкающих глаз раздать бумажные тарелки с мороженым и тортом. Родители угощались наверху с невозмутимостью хорошо выдрессированных человеческих особей, а их отпрыски тем временем бесновались внизу, точно пигмеи вокруг добычи. По счастью, мороженого было хоть отбавляй, и вскоре гомон пошел на убыль, хватательные движения стали реже, а блеск в глазах постепенно сменился поволокой.

Герби вышел из ванной комнаты, не чуя под собой ног от счастья, при этом по щекам у него струилась вода с волос, которые он снова прилизал на другую сторону. Он – в доме Люсиль Гласс. Он пожал ей руку. Он десять минут сидел рядом с ней на диване, ел бутерброды с говяжьей тушенкой, хотя с таким же успехом мог сжевать солому, ибо все равно не ощущал вкуса. Девочка в выходном бело-голубом платье, с белым бантом в волосах казалась неземным, сказочным созданием, слетевшим со звезды. Время потекло медленно, как во сне. Он пробыл в гостях шестьдесят минут, но их хватило бы на целую неделю будничной жизни. А ведь еще предстояли годы и годы блаженства до того мгновения, как пробьет пять часов и ему придется ехать домой.

Люсиль выбралась из клубка детей, облепивших стол, и подошла к нему с двумя тарелочками шоколадного мороженого.

– Еще немного, и тебе не досталось бы, – сообщила она. – Хочешь?

Он с благодарностью принял мороженое и уже начал ковырять сладкий коричневый комочек картонной ложечкой, как вдруг девочка застенчиво коснулась его руки.

– Не ешь здесь, – сказала Люсиль. – Пойдем в укромное место.

Она засеменила, пробираясь между гостями, и он пошел следом, гадая, что бы это значило. Минуя стол, где Фелисия и Ленни расправлялись с огромными кусищами белого торта, Герби постарался остаться незамеченным, но зоркая сестрица окликнула его: «Когда свадьба, Герби?», а Ленни учтиво добавил: «Привет ухажеру в коротких штанишках». (Сам он был в брюках.) Герби смолчал и поспешил к маленькой дверце в глубине, за которой исчезла Люсиль.

К своему изумлению, он очутился в полутемном гараже. Люсиль забралась на заднее сиденье нового отцовского «крайслера» и поманила его к себе. До сих пор Герби ездил только на «шевроле», и, когда он уселся на мягкую серую подушку, у него все поплыло перед глазами от удовольствия. Мороженое, прохладный сумрак, «крайслер» и Люсиль! Действительность открывала свои сокровища, и все его мечты казались дешевыми побрякушками рядом с этой самой действительностью. Дети медленно ели мороженое.

– Кем ты хочешь быть, когда вырастешь? – спросила наконец Люсиль, поставив дочиста выскобленную бумажную тарелку с ложечкой на пол.

– Астрономом, – ответил Герби.

– Это которые смотрят в телескоп на звезды?

– Ага. Я уже умею отличать звезды первой величины. Покажу как-нибудь вечером.

– А какие у них названия?

– Ну, названий полно. Орион, Сириус, Бетельгейзе, Андромеда, Близнецы… – Он умолк. Герби много читал о звездах, но очень мало смотрел на них. Его завораживали цифры, в которых выражались их размеры и расстояния, а на небе они мало чем отличались друг от друга, да потом их все равно не очень-то разглядишь из-за света уличных фонарей. Герби не знал точно, какая разница между звездой и созвездием, и был почти уверен, что это неведомо и его собеседнице, поэтому сыпал без разбору всеми названиями, которые копошились у него в голове. Фокус удался.

– Ух ты, красивые названия.

– Я еще много знаю.

– А деньги за это платят? – спросила девочка. – За смотрение на звезды?

– Конечно. Еще сколько!

– А хватит, чтобы жениться и завести семью?

– Запросто.

Девочка на миг задумалась, потом неуверенно спросила:

– Как это?

Герби понятия не имел. Но он был не первым мужчиной, которого практичный женский ум пытался вывести на чистую воду, и не первым, кому удалось выйти из воды сухим.

– Открываешь новые звезды, вот и все, – не задумываясь ответил он.

– А потом? – допытывалась девочка.

– Потом получаешь премию.

– Большую?

– Не помню. Миллион«, может, десять миллионов. Что-то вроде того.

– За одну звезду?

– Покажу тебе в энциклопедии, если не веришь, – сказал Герби. – Что может быть главней, чем найти новую звезду?

Люсиль поверила, и вопросы кончились. Наступило молчание.

– Здоровская машина, – проговорил Герби. Его слова канули в тишине, точно камень, брошенный в воду, и только круги смущения разошлись в воздухе. Мальчик и девочка ненароком встретились взглядами. Оба покраснели.

– А ты… ты жениться собираешься? – спросила Люсиль.

– Только когда старый буду, – ответил Герби.

– Очень старый?

– Совсем старый.

– Это сколько лет тебе будет?

– Не знаю.

– Двадцать пять?

– Больше.

– Тридцать?

– Скорей пятьдесят пять, – сказал Герби. Уж больно ему хотелось назвать число повнушительней. Люсиль, кажется, с должным почтением взирала на человека, который решил не жениться до пятидесяти пяти лет. Она помолчала немного, потом спросила:

– А у тебя есть девочка?

– Нет, – ответил Герби. – А у тебя парень есть?

– Нет. А какой будет девочка, на которой ты женишься?

– Не знаю, – сказал Герби. Потом, разгоряченный нежными чувствами, выпалил: – Но у нее обязательно будут рыжие волосы!

Все – свершилось. Сопровождаемые пылким взглядом, эти слова прозвучали как открытое объяснение в любви. В награду Люсиль робко вложила свою маленькую руку в его и ответила ласковым взглядом. Что там золотые троны и подземные дворцы в сравнении с этим радужным, божественным мгновением? Здесь, в гаражной пристройке, он попал в райский уголок с серой обивкой. Впервые в жизни Герберту казалось, что сердце вот-вот разорвется от счастья.

Однако ласковый свет во взгляде Люсиль начал меркнуть. Она уже смотрела не в глаза Герби, а выше.

– Мамочки! Погляди на свою прическу, – ахнула она.

Герби поднес руку к голове: еще влажные волосы выпрямились и стояли во весь рост. Какие-нибудь десять минут без воды – и они с прежним упорством стремились занять исходное положение. Герби пригладил их. Они опять встали торчком, как у ежика. Он дважды проделал это – и случилось ужасное. Люсиль Гласс хихикнула.

– Как смешно они у тебя подпрыгивают, – сказала она.

– Да ну, чепуха. Сейчас поправлю, – забормотал Герби и принялся ладонями приглаживать кудряшки. На лоб скатывались из-под пальцев капельки воды. На самом деле он просто отжимал волосы насухо. Когда Герби, наконец, закончил и отнял руки, волосы поднялись и стали дыбом во все стороны. Он стал похож на мальчика, сидящего на электрическом стуле. Люсиль откинулась на спинку сиденья, прикрыла рот руками и звонко расхохоталась. Герби вытер о штаны мокрые ладони и, буркнув: «Не знаю, сбесились, что ль, эти дурацкие волосы», начал яростно причесываться пятерней. Эта отчаянная схватка с собственной головой выглядела до крайности странно.

Непрошеный голос произнес в окно машины:

– В чем дело, Пончик? Вошки замучили?

За стеклом ухмылялись физиономии Ленни Кригера и Фелисии.

– Мой умный братик, – сказала Фелисия, – зачесал волосы на другую сторону, думает, так он старше выглядит. Как поживаешь, дедуля?

Щеки у Герби полыхали огнем. Он с жалкой улыбкой обернулся к Люсиль, но увидел только ее спину: она выбралась из автомобиля, проговорила: «Тетушка, наверно, меня обыскалась» – и была такова.

Стоя опять перед зеркалом в ванной комнате, Герби усмирял свои предательские волосы и метал при этом громы и молнии. Он обвинял Фелисию в испорченном дне, обвинял Ленни, маму, всех и вся, только не себя. «Я им покажу! – бухтел он. – Я с ними посчитаюсь! Видали, а, нашли дурака?», да так распалился, возмущаясь кознями света, что скоро ему заметно полегчало.